Мир животных во многом изменился в том, что изначально от Природы ему было дано.
Как оказалось, виной тому, их ум заумный, который развивал их образ жизни и примеры жизни цивилизованных людей.
В разных общих стаях появились особи особых и оригинальных предпочтений, и каждая из них пребывала в своём репертуаре.
На каждом уровне иерархии животных свои амбиции, свои причуды. Некоторые из них рассмотрим в отдельных представлениях.
Пришло понятие ума, что можно преображаться в другой животный вид, чтоб выделиться в привычном окружении.
Чтоб о каких-то несоответствиях судить, надо знать о поведении истинных представителей животных.
Внешне не отличишь, где галковорон, где воронграч. Их отличия, в их поведении сокрыты.
В общем, это не беда, но в случаях отдельных, это приносит иногда существенные коррективы отношений.
К примеру, ворон стучит крылом грудь и уверяет, что он, на самом деле, грач. А грач, наоборот, всех уверяет, он не галка и не грач, а ворон.
Такие способны проявлять свойства других птиц, которые они хотят иметь и, которые имеют выгоду для них.
Если рассматривать таких как, филосовы или совофилы, в любом из этих вариантов у них, пожалуй, одна натура.
В наше время, истинность натуры и её черты стали проявляться, всё более, вызывающе открыто.
Так, в любом известном сочетании: лисошакалы, шакалолисы, всё довольно просто, насчёт натуры.
В любом из этих вариантов, их характер, лисий, шакалиный, не зависимо от собственных их предпочтений.
А на заморских континентах таких проблем ещё побольше. Найти там истинного белоголового орлана, вряд ли, возможно.
Везде одни лишь орланогрифы, хотя, сами себя они орланами считают.
Но их меню еды такое же, как и у грифа. И, при случае, съедят всё что угодно, с запахом любым.
И львы там помельчали, развелось немало гиенольвов, шакалольвов и, даже львиных дъяволов.
Что отразилось и проявилось, на бывшем знаменитом сообществе заморском, скрепленном гербом с орланами и львами.
Печально, когда по классификации известной возможно лишь суммировать отдельные черты.
И, от любого вида можно ожидать такое, что не придет на ум, пока характер не познаешь многих.
И даже от невинных с виду птичек можно ожидать сюрпризов всяких, не зная с какими группами их сочетать.
А что можно сказать о грифолебедях, о курокречетах, о курокаракурах; вообразить такие сочетания совсем не просто.
Ведь лебедь, это преданность и гордость. А гриф, всю жизнь свою в поисках животных падших.
Как повести себя, при встрече с ними? Рекомендаций таких нет и, вряд ли, они будут.
Была бы это просто болтовня. Увы! В реальной жизни уже встретишь, что угодно.
Уже не редко, обыкновенный с виду воробей, мнит соколиным отпрыском себя и к своим сородичам относится с пренебрежением.
А трясогузкам впало в память, что их кровь, такая же, как у якамары. И убеждают всех они, их род из дятловых семейств.
Всё что творится, зависит от приобретенного ума, накапливаемого в мозге, не имеющего защиты от многих паразитирующих в нём организмов.
От этого возникают эпидемии маразматических болезней, нарушающие природный генный код.
Ущербные такие гены, трудно распознать на ранних стадиях их деградации, они должны проявить себя, но тогда, лечить их уже поздно.
Такие гены опасны в сочетаниях любых и вызывают паранойю разума. Но эпидемии такие избирательны.
Особую предрасположенность имеет к ним новоявленный и сформированный род свинобаранов или бараносвинов.
У рода этого и особый дар ума, из суммы сочетаний двух голов, бараньей и свиной.
Расплодившиеся повсюду индюкопетухи, наоборот, предрасположены к подобному маразму.
И управляемы они легко. Если их направить в нужном направлении, они неугомонно будут курдылыкать одно и то же.
И Бог с ними, можно было бы сказать, как говорится, но умиляет то, как эти сочетания зверей, не дают покоя многим.
Многие животные гордятся тем, что в их душе ярко выражены гены проявлений других зверей, что выделяет их в своих стаях.
Немало и таких, что рады быть в шкурах зверей своих кумиров, иметь их когти, зубы, клювы хищных птиц.
Их вакханалия, в их склонности, присовокупить к безнравственным своим мозгам ещё и их звериные повадки.
«Идёт» или «проходит»
Жизнь твоя -
Зависит… только от… тебя…
Господь даёт нам лишь «длину»…
А мы… определяем «глубину»…
Мера жизни не количество выдохов/вдохов,
А количество дней без «ахов» и «охов»…
Дней… которые «шире моря» и «выше гор»…
Дней… которые хотелось поставить бы на повтор…
Одно неверное слово - вроде немножко.
Но … превращает «поддержку» в «подножку»…
Но бывает - жизнь встает в другом разрезе, и большое понимаешь через ерунду.
Она изобразила на лице вежливую улыбку, за которой, как за хорошей ширмой, можно было думать о чём-то своём…
В небе звёзды, как чьи-то мысли…
Может кто-то прочёл по глазам?
Или тихой слезой повисли,
Не доверившись даже щекам…
Дай-то Бог, чтобы дрогнуло око,
Дай-то Бог, чтоб скатилась слеза.
Не просохла бы одиноко,
Из небесного холода вся
Чувствовать себя, с кем-либо, собой и быть собой - это не одно и тоже…
Середина ноября,
низовой осенний ветер,
я - один на целом свете,
дальше - годы без тебя.
Разом всё оборвалось,
все мосты упали в воду,
а со мной - моя свобода,
и растерянность, и злость.
Сто поездок - сотни встреч.
Я не мог остановиться
от желания забыться,
что-то все-таки сберечь!.
В середине ноября
если встретимся - и спросишь,
как я жил, отвечу:
- Осень..
Дальше - годы без тебя!
… Всё давно отмолено и оплачено по счетам.
Виновные оправданы, присяжных суд распущен по домам.
У одиночества свой ключ от входной двери души. Оно входит без стука. Всё привычно… Тапочки у двери…
В саду моём, в тени цветущей вишни ты мне сложил фигурку-оригами. Я - кошка. Я в начале пятой жизни из девяти, отпущенных богами. Пусть верность и любовь твои бескрайни, Меня о прошлом спрашивать не надо. К чему тебе мои кошачьи тайны: откуда я из рая или ада? Не усложняй. Все домыслы излишни. Важна лишь только нежность между нами. Я - женщина в начале новой жизни и девяти, подаренных богами.
Вся жизнь - игра и все мы в ней актеры!
На сцене жизненной без устали, в ударе
играем, ежедневно, свои роли
с листа… не зная, впредь, репертуара.
Озеленение собственных карманов странный процесс …
Всё разрешено - своим, а для остальных - закон есть.
Каждая новая встреча с любимой женщиной - переиздание романа в её редакции.
…похмельным, зябким, туманным утром, еще затемно, часов с шести, говорили с ним за жизнь, и он меня кутал в белый плед, кормил завтраком и подробно консультировал на предмет того, как живут и думают большие дяди, и что от этого бывает случайным тетям…
Большие дяди, надо сказать, завораживают меня совершенно, как экзотические хищники. Интерес не столько женский, сколько естественнонаучный; они звучат по-другому, ниже, богаче, у них какая-то чуть волчья пластика, манера ухмыляться там, курить, смотреть на собеседника; и еще у них в глазах такая всегда дико дразнящая, умиленная искорка теплится - типа, утю-тю, ты ж моя деточка маленькая, - и смешанную реакцию вызывает - то ли башку в плечо уткнуть и заскулить жалобно, то ли лезть отчаянно драться, и чтобы обязательно победили…
Даже если ты изнемог -
Начинай сначала.
В слове «жизнь» всего один слог.
Это очень мало.