Где нет креста, нет обелиска,
Куда дорог нет в край болот.
В трясине топкой три танкиста
Лежат уже, который год.
Там бой случился в сорок первом
На рубеже меж двух огней
И не узнаем мы наверное,
Всю правду тех кровавых дней.
На картах лес тот не отмечен
И может быть когда — нибудь,
Проложит в топи бесконечной
Отряд искателей к ним путь.
А сколько их ещё безвестно
Пропавших в зареве войны,
Лежат в местах тех неизвестных
О ком не знаем даже, мы…
«Пошарь, хозяйка, под заплатою,
да не жалей своих рублей, —
гадалка в мае сорок пятого
гадала бабушке моей, —
Ты заплети косу до пояса,
и платье новое надень.
Твой муж вернется третьим поездом.
А третий поезд — через день».
Под неказистой старой сливою,
что очень кстати расцвела,
стояли бабушка счастливая
и дети — меньше мал мала.
Они стояли, взявшись за руки,
они таращили глаза.
А слива расточала запахи,
и с неба падала слеза…
Вот здесь в семейной нашей повести
я резко открываю дверь:
«Он не вернется третьим поездом!
Не верь ей, бабушка, не верь!
Нет у гадалки этой совести».
И я кричу через года:
«Он не вернется третьим поездом!
Он не вернется никогда!»
«Ну что ты расшумелся, лапушка?
Конечно, не вернется он.
Но той гадалке ваша бабушка
шлет самый искренний поклон.
Что смотришь, как на сумасшедшую?
Поклон ей низкий от меня».
И с расстановкою, неспешно так:
«Мы были счастливы три дня».
Звонят колокола по убиенным,
По не прошедшим сквозь свинец,
С небес упавшим, утонувшим, пленным —
С усталости уснувшим наконец.
По братьям, по отцам, по сыновьям,
По душам неприкаянным в разрывах,
По письмам в треугольниках, словам —
На Родину с слезою и надрывом.
Звонят колокола по всей Руси,
Срывая прошлых лет Её печали,
Ее так много, веки не сносить —
Всем на горбу в заоблачные дали.
Она намазана на землю как на хлеб,
Она как боль святая поколений,
Она как нимб у Русского, как герб —
Людей страны моей, не ставшей на колени.
Еще один день без войны,
Без слёз матерей, похоронок.
Без взрывов крадущихся в сны
В поля, где поет жаворонок.
Без воя налетов и мин,
Горящих с людьми эшелонов.
Чтоб был в доме рядом ваш сын,
Без плача у рамок иконных.
Под купол, к Небесным вратам,
Идут пережившие лихо,
Молитву с слезой пополам
Читая Всевышнему тихо.
Не слать нам беды на постой,
Тревожные Родине сны.
Прошу я у Неба с свечой —
Все дни на Земле без войны.
Как снова в бой,
Бессмертный полк
В стране в шеренги
Вновь встает,
В квадратах фото
Из фанеры и бумаги.
Глаза юнцов
И стариков
Глядят на нас
С под козырьков
И их сердца полны
И веры, и отваги.
Не спрятать душу
Под землей,
Душа всегда
Стремиться в бой —
Не тленны мужество
И доблесть.
На первый счет
И на второй,
Кто шел под пули,
Тот герой —
С Звездою красной,
Навсегда забыв
Про возраст.
Вот мальчуган
В строю идет,
С колонной гимн
Страны поет
И выше всех портрет
На древке поднимает.
И знают все,
Не подведет
Он если надо
Свой народ,
Глаза в глаза с бессмертным
Дедом вырастая !
В советских и российских фильмах про войну, для большей достоверности, полицаев всегда играют украинцы.
Мы ползли с ним по Русской кровавой земле,
Под разрывы орудий снарядов.
Говорили за жизнь долго мы при Луне -
Обмывая в стакане награды !
Он простой, деревенский, обычный мужик,
Руки обе в кровавых мозолях.
И не очень, как я, проще он на язык -
И не стонет как ранят от боли.
Там, в Сибири семья - дочь, жена, сыновья !
Верный конь ожидает на воле.
Все село по крови, в каждом доме родня -
Да не пахано Русское поле.
Я любил его слушать ничком в блиндаже,
У Немецкой, трофейной печурки.
Говорил он за дом, как поэт на вожже -
Глядя фото забавной дочурки !
И катилась слеза долго все по щеке,
По не бритой, суровой щетине.
Рассказал он мне сон, мол убьют на реке -
И уйдет в мир иной он отныне.
Все случилось как в том, мне рассказанном сне. .
Сибиряк распластался на льдине !
До сих пор сниться сон, конь его налегке -
Лед в крови, от осколочной мины.
Стою я у Брестской кирпичной стены,
Нательный прикрыв рукой крест.
Минуту ту первую страшной войны,
Я вижу по сей день окрест.
Ну что, президент Белорусской страны,
Врага бы сегодня сдержал?
Один, от фашистско-немецкой чумы -
Девятый их огненный вал !
Пятнадцать республик великой семьи,
Поднялись сплошною стеной.
А как бы сегодня повел себя ты?
Наш Батька - надеюсь родной !
Стою я у Брестской Великой стены,
Нательный прикрыв рукой крест.
Дорога из крови до самой Москвы,
И горе войны долгих лет.
Ушли как на работу,
Да не вернулись вечером.
Улыбки под пилотками,
Остались только свечами.
Железными осколками
Их встретила война,
В пыли архивы полками,
Постель - ковыль трава.
Летают души-ангелы,
Средь труб печных родных -.
Тела в крови за танками,
Нальем по сто за них !
Листает время листики,
Не их календарей.
Отродье бл*дь, фашистское -
Забрало сыновей !
Самолет построим новый
И найдется два пилота.
Дал приказ главком наш Вова -
Сжечь Игильское болото !
И найдется еще много -
За державу и за брата,
От Москвы и до Востока
Звучит эхо Русским матом !
Тем кто нам стреляет в спину -
Мы плюем в лицо кривое !
Нет у Русских середины -
Насмерть бьемся за родное !
Если ты образованный человек,
Избавляйся от свастик и параной.
Где война начинается? В голове -
Каждый третий сейчас в голове с войной.
Вот ты думаешь, ты бы предотвратил -
Доказал, отомстил, отомстил за всё…
Потряси головой - в голове тротил,
В эту голову - искру, и разнесёт!
Ты, конечно, силён и неотразим,
А вокруг недоразвитые враги,
Ты, конечно, привык осуждать расизм,
Но считаешь, что ты превзошел других…
Вспомни школу, историю, прошлый век,
Оглянись, успокойся и не воюй.
Где война начинается - в голове.
На других не смотри - береги свою!
Мой покойный папа из советского Донбаса
из города, что называется Красный Лиман
он в шахте свой срок отработав стал седовласым,
к тогда, ещё юным своим годам…
праздник сегодня, улыбаться искренне надо,
но, как колокольный, поминальный церковный звон,
в ушах моих словно вопль из кромешного ада,
растерзанной, Родины моей стон…
нет я сейчас не хочу искать в том виноватых,
что льётся рекой неповинная алая кровь,
в стране, что славилась хлебом и солью когда-то
где процветали добро и любовь…
в той стране, что веками славилась колосками,
честным трудом, верою в силы мечты и ума
своё кровавое, чёрное мерзкое знамя
в погоне за властью ставит война…
пусть виноватых праведный Божий настигнет суд,
не может быть оправдания смертоубийству,
я презираю и ненавижу злую войну,
проповедь жадности и бесстыдства…
хочется мне заорать на весь мир со всей силы,
люди! спрячьте несущие глупую смерть клинки,
стоящие у руля корабля командиры,
ОПОМНИТЕСЬ!!! если вы мужики…
Пришла повестка на дом с военкомата,
что мне делать с этой бумагой?
Не хочу воевать и точька!!!
Не готов Я,
Мне только семнадцать,
а мной уже хотят прикрываться.
У друга почти родилась дочька
он старше чуть-чуть
и уже в Точьке!!!
Я почти видел войну во сне,
видел её в сапогах и в говне,
лошади странные рядом ходили,
взрыв и их нет!!!
Сами ложились, как по приказу.
Ехал в солдатских вагонах,
грязных как вокзальный сортир
и в офицерских погонах
повешенных на мундир.
Что за война? Кому нужно?
Я не привык воевать,
но Я почти солдат и мне нужно
крикнуть как можно громче-
«Я НЕ ХОЧУ ВОЕВАТь!!!»
Мир охвачен похмельем
и если придёт нужда
Запад-Восток-Запад
станет солдатом каждый
и будет видеть во сне,
ту белую добрую лошадь
в потёртом старом седле.
И будет тот день казаться
праздником вопреки,
И встанет солдат старый,
поднимется молодой,
и каждый дружно заявит
И даст руку старый
Протянет ему молодой,
и дружно в сплетении этом,
каждый на миг замрёт…
Посмотрит, глаз прищурив,
вложив в этот взгляд намёк,
И скажет солдат старый-
«Теперь я знаю, уверен,
что Родина не умрёт»!!!
И встанут мальчишки в ряд
бушлаты потом кровя,
в кирзе издирая пятки,
надеясь, что всё не зря.
Пойдут эшелоны длинные,
с запада на восток,
и где-то в этой неразберихе
мелькнёт Мамин Платок.
Я буду помнить свой город,
школу и детский сад,
подарки и дни рождения
когда-то которым был рад
и Родину ту что всерьёз
швырнула меня на расхват.
Я бы спросил вернувшись,
пройдя тысячу раз через Ад-
«А ты меня помнишь, Родина»?
Я же ведь твой солдат!!!
Тысячу раз пропуская,
мысли не встанут в ряд
Где те мальчишки,
не успев стать мужчинами,
память свою хранят?
Солдатская жизнь очень сложная И быть может порой невозможная, Но под грузом войны беспредельной Они жили, любили и верили! Они верили в чувства крылатые, Они верили в жизнь без утраты, Они верили… и в 45ом, Победили врагов тех проклятых! Что мать-русь так ехидно губили, Убивали и жён, и детей, Что так зверски они говорили Про стон горьких слёз матерей. Было всё и голод, и горе, Но теперь это всё позади! И мы помним их подвиг достойный! Жизни бывалой обязаны им!!!