Я ползу на Гору Счастья,
Камни трутся о башмак,
Альпеншток забыл и снасти,
В пропасть улетел рюкзак…
Слева сердце беспокоит,
Справа — печень, всё — пустяк,
Ничего залезть не стоит
Мне на Гору даже так…
Доползу и загадаю:
Всех на свете понимать,
Понимания желаю!
Как его не пожелать?
А еще пусть в целом мире
Передохнет Скука,
Чтоб в пустой своей квартире
Не орать: «Жизнь-Сука!»
На Горе подставлю ветру
Кашлем сплюснутую грудь,
Буду чувствовать, как лето
«Начисляет» по чуть-чуть…
Как коленные суставы
Снегом больше не хрустят,
Как природные «забавы»,
В своем вихре закружат…
Час уже башмак на ветке,
Пятки гладят трАву,
Вне индустриальной клетки,
На Горе, без славы…
алло пожарная мы кони
у нас горит в лесу изба
пришлите поскорей когонить
из баб
© борго
года идут, но не сдаваясь
ты ищешь жизни смысл опять
а может попросту не надо
терять
© Natalie
а как у вас со смыслом жизни
спросил онколог у петра
пофилософствуйте голубчик
пора
© LZ
хочу опять вернуться в детство
свалиться в снег на вираже
но жопа в санки не влезает
уже
© bespamiatnyh &
олег прикладывает к уху
холодный циферблат часов
послушать как уходит время
в своих железных башмачках
© макс колесник
Тополиный пух в носу
Я любимому несу.
Принесу, скажу «апч-хи!»,
Он подумает - стихи.
Потому что каждый чих
Принимает он за стих.
мой черный ангел. утренние сны
и нежности - как семечки в кармане.
мой ангел, это осень на экране.
ты видишь? мы опять с тобой больны…
нам рано плакать. выпадет зима
за осенью, и снова… слышишь, ангел?
нам - плакать не положено по рангу.
но можно слишком много понимать.
за этим даром тянется другой,
как ты за мной - преследующей тенью.
задаром разрастаясь всепрощеньем,
выходим из цепи тугих кругов.
как тонок воздух!.. пасмурная сыпь
его насквозь от лета пропитала.
как воздух с ароматами сандала,
покоен дух. песочные часы
мой робкий ангел, словно первый раз
увидев, ненароком опрокинул.
мой ангел мне опять стреляет в спину.
заходит солнце, слизывая нас.
Copyright: Yandel, 2004
Свидетельство о публикации 104 081 500 498
- Добро пожаловать или посторонним вход воспрещен, - обладатель голоса замолчал и тяжело вздохнул, - меня зовут Андрей. А тебя Олег, да? Будем знакомы, - снова наступила тишина, потом послышался шорох переворачиваемого листа газеты, - тьфу ты! Газетенка то июльская! А нынче уже август вроде… Да просыпайся уже, хорош прикидываться!
Олег открыл глаза. Свет солнца тут же ударил по ним, заставив его снова их закрыть. Постепенно он привык к свету. Летнее небо не предвещало плохой погоды. Ни одного облачка. Тишь, да гладь. Некоторое время Олег наслаждался синевой, думая о том, что они с Валеркой уже давно собирались съездить на рыбалку, а все никак не получалось. То у него, то у Валерки. Вот всегда так. Ни на что времени нет. То работа, то еще какие-то дела обязательно появятся. Да и дела то, вроде бы, не особо и важные, можно их и отложить. Это ж такое счастье - побыть на природе, вдали от города, сидеть себе на берегу озерца с удочкой в руках, слушать, как птицы поют… Да, на следующие выходные обязательно нужно поехать. Прям с ночевкой. Взять палатку и рвануть в субботу. Отключить телефон, чтоб не доставал никто и отдыхать. Нужно только свечи зажигания поменять в машине, а то в последнее время… Стоп! Машина! Олег одним резким движением поднялся на ноги. За секунду память вернулась к нему полностью. До того самого момента, когда он решил обогнать медленно ползущую по трассе фуру. В это время он разговаривал с кем-то по телефону. Отвлекся на секунду, а когда снова посмотрел на дорогу, увидел только две яркие фары прямо перед собой. Потом всё… Темнота.
- Ты чего такой дерганый?
Олег повернул голову на голос и остолбенел. На могиле, закинув ногу на ногу, лежал человек. Головой он опирался о железный крест, а в руках держал потрепанный кусок газеты. Судя по лицу и позе этого человека, он не испытывал никаких угрызений совести или других подобных эмоций. Олег оглянулся по сторонам. Да, определенно, он находился на кладбище. Но даже этот факт его не особо смутил. Здесь было много людей. Все они вели себя так, как-будто находились на пляже Черного моря. Кто-то негромко разговаривал друг с другом, кто-то просто прохаживался без дела, третьи лежали на земле и дремали.
- Что за?.. - Олег еле удержался от крепкого слова, - мужик, что тут происходит вообще?
- Где? - мужчина напряг шею и приподнял голову, осматриваясь вокруг, - да вроде бы ничего особенного не происходит. Все как обычно, - с этими словами он снова уткнулся в газету.
- Как это ничего? А ты, вообще, какого улегся на могилу? Вообще что-ли офонарел?
- Моя могила, что хочу, то и делаю, - равнодушно ответил мужчина.
- В смысле - твоя?
- В прямом - моя. Вон фотка висит, хочешь - сравни.
- Сейчас я тебе сравню, сейчас я так тебе сравню… - Олег решительно сделал пару шагов, намереваясь скинуть с могилы этого вандала, но так и замер с протянутой рукой. С фотографии на кресте, на него смотрел точно такой же мужчина, который сейчас с равнодушным видом лежал на рыхлой земле.
- Не самая удачная. Могли бы и другую выбрать, но и так сойдет. Не на паспорт же, - улыбнулся отдыхающий, - тебе еще не прилепили. Ну ничего, потом и у тебя появится, не расстраивайся.
Олег медленно обернулся. За спиной стоял деревянный крест, со всех сторон заваленный венками и цветами. На нем темной краской были аккуратно выведены его фамилия, имя, отчество и две даты через черточку.
- Ты только не паникуй, Олег! Я сам два дня никому не верил, бегал тут как угорелый. Потом уже осознал, привык. Не так тут и плохо.
- Придурки! - в сердцах бросил Олег и направился к выходу из кладбища.
- Ты только сильно не разгоняйся, - крикнул ему вслед мужчина, - лоб расшибешь!
- Да пошел ты!
Пройдя быстрым шагом метров тридцать, Олег со всего маху налетел на что-то твердое. Внимательно посмотрев перед собой, он не увидел никаких препятствий и снова зашагал вперед, тут же воткнувшись в невидимую стену еще раз.
- Да что такое? - вытянув руки вперед, он медленно двинулся вперед. Тут же руки уперлись во что-то твердое и холодное. Со стороны он напоминал мима, который ощупывает воображаемую стену. Разница была лишь в том, что стена была вполне материальной, только невидимой. Отойдя на несколько метров, Олег разогнался и изо всех сил бросился плечом на препятствие. С таким же успехом он мог попытаться сдвинуть с места многоэтажный дом. Никакого толка. Ничего не понимая, он медленно направился к, уже знакомому ему, мужчине.
- Мужик, это что там за стенка? Что-то я не пойму.
- Мы ее зоной называем. А ты как хочешь.
- А выход где? Где дырка?
- Нету дырки, - ухмыльнулся мужчина, - сколько лет?
- Каких лет? Что - сколько?
- Тебе сколько лет?
- Двадцать девять, а что?
- Ну вот, значит, радиус твоей зоны 29 метров. Центр - твоя могилка. В ее пределах можешь ходить где угодно. Дальше не получится. Мне вот 43 было. У меня чуть больше она. Слушай, а вот тут в газетке пишут, что на Марс скоро полетят. Правда это?
- На сникерс полетят. Мужик, я что, правда умер что ли? И что это за занимательная арифметика такая? Метры-годы?
- Ну вот такая. Какая есть. Ничего не поделаешь. У нас тут баба Дуся есть одна, с соседнего ряда, в 96 лет померла. Мы ее так и называем - Баба Дуся Стометровка, - мужчина рассмеялся, - так вот у нее зона до самого домика сторожа доходит. А у него телевизорчик небольшой там стоит. Вот она туда ходит сериалы смотреть через окно. Ну и новости последние нам рассказывает, а то тут с этим совсем туго.
- Мужик, я правда умер?
- Правда, правда. И чем скорее ты к этому привыкнешь, тем проще тебе будет. Меня, кстати, Андрей зовут. Будем знакомы.
- Олег… - растерянно произнес молодой человек.
- Да знаю, - улыбнулся Андрей, - мы тут все подписаны, как в картотеке. Конфету будешь?
Олег мотнул головой и присел на землю, пытаясь нащупать в кармане пачку сигарет.
- Курить хочешь? Не получится, - сказал Андрей, - сигарет то полно, люди приносят, а вот спички оставить или зажигалку - ума ни у кого не хватает. Говорят, на том конце у кого-то есть, но, сам понимаешь, не допросишься. Во-первых, сам не сходишь из-за зоны, приходится как в той игре, передавать через кого-то. А во-вторых, никто не даст по той же причине. Сам один раз кому-то газетку передал почитать и все, с концами… Так что бросай.
- А спите вы где?
- Смешной ты. Ты ж помер! Где хочешь, там и спи. Тебе сейчас хорошо - вон сколько цветов! Как король будешь дрыхнуть первое время. И земля еще рыхлая. Потом, конечно, пожестче будет. Некоторым везет - им родственники лавочки ставят. На них поудобнее, чем на земле… Родственники эти еще… У тебя много?
- Кого?
- Родственников, говорю, много?
- Ну… Как у всех.
- А у меня тут жена только осталась. Дети разъехались, редко приезжают. А жена как придет, и давай слезы лить. Нет, чтоб рассказать, что нового в мире творится, анекдот какой-нибудь новый, к примеру. Или книжку какую-нибудь принести… Нет, стоит, слезами заливается… Вот дождусь я ее тут, настучу ей по башке за то, что она такая не информативная у меня.
- А с ними как-то общаться можно?
- Олег, ну ты как маленький прям! Нет конечно! Мы то их и слышим и видим, а они ж думают, что мы уже где-то непонятно где. Но это ж не их вина, в принципе… А рассказать не получится никак. Так что будешь своих встречать, провожать, а вот поговорить не выйдет.
Андрей заерзал и перевернулся на бок, подставив руку под голову.
- Хоть бы подушку кто принес…
- И сколько тут сидеть, а?
- Да я ж откуда знаю? Пока никто никуда не уходил. Все, кого принесли, тут и находятся. Ты не переживай, привыкнешь. Скучновато бывает, но ничего.
Олег в отчаянии обхватил голову руками.
- То есть, все эти сказки про рай и ад - это все обман? Выдумки? Ничего и нет на самом деле, а после смерти все будут вечно торчать возле своих гниющих костей? Так что ли?
- Нет, Олег. Ты еще не понял что ли? И ад есть и рай. Только люди не совсем правильно их толкуют.
- Ну, а где же? Почему тогда я здесь?
Андрей вздохнул и, схватившись за крест, сел на могиле.
- Жизнь, Олежик, это и есть рай. Самый настоящий. Я не знаю - есть ли на свете Бог, но если он есть, то он очень щедрый. Он сразу отправляет нас в рай. Сейчас ты еще не понимаешь всего, а через некоторое время ты сам увидишь, каким ты был счастливым пока жил. Ты мог делать все что угодно. А вот сейчас у тебя есть только кружок земли с радиусом в 29 метров, по которому ты можешь путешествовать и свидания с родственниками несколько раз в год. Всё! Больше у тебя ничего нет, - Андрей ненадолго замолчал, - жаль, что этого не понимают люди при жизни. Ноют, как все плохо, как тяжело жить, сколько у них проблем… Знал бы я наперед, что все будет именно так, я бы, Олег, свое время в раю не потратил бы так бездумно. Но, к сожалению, живым людям это не дано знать.
Андрей протер рукавом свое фото и посмотрел на Олега.
- Вот такие дела, дружище… Так что привыкай, - с этими словами он достал что-то из кармана и кинул Олегу. Тот вскинул руку и сжал в кулаке летящий предмет. Раскрыв ладонь, он увидел на ней маленькую конфету, завернутую в красно-белый фантик.
- Барбарис, - вслух сказал Олег.
- Ага. Подарок от райских жителей, - Андрей снова прилег на землю и раскрыл газету.
Вот мы живые, двигаемся и светимся,
все из себя котятки-зайчата-лапочки,
и знать не хотим, что мы для кого-то лампочки,
а для кого-то вовсе и Томас Эдисон.
Мы просыпаемся утром, а кто всю ночь не спал
и для признаний нам набирался мужества.
Мы милосердны, ибо не удосужимся
знать обреченных нами на одиночество.
Кто-то звонит и дышит ночами в трубки нам,
думаем - маньяки ополоумелые.
Мы же и сами бывали такие смелые,
если влюблялись в кого-то, как дети сукины.
Да, мы совсем не обучены быть в ответе за тех, кому уготовано не присниться нам,
но - остаемся солью под их ресницами,
после которой глаза их уже не светятся.
Мы их ничем не лечащиеся ссадины с жгучей присыпкой из раскаленной паприки.
Сколько еще в размножившиеся паблики
могут прекрасных слов они написать о нас?
Пока мы играем в Солнце, сияем лицами,
они вычисляют по базам все адреса наши,
за нас они без раздумий возьмутся за нож и …
…дальше пускай дописывает полиция.
Мы же круты. Nothing personal. Nothing criminal,
если на их «люблю» отвечаем «ёб твою».
Вот мы - живые, а кто-то - почти что мертвые,
не приведи Господь
оказаться ими нам,
теми, кто не взаимно влюблен, а именно -
кто никогда,
никогда не ходили по двое.
Хочется, чтобы было как раньше, в детстве:
пальцы в извёстке и сладкой вате,
чтобы чудовища прятались под кроватью,
а не внутри, где от них никуда не деться,
чтобы на юг зелёными поездами,
чтоб бесконечным казалось лето,
чтоб не закуривать пятую сигарету,
а прибегать, если больно, к маме,
чтобы она - красивая и в купальнике,
а у воды - пушистые камыши…
Чтобы всегда-всегда оставаться маленьким,
вырастая большим.
Помнишь, он ушёл странною весной:
Не росла трава, осыпался лес.
На его отряд каждый шёл войной.
Он писал тебе, а потом исчез.
И теперь - беда: не дразни зверей,
приходи домой, если дети спят.
Каждый божий день на сто лет старей,
каждый божий день жди его назад.
Ворожи и плачь, доставай платок,
выбегай на крик перелётных птах.
По тебе идёт переменный ток,
Высыхает соль на твоих щеках.
Но однажды ночью, в шальные два,
изойдётся воем дверной звонок.
Открываешь - он. Он стоит едва,
между вами - взгляд и дверной порог.
- Как христову кровь, как христовый хлеб
я раздал себя.
Я изранен, свят. Я так долго шёл, я почти ослеп.
Я устал, родная.
Прими назад.
Когда-нибудь ты поймешь, что бывают люди, которые никогда не предают, но для этого придётся пройти через очень много предательств.
Когда-нибудь ты поймешь, что внешний блеск - ничто по сравнению с внутренней красотой. Потому что все, что снаружи - это до первого дождя. То, что внутри - горит всегда. Пусть даже оно угасло до еле-видных угольков. Но, достаточно сложить губы трубочкой и ласково подуть - огонь постепенно разгорится и согреет тебя.
Когда-нибудь ты поймешь, что многие формулы и «умности», которых ты нахватался в окружающем мире - это пустые, пусть и красивые наборы слов - не более того. Важны лишь те истины, до которых ты сам дошел.
Когда-нибудь ты поймешь, что доброта, нежность, ласка и забота - это проявление внутренней силы, а не слабости.
«Кого раздражают мои цитаты и стихи… не читайте… душевное равновесие ценно само по себе.» - написал Семён Семенович… и уснул сном младенца.
Правильного способа нет, есть любимый
Как я это вижу? Книги одни по очереди читать,
Варить друг другу кофе- так намного вкуснее…
Ходить сцепившись ладонями, не отпускать,
Потому, что так ближе и немного теплее…
Ощущать глубину и не чувствовать дна
И нырять в эти чувства всё глубже и глубже…
Знать, что я никогда не останусь одна.
Как я это вижу? Я вижу, что ты мне нужен…
Что ж ты смотришь опять, Высочество -
Одиночество, твою мать…
Проходи и не надо морщиться,
да, тебя не ждала я, присядь…
Непосильная доля- не хочется
Мне с тобой вечера коротать,
Одиночество, когда кончится
Наша дружба с тобой, как знать…
Про тебя столько песен сложено,
Про тебя знают все вокруг-
Одиночество, одиночество…
Мой единственный нынче друг…
Что ж, сбывается значит пророчество,
той цыганочки из купе:
- Будешь жить ты одна, так сложится,
Привыкай… Вот привыкла уже.
Ночи тёмные, дни ненастные,
Быстрокрылое время- постой,
С одиночеством я повязана
Неразрывно… Хоть волком вой.
Где же счастье моё долгожданное,
Заблудилось в каком краю.
Одиночество … одичалая,
Я сама с собой говорю…
По-другому жить мне мечталось,
Но незримая нить сильна-
Одиночество, одинокая…
Знать такая судьба моя.
Смотри, вот это видимо и называется-глагольная рифма… я удалю потом, всчера достали меня конкретно… Вот села и печатала, за пару минут… это я, конечно, утрировала, матом не умею, в душе - да, там прямо фурия бегала и прыгала… Впрочем… вот, ещё посмотрю на это" творение" и выброшу…
05:18
Как мне надоели эти неизвестные, которые ходят и ходят по страницам… в общем, я спряталась)))) пусть фотографиии лежат в папочке… И вообще, я сейчас всех там шокирую, а и пусть… читают кто хочет…
Запишите меня в «без вести пропавшие».
Не звоните - мне Вас всех сейчас не хочется.
Я шаманю над своей душой уставшею,
я лечу ее посредством одиночества.
Заберите мои чувства вместе с мусором…
Я его у выхода поставила.
Жизнь в который раз судьбой покусана,
больше не любить взяла за правило…
Irina Kip:
…
Оп чёоом чирик чик
Чикает та спичка?
Лишь раз огоньь
Ию познавши…
Виола Ватт:
Оп чем поет свирель?
Душу голую, трогая руками.
Не нааааю
Не нааааю я,
А Ты?
Оп чем светит солнце?
Цветочки нежные, поливая росой.
Не нааааю.
Не наааааю я,
А Ты?
Оп чем томит голову?
Думы кувыркам, шабаш мыслям.
Не нааааю я,
Не нааааа.
А Бу?
Помнишь что,
Завтра ужо было.
А вчера ишо нет …
Людмила Щерблюк:
Об чем сегодня.
пишет…
Об чем Бу.
сочиняет…
Об чем,
быть может слышит…
И уж наверно знает…
May_ka (цитирование текста из мультика автора Людмилы Петрушевской):
СЯпала КалУша по напУшке. И увАзила БутЯвку. И вОлит:
- КалушАта, калушАточки! БутЯвка!
КалушАта присЯпали, присЯпали и БутЯвку стрЯмкали. И задудОнились.
А КалУша вОлит:
- Ой, ой, БутЯвка-то некузЯвая!
КалушАта БутЯвку и вЫчучили.
БутЯвка вздребезнУлась, вопритЫкнулась и усЯпала с напУшки.
А КалУша вОлит:
-БутЯвок не трЯмкают. БутЯвки дЮбые и зЮмо-зЮмо некузЯвые. От БутЯвок дудОнятся.
Мораль: Не дудОнь БутЯвку!
Продолжение от автора Любовь в Чистом Виде:
А бутявка волит: «Калушата подудонились! Калушата подудонились! Зюмо некузявые! Пуськи бятые!»
Фиатирка (цитирование стишка из «Алисы в стране чудес»):
ВоркАлось. ХлИвкие шорькИ, пырЯлись по новЕ и хрюкатАли зелюкИ, как мЮмзики в мовЕ…
Продолжение от Irina Kip:
О бойся бармаглота сын, он так свиреп и дик
И в глуще рымит исполин, злопастый брандышмыг))))
…
Итог от Фиатирки:
))).люблю эту книгу)) В детстве, считала её бредом полным, а постарше стала - тоже бредом))) но с юмором и моралью)))
Итог от Александры:
Мы с тобой сегодня в адеквате,
Ты в шестой, а я в восьмой
палате.
Рубашки с рукавами-узелками за спиной,
Никак мы не надышимся
весной.)))
Итог от atatkf:
Бывает - песенка не та…
Ну, а вот эта - Эта…
И пусть печальную слегка
Поёт душа Поэта.
Но, посмотри-ка, БУ. ничек,
Хоть песенка пропета,
Но только у скольких людей
Душа уже согрета!