Святость - лучшее убежище для греха, ведь никто не догадается там искать.
Когда возносишься на небеса, становится скучно, когда опускаешься вниз, становится противно.
Сижу, жизнь вспоминаю,
Свои стихи себе читаю.
И думаю о том,
Как кто-то в этом мире,
Мечтает совсем о другом.
Мечтают о деньгах и власти,
Законы не хотят блюсти.
Больше материальности,
Всё меньше стало святости.
А надо люди Духом жить,
От зла и нечисти бежать.
Стараться вовсе не грешить,
Его сумеем мы познать.
О своих благих намерениях орут только те, кто истерично желает выглядеть белым и пушистым.
Олицетворять самое грешное, как и самое святое трудно, так как всегда найдутся завистники.
Наверное в этом и есть самая главная хитрость Господа Бога. В том что он желает остаться как инкогнито, чтобы никто не знал то как он выглядит на самом деле. От того и множество религий: ислам, буддизм, христианство, иудаизм. Но все эти религии, все эти самые истинные пути на свете, ведут к одному и тому же Богу. Также его хитрость в том чтобы позиционировать себя так будто бы его нет на самом деле, и лишь истинные будут вечно в него верить, и будут вечно ему верны, за что он возблагодарит их в высшей степени, то есть в его царстве, они будто намного больше счастливее чем на земле, таким благам в раю может позавидовать любой гедонист-атеист, который вечно будет гореть в аду. Все чего он хочет от вас, чтобы вы просто напросто отказались от всего что связанно со злом, и всего что связанно с грехом, и чтобы вы встали на самый истинный путь на свете: религиозный, чтобы вы полностью ушли в религию, ради вашего же собственного блага, это всего чего он хочет от вас. Ведь он нарочно притворяется невидимкой, ему выгодно что этот мир порочен, и именно так он может увидеть что вы из себя представляете на самом деле. Ведь современный, морально умирающий мир, это испытательный полигон, Бога, где он постоянно испытывает вас, он хочет чтобы вы не смотря ни на что оставались бескорыстно благородными людьми, чтобы всегда хранили в себе лишь любовь, счастье, и заразительный свет оптимизма, и хранили в себе лишь религиозную святость, таких людей он наделяет особой аурой святости состоящего из чистого света от которого нечистые силы будут плавится, читая при этом священные молитвы, к вам не может подойти ни одна нечистая сила этого мира, существа из ада будут вас боятся, а ваши священные молитвы будут доставлять нечистым силам, всякого рода нечисти лишь адскую боль. Оно и понятно, ведь на вашей стороне и защите будет стоять сам Бог и его ангелы, которые прилетят за вами чтобы забрать вас в рай когда вы умрете. Ведь вечность в раю, гораздо выгоднее, грешного мгновенья на земле, под названием жизнь, лишь самые умнейшие на свете, боятся грешить, и боятся отступиться от своего религиозного пути. Дьявол призывает вас заботится лишь о своем, постепенно разлагающемся временном теле, призывая вас к непостоянству. Тогда как Господь Бог призывает заботится о том что в миллиарды раз, то есть в бесчисленном количестве выгоднее, то есть заботится о том что вечно, то есть о вашей душе.
Находясь в древнем, пустом, готическом соборе. Стоял он передо мной, стоя ко мне спиной, свет розетки собора так красиво освещал его образ, и звучал красивый, церковный хор, пение которых окрыляет, и одухотворяет, от которого сияет свет чистоты в душе. Он был одет в темно коричневый, церковный, средневековый халат с капюшоном, в плаще с накидкой. И спросил я у него что есть высшая ценность. Он ответил что это вечная любовь и вечный покой души, вечное счастье души бескорыстном благородстве, истинное счастье наступит лишь тогда когда все абсолютно все будут счастливы. На земле счастье есть лишь мгновение, а в раю оно длится вечно, которое по силе своей намного превосходит грешное, земное, материалистичное счастье грешных гедонистов, которым не понять что время это глупая выдумка людей, они не понимают что все они лишь ничтожные частицы вечности. И дотронулся я до его плеча и ощутил я, что это вовсе не одежда, а его гниющее, древнее тело. И снял он капюшон и сказал он мне что все здесь гниет по воле божьей. Все кроме души которая намного ценнее чего-либо еще. И увидел я что под этой плотской одеждой чистая как кристалл, душа, удивительно, изумительно голубого цвета. Повернувшись ко мне, я увидел что он совершенно безликий, ни ушей, ни носа, ни рта, ни глаз, лишь голубая поверхность головы, сказал он мне, я бессмертен, ибо я лишь частичка порожденная природой, дитя вселенной, неразрывно взаимосвязанная с самой вечностью.
Не всегда любовь хорошо, а ненависть плохо, если любить грех то любовь становится пороком, а если ненавидеть грех и из-за этого не грешить, ненависть свята! Люби хорошее, и не допускай плохого!
Ты лучше книги умные читай,
Будь скромна и неприступна.
Святой дорогою ступай,
Станешь ты находкой мужа.
Донские степи, душное лето сорок второго. Силы Степного и Воронежского фронтов откатывают к Сталинграду. Сплошное отступление. Бегство. Отец - командир саперного взвода, вместе со своей частью идет в хвосте войск. Минируют отход. Мимо проходят отставшие, самые обессиленные. Того мужичка, как рассказывал, он тогда запомнил.
Сидит у завалинки загнанный дядька, курит. Взгляд - под ноги. Пилотки нет, ремня - тоже. Рядом «Максим». Второго номера - тоже нет. Покурил, встал, подцепил пулемет, покатил дальше. Вещмешок на белой спине, до земли клонит. Отец говорил, что еще тогда подумал, что не дойти солдатику. Старый уже - за сорок. Сломался, говорит, человек. Сразу видно…
Отступили и саперы. Отойти не успели, слышат - бой в станице. Части арьергарда встали. Приказ - назад. Немцы станицу сдают без боя. Входят. На центральной площади лежит пехотный батальон. Как шли фрицы строем, так и легли - в ряд. Человек полтораста. Что-то небывалое. Тогда, в 42-м, еще не было оружия массового поражения. Многие еще подают признаки жизни. Тут же добили…
Вычислили ситуацию по сектору обстрела. Нашли через пару минут. Лежит тот самый - сломавшийся. Немцы его штыками в фаршмак порубили. «Максимка» ствол в небо задрал, парит. Брезентовая лента - пустая. Всего-то один короб у мужичка и был. А больше и не понадобилось - не успел бы.
Победители шли себе, охреневшие, как на параде - маршевой колонной по пять, или по шесть, как у них там по уставу положено. Дозор протарахтел на мотоциклетке - станица свободна! Типа, «рюсськие пидарасы» драпают. Но не все…
Один устал бежать. Решил Мужик постоять до последней за Русь, за Матушку… Лег в палисадничек меж сирени, приложился в рамку прицела на дорогу, повел стволом направо-налево. Хорошо… Теперь - ждать.
Да и ждал, наверное, не долго. Идут красавцы. Ну он и дал - с тридцати-то метров! Налево-направо, по строю. Пулеметная пуля в упор человек пять навылет прошьет и не поперхнется. Потом опять взад-вперед, по тем, кто с колена, да залег озираючись. Потом по земле, по родимой, чтобы не ложились на нее без спросу. Вот так и водил из стороны в сторону, пока все двести семьдесят патрончиков в них не выплюхал.
Не знаю, это какое-то озарение, наверное, но я просто видел тогда, как он умер. Как в кино. Более того, наверняка знал, что тот Мужик тогда чувствовал и ощущал.
Наверное потом, отстрелявшись, не вскочил и не побежал… Он перевернулся на спину и смотрел в небо. И когда убивали его, не заметил. И боли не чувствовал. Он ушел в ослепительную высь над степью… Душа ушла, а тело осталось. И как там фрицы над ним глумились, он и не знает.
Мужик свое - отстоял. На посошок… Не знаю, как по канонам, по мне это - Святость…"
Святые получаются из мучеников, из примазавшихся - только святоши …
Заполучившие корону полагают, что достойны и нимба.
разве эгоизм может простить посягательства на свою безупречную святость…
Есть в святости чужой души,
Твоей души,
В её застое и покое,
Такое,
Как в лесной глуши,
В слепой глуши,
Дремучее и вековое.
Оно опаснее греха,
Сильней греха,
И притягательней порока.
Оно- как зов через века,
Сквозь все века,
Пустыни,
Жаждущей
Пророка.
1965
ЗА ГРЕХИ человека расплачиваются СЕМЬ ПОКОЛЕНИЙ его потомков. Поэтому РОДИТЬ СВЯТОГО очень просто - пускай семь поколений предков НЕ ГРЕШАТ!
© Ирина Zалетаева