Если дятла вы видали,
А тукана не застали,
Не печальтесь, ведь тукан -
Обитатель южных стран.
Дятел очень любит ель.
Без ума тукан от пальм.
Там и там частица эль.
Вот и меньше стало тайн.
Размером меньше воробья,
Не птичка - полевой цветочек;
А как чудесен голосочек
У маленького «соловья»!
Лишь зажурчат весной ручьи,
К нам прилетают эти пташки,
Волшебной красоты милашки,
Души озябнувшей врачи.
Поёт любви своей певец!
И наполняется пространство
Уютным звуковым убранством,
Весенним трепетом сердец!
Покрепче надо бы держать в руках синицу,
Когда журавль лишь в небесах…
Ведь улетев, она не факт, что возвратится
И не остаться б на бобах…
Совсем без птицы…
***
У каждого своя для счастья птица,
Что и желанна и на радость.
Одним достаточно скромняшечки синицы,
Другим необходим журавль-красавец.
Дай Бог нам в выборе не ошибиться.
***
И снова и в который раз о птицах,
О тех, что и в руках и в небесах.
Возможно и отпущенная вдруг синица
Враз для кого-то превратится в журавля,
А пойманный журавль-в синицу…
***
Держу в руках синицу и не страшно,
Что журавля я вижу над собою в небесах.
И лишь душе неугомонной непонятно,
Что руки заняты, да и руками не поймать,
Да и не надо бы…
***
Мы изначально ловим журавлей,
Но как нередко эти чудо-птицы
По воле рока или вопреки судьбе
Вдруг превращаются в синицу,
А почему? Ответа нет.
Рассвет разрумянил окошки,
Погасли давно фонари,
На ветках, качаясь немножко,
горделиво сидят снегири.
Морозец захлопал в ладошки,
Летят с неба снега крупицы,
Клюют хлеба свежего крошки
Прекрасные дивные птицы.
Они, словно капли зари,
Тепло дарят русскому люду,
Сидят на ветвях снегири:
В лесах, на деревьях, повсюду.
С рябиной сольются - границы
Сместятся. Пейзаж впечатлит.
Красивые милые птицы,
Пусть Бог вас для сказки хранит.
Ольга Тиманова
Есть птицы очень важного полёта,
Которые умом совсем не блещут,
Но всё же строят из себя кого-то.
Им подданные бурно рукоплещут.
Со стороны за этим наблюдаешь
И в мыслях: «Вы корону хоть поправьте!
Ещё сползёт да дурь повылезает!
Нас веселить, пожалуй, продолжайте!»
Люрик любит океан
Только Ледовитый.
Климат неполярных стран
Как бы ядовитый.
Люрик так же как и кит
Сыт одним планктоном.
Без рачков считай убит
Он меню голодным.
Чайке, мишке и песцу
Люрик - объеденье.
Рады и в гнезде яйцу
Каждый день недели.
Если станешь замерзать
Вспомни птичку эту,
Для которой благодать
Крайний Север света.
Уж очень постарался символ мира.
Машину отмывая, причитаю:
Хвала Создателю воздушного сортира;
Какое счастье, что коровы не летают!
Не там лишь где овёс живёт овсянка,
Ей подойдёт и роща, и полянка.
Но если начинается зима,
Перебирается она на склад зерна
С воробушком совместно и синичкой,
Она их всё же чуть посимпатичней.
И голос не чирик-чирик, тень-тень,
- Её песнь мелодичней и нежней.
Назвали эту птичку так селяне
Во времена когда ещё был барин.
Тогда овёс всем заменял бензин,
Для лошадей конечно, не машин.
Была у меня одна блестящая идея. Но и ту сороки утащили.
Зачем вам. Люди, небо?
Нам это дом бескрайний…
Раскинув крылья, следом
Летим. преград не зная…
. Прочь от земных оков!
Спасаемся от крыш…
Мы - выше облаков!
Свободой дышим, дышим…
И Ветер-друг и брат…
Поможет удержаться…
Нельзя с небес назад
К земле нам возвращаться…
Нас вновь окольцевать
Захочет Человек…
И радости летать
Нам не узнать вовек…
Мы - верные в любви…
Летать нам, как бальзам…
И небеса храним!
Вы - не мешайте нам…
Зачем вам. Люди, небо?
Нам это дом бескрайний…
Раскинув крылья, следом
Летим.преград не зная.
.Прочь от земных оков!
Спасаемся от крыш…
Мы - выше облаков!
Свободой дышим, дышим…
И Ветер-друг и брат.
Поможет удержаться…
Нельзя с небес назад
К земле нам возвращаться…
Нас вновь окольцевать
Захочет Человек…
И радости летать
Нам не узнать вовек…
Мы- верные в любви.
Летать нам, как бальзам…
И небеса храним!
Вы - не мешайте нам…
В птицах есть что-то завораживающее. Ночевала на даче. Ночью проснулась и вышла на крылечко посидеть, подышать свежим воздухом. Перед рассветом всегда стоит тишина, а тут слышу птички как-то радостно чирикают. Участок иногда посещает чей-то котяра и метит, видимо считая своей, территорию. Соседей не было. Вдруг слышу со стороны соседа справа отчетливое «ксс ксс ксс». Озадачилась, кто это в 3 часа ночи зовет кота да еще от соседей, которых нет. Через некоторое время от соседей слева - «ксс ксс ксс», затем опять от соседей справа те же ксс. И это повторяется несколько раз - справа - слева, да еще как будто кто-то смеется. Я не поверила своим глазам и ушам - это стая птиц (в темноте не поняла каких) так развлекается. Когда кот метнется в ту сторону, они перелетают на другую, да еще издают звуки, напоминающие человеческий смех.
Вот зеленый с похмелья и злой поросенок Нах-Нах.
Он три года лежал на диване в спортивных штанах.
Было рыльце в пушку, но держал он его кирпичом,
дескать, все нипочем, дескать, я никогда ни при чем.
Не пугали его небеса ледяной глубиной.
В хате с краю, у печки, в избушке своей лубяной,
он хотел зимовать, и казалась надежной изба.
…Но рогатку за лесом уже натянула судьба.
Вспышкой взрезала тьму бронебойная птица-любовь.
Прямо в сердце попала, шальная, не в глаз и не в бровь.
Трепетала в груди и багровым цветком расцвела.
Вместо перьев - ножи, вместо клюва - электропила.
Завертелись колеса, затем завизжали зубцы…
…Эти раны срастаются, но… Как же ноют рубцы!
Птица-смерть пронеслась, на полмира раскинув крыла,
и опять, и опять - и любимых, и близких крала.
А птенцы ее - сны - беспощадней меча палача.
В них все живы и счастливы. Значит, когда по ночам
в опустевшую жизнь возвращаешься в липком поту,
надо снова смириться, еще раз задвинуть плиту.
На прокуренной кухне, стеклянные песни звеня,
птица-водка бесилась под занавес хмурого дня.
Обжигала огнем, ослепляла, срывала с петель,
напускала туман и красавиц швыряла в постель…
Он привык просыпаться, сжимая в объятьях не ту.
Все, что было - развалины. Пепел в обугленном рту.
Он стоит на руинах, сменяя мольбою мольбу:
«Слышишь, кто бы ты ни был, заканчивай эту пальбу!
Ты, который играет в меня и других дурачков,
ты поставил рекорд, ты набрал триста тысяч очков!»
А за лесом в ответ заряжают пернатый снаряд.
Снова птицы летят. Снова избы горят и горят.
Птицы подлость и зависть, облезлая птица-нужда…
Где-то там, высоко, как всегда, непонятно, куда
птица-тройка летит. Этой птице на всех наплевать -
скольких отпрысков бросила в гнездах чужих куковать.
Снова птицы летят, и от этих небесных щедрот
превращаются свиньи в людей.
А бывает, и наоборот.
мы как птенцовые птицы…
голые и слепые,
чтобы согреться ночью,
жмёмся с тобой друг к другу.
в дальней далИ грохочут
громы и тучи седые.
нам бы взлететь,… непогода.
этого не даёт.
нам бы воды напиться
из родника, кристальной.
нам бы взмахнуть крылАми
в синюю высь улететь.
только вот колесница
молнии царственно-грозной.
в цвета индиго зрачки
копья свои бьёт.
слышно, как плачет птица,
будто младенец мАлый.
сердце вновь разрывается.
от грусти, печали, тоски…
мы, как птицы птенцовые.
жмёмся… и день встречаем.
чтобы расправить крылья -
ну, же… давай… летим
В птицах есть что-то завораживающее. В этом году, в декабре кажется, я был свидетелем удивительного по моему мнению случая. Работал я в своем дворе. Работа не затейливая была, бил я тяжелым молотком по металлической трубе. Инструмент прилично весил и поэтому удары я наносил не часто и ритмично. В промежутках между сериями ударов, остатками своего внимания, в пол уха так сказать, я слышал карканье вороны. Сначала я не придавал этому значения, а затем обратил внимание что ритм карканья совпадал с частотой моих ударов и как мне показалось даже количество ее карков было таким же как и мои бухи. Я начал искать ее взглядом и нашел на трубе рядом стоящего дома. Черная, не крупная ворона сидела на дымоходе метров в пятидесяти и наклонив голову явно чего-то ждала от меня. Понятно, я не поверил своим бредовым догадкам, но решил поэкспериментировать. Ударил три раза и тут же три раза услышал КАР. Совпадение, подумал я и долбанул еще дважды и клюв открылся дважды. По видимому для нее это было легкое задание, решил я и долбанул размеренно пятикратно. В ответ тишина. Пауза затянулась и я успел расстроиться и даже разочароваться, как вдруг услышал кар, кар, кар, кар, кар. У меня молот из руки чуть не выпал. Я был уверен, пауза, это потому что она СЧИТАЛА! Ворона умеет считать! Даже темп ее звуков совпадал с моими ударами. Я смотрел на ворону, а она наклонив голову то в одну то в другую сторону смотрела на меня. Да она дурачится! Ей это интересно, думалось мне. Она живет не только чтобы нести яйца и мотаться по небу, ей жить интересно и она развлекается как умеет. На дворе зима, а она не жратву ищет, она забавляется в свое удовольствие. Я слишком долго думал и вороне по-видимому ожидание наскучило. Она расправила крылья и с резким креном вправо полетела прочь, явно в задуманном направлении. Знает куда летит, подумалось мне. Наверно она еще много мест знает, где можно с удовольствием провести время и полетела именно туда. Что мы люди ищем на Луне и Марсе, когда вокруг нас столько удивительного? Я бросил кувалду и пошел в дом. Остаток дня я пил коньяк у печи и много думал. Как просто устроен сложный мир. Искать радость в обыденных вещах может обычная ворона. И только умные люди все себе усложняют. Может, лучше было родиться вороной? Да уж. Следующий раз я буду повнимательней при выборе родителей.