У каждого из нас есть своя «Аннушка». И для некоторых она уже купила масло.
Хрень обыкновенная, рифмованная
.Противно тикают
песочные часы,
И время тянется
зеленою соплей.
Все плиты лучшей
взлетной полосы
засеяны афганской
коноплей.
Прибиты крылья
к золоту погон
гвоздями веры,
выдуманной вновь,
и гонит
второсортный самогон,
по венам,
обленившуюся кровь.
Фемиды купленной
крапленые весы
клонятся в сторону
тугого кошелька.
Фортуной пропиты
последние трусы,
И снова задница
готова для пинка.
Газетой мятою
укрывшись с головой
храпит в диван
измученная лень.
Свершен тяжелый
подвиг трудовой-
готова новая
рифмованная хрень.
Мне нельзя.
Скользит ночь кошкою по стене,
Уходит в прошлое томный вечер…
Она, прижавшись к моей спине,
Спит, обнимая меня за плечи.
А я лежу и, в кромешной мгле,
Взвываю к Богу, да всё про тоже -
Не позволяй мне оставить, Боже,
Её в одиночестве на земле.
Если корабль пойдёт ко дну,
А пламя взрыва все шлюпки слижет,
Дай шанс мне выбраться, выплыть, выжить,
Но не оставить её одну.
Пусть даже рухнет мой самолёт,
И мой не раскроется парашют,
Не убивай меня, я прошу !
Убив меня, ты убьёшь её…
Слегка под локоть толкни стрелка,
Пусть чуть правее пройдёт картечь.
Мне же нельзя умирать, никак!!!
Мне же нужно её беречь…
Женатый бог
Твой Бог приносит «Мадам Клико»,
Коньяк и фрукты в твою постель.
Твой Бог иконен, как каждый бог,
Любовью созданный в слепоте.
Он так целует твои глаза,
Так сладко шепчет:"Поверь, малыш."
Что ты взлетаешь куда-то за…
И там не ведаешь, что творишь.
Но знаешь, что происходит с ним,
Когда, покинувши облака,
Твой Бог в подъезде снимает нимб
И нажимает пупок звонка?
Тебе бы видеть его лицо,
Когда он смотрит в глаза жены,
Но взгляд отводит в конце концов,
Чтобы не выдать своей вины.
И, сбросив в ванной с себя легко
Груз всех пропахших тобой вещей,
Спешит в протёртом до дыр трико
К тарелке самых банальных щей.
Тебе бы видеть, как он в ночи,
Сминая простыни и подушки,
Голодным волком степным рычит:
«Люблю.» супруге своей на ушко.
А утром кофе в постель несёт.
Целует в нос, говорит: «Привет!»
.. .
Когда б ты видела это всё,
Ты поняла бы, что Бога нет.
только мосты.
Красиво разводятся только мосты.
А мы, перед тем как покинуть свой берег,
Друг друга должны довести до черты
Сплошной чередой бесконечных истерик.
Красиво разводятся только мосты.
А я в выраженьях стесняться не буду,
И всех твоих бывших припомню, а ты Переколотишь о стены посуду.
Красиво разводятся только мосты.
А глупость людскую ничем не измерить,
Ты вздрогнешь всем телом, и рухнут мечты,
От звонкой пощёчины хлопнувшей двери.
Красиво разводятся только мосты.
А человек, самый близкий недавно,
Любимое сердце оставит пустым,
Своё барахло унося в чемоданах.
Красиво разводятся только мосты…
Держись за пропущенный взмах ладони, не думай про выход, не отрекайся. Прислушайся - села на подоконник безумная птица, чей голос ласков, чьи перья как утро над морем сизы, чей выбор неба почти случаен. Усни - и птичья ночная близость тебя, уставшего, укачает, и будут сниться снега и травы, и перевёрнутый лунный серпик, и ты во сне добредёшь до правды - ужасно нежной, как птичье сердце. Ты, убаюканный, безоружен - сейчас не время с собою биться. Один человек никому не нужен, но ты не один, если рядом птица, чей голос ласков и сизы перья, и вы попутны и сопричастны, неисцелимо нелицемерны, одна постель и одно пространство - для вас двоих, без иных и прочих, без страха стать непринявшим вызов. Тебя охраняет сегодня ночью безумная птица, чьи перья сизы, чей голос нежен, певуч и ласков, чей выбор тяжек - о многих помнить.
Забудь про завтра. Не отрекайся.
Держись, как можешь, за взмах ладони.
Когда человек исцеляет словом
/Безумному/
Когда человек исцеляет словом, взмахом ладони возводит стены, когда по утрам обретаешь повод приветствовать солнце, вставать с постели, когда содрогаешься голым нервом, не слыша покоя бессонной ночью - один человек возвращает веру и верит, пожалуй, сильнее прочих. Из алой крови возникает птица, перо ее сизое, голос ласков. Когда человек начинает сниться - тогда понимаешь, за что сражаться. Тогда вспоминаешь простор и воздух, огромное небо без дна и края… Когда умереть означает поздно, то каждый не вовремя умирает. Когда прекратить означает сдаться, сломаться, не выстоять, не добиться… Один человек поднимает птицу. Перо ее сизое, голос ласков. Не то ли причастие без сомнений - способность прочувствовать и увидеть, отдача в другом без единой тени, эссенция нежности в чистом виде?
И ветер проворней, и море глубже, прозрачнее росы, теплее зимы. Когда благодарен и безоружен, тогда отреченье невыносимо. Один человек исцеляет словом. Клянусь тебе. Нalten. Никак иначе. Когда, догорая, находишь повод воскреснуть из пепла.
Спасибо, Арчи.
Промолвил сегодня друг мой,
Он старше порядком меня…
Тряхнув… при этом… седой бородой…
«Помню… как ты… таким себя…
Стихи я слагал… рисовал…
Много еще чего затевал…
Веры в людей, поверь, не терял…
Ни перед кем не пасовал…
Сейчас, мой юный амиго,
Спокоен и ровен мой быт.
Перестал дразнить черное лихо…
Ленив… богат…тщеславен… сыт"…
Теперь в размышлениях…
Точит сердце червь сомнений…
Возможно разошлись во мнениях…
Настало время решений…
Вижу просто другим себя,
Когда годули набегут…
Надеюсь не потеряю чутья
И главным останется труд.
место встречи
…и небо - на твоих плечах,
и на двоих легки печати,
и сердце перережет страх -
а вдруг тебя не повстречать, и…
пространство сходится - лови! -
в том самом верном измереньи,
где солнцем выжжено: «Любви!»
и скрыто в солнечном сплетеньи.
Сад нелюбви
Развеет ветер едкий дым
Костров, еще вчера пылавших,
Поднимет в небо ангел павших,
Кого-то делая святым…
Заменят идола рабы,
Бунт принимая за свободу,
Благополучию в угоду
Вбивая новые столбы.
Спасёт ли высотой забор
Ростки, усыпанные тлёю?
От лебедей закроет тьмою
Ворон воинственный дозор?
Влезает змей на крону древа,
Наевшись праха, скалит пасть…
Его над садом будет власть,
Покуда нет любви посева.
все встает на места
снег черно-пепельный от вранья.
вьется воронкой вьюн.
тот, кто прикрыл тебя от воронья,
как-то уж очень юн.
здесь разделительная черта
срезана на корню.
мальчики, мальчики, как же так
вас предают огню.
слиты, оболганы в злой войне
между чужих столиц.
вашим властям бы сойти на снег
и поклониться ниц.
но не за цифирьки их счетов…
это поймут потом -
вся человеческая любовь
защищена щитом.
если безумие лезет вверх,
если тяжки долги,
кто-то выходит на этот снег,
чтобы закрыть других.
тем, кто безумен, и тем, кто нем,
не оплатить цены.
но искупают грехи систем
дети своей страны.
и просыпается стар и млад -
это и есть народ.
снова история снегопад
впишет в круговорот.
птичьего имени маета,
крики вороньи взвесь -
правда встает на свои места,
если мальчишки здесь.
Вода
Вчерашний дождь - материал для льда
Сегодняшнего - март непостоянен.
Мы эти дни последние растянем,
Пока ещё не ведаем стыда.
Четыре состояния воды,
Четвёртое возможно чудом в Кане,
Пусть боль моя в пучинах марта канет -
Ладонью по щеке лишь проведи.
Пусть листьев на деревьях нет пока -
С движения воды внутри ствола
В который раз начнется всё сначала.
Несут по небу воду облака…
И если в марте ты со мной была
Вода в вино незримо превращалась.
Положи меня нА сердце как печать
Положи меня нА сердце как печать, перстнем нА руку, мой невозможный август,
Рухнуло небо, державшееся на моих плечах, затормози мгновение, сумасшедший Фауст.
В чашу с темным вином - несоленый хлеб, тело ломимое ныне примите, едите…
В непереписанной намертво книге судеб - наискосок: «никогда не звони Маргарите».
Рукописи знаю, что не горят, но в отражениях можно закрыть страницу,
Птицы растрепанные почему летят, через осколки неба, через твои ресницы…
Ты так хотела желтых всегда цветов, а у меня одуванчики да подсолнух,
Гретхен, ты знаешь, я к боли уже готов, лишь подожду, когда слезы твои подсохнут.
Чтобы потом по нехоженой по степи, там где горчат времена навсегда полынью…
Гретхен не плачь, лучше ляг поспи, я над тобой беду разведу, раздвину…
Не говори это слово мне, не говори, не повторяй мое - ныне будет присно,
Выбери мне - пред тобой две мои зари, так на которой? и все не имеет смысла.
Не обрывай мои строки, мою печаль, яблоко падает в пыль из твоей ладони.
Положи меня нА сердце как печать, так глубоко, чтоб потом никогда не помнить.
Ни о чем не жалею
Никуда уже не спешу…
Пройду жизни аллею,
Опять может быть согрешу…
Присмотрит отечески
За мной, свысока, ангел мой…
Пусть профиль не греческий,
Судьбы же зато выбор свой…
Любовь в жизни награда…
Шел, падал… опять вставал…
Понять чтоб… влюбиться надо,
Всегда так я считал…
Быть принципиальным хорошо,
Когда ты свой мир разделишь надвое…
Всё тогда нам кажется легко…
Черное с одной, с другой белое…
Мир сложный… там масса опасок…
Не все прописано как в учебнике,
Меж цветами палитра красок,
Но мы те еще зануды и скептики…
Упрямо считаем что правы,
Так учили в школе, родители.
Мир меняется быстро… увы,
А истина… Только её и видели…