А иногда вечерами так обидно и больно. За то, что я не могу тебе написать. Вот так. Ни о чем. О том, что не спится. Или о том, что остыл чай.
Словом можно убить, а можно вылечить. Жаль не все задумываются прежде чем открыть рот…
Пальцы рук в напряжении скрещены
Сигаретный дымок въелся в волосы
Я обычная, в общем - то, женщина
Со слегка оборвавшимся голосом
В черном свитере - ворот по горлышко
Под ресницами отблеск в зелёное
И допита до самого донышка
Моя гордость, друзьями хвалёная
Мою волю, порой непреклонную
Развенчало давно одиночество
Наливаю ещё, но не полную
И бегу от себя, полуночница.
Снова тушь под глазами размажется
Всё в порядке - я просто ранимая,
Но страшнее всего, если кажется
То, что нам одиноко с любимыми
Но больнее всего, если чудится
Тишина за словами обычными
Может быть, всё на утро забудется
Я ведь к этому стала привычная
Может в сердце захлопнула двери я И седеют от горечи волосы
Может быть, это всё суеверия
Может кризисы среднего возраста
А из зеркала смотрит с ухмылкою
Стёртый образ амбиций не девичьих
Эту ночь коротая с бутылкою
Я налью себе вновь, на последочек,
Опрокинув по самое донышко
Опуская глаза воспалённые
В чёрном свитере - ворот по горлышко
Под ресницами отблеск в зелёное
О, Великий Гудвин, когда, а главное зачем, ты заменил мое милое железобетонное сердце, этой бестолковщиной, которая, то не вовремя замрет, то не к месту судорожно забьется???
Скажи, пожалуйста, мне Игорек, любил ли когда - ни будь, да так
Что для тебя померкнет свет свечи зажженной огонёк,
Что ты готов держать в руках и не обжечься-
Каленый до беспамятства обычный уголёк…
Быть может, ты и не любил, а я любила…
И все, что было дорого мне, я попросту дарила…
Я отдавала Все, ни капли не щадила,
А все лишь потому, что я любила
Моей любви - её не было преград…
Она была ценнее всех богатств хранящихся на дне…
И жизнь казалось бы достойная награда-
Но мелочью казалась она мне…
И что сказать теперь ты можешь о любви…
Когда любовью опалившись, я сгорела
Я не могла ни слова против говорить, я говорила слоги.
А он ни поверил мне и он ушел…
Ушел, сказав мне с грустью на прощанье - «Так нельзя»
Нельзя любви дарить покорной много.
И на земле ни кто и ни когда не сможет так любить
-Так В МИРЕ любят только БОГИ …
Встав на колени пред иконой, с тоскою в сердце и глазах ты просишь бога о покое и тихо произносишь «все в твоих руках » … просишь ты лишь одного
- О Боже! Береги его!
Вновь твое сердце тихо застучит, душа по прежнему горит и весело глядят глаза, ты все простишь - простишь ему любя. Моя единственная слабость, я знаю, ты когда-нибудь, меня поймешь. Встав на колени пред иконой с тоскою в сердце и глазах, ты просишь бога о покое и тихо произносишь «все в твоих руках «…
Душа, ты прости меня глупую,
что так обращалась с тобой!
Любая была мне подругою.
И принцем был тоже любой.
Открытое сердце - так холодно!
Да разве возможно? Как жить?
Душа, ты из чистого золота,
раз так позволяла любить.
Я жизни сдавала экзамены.
Бывало, что даже - на пять.
Иные сердца были заняты,
куда я пыталась стучать.
Прощала без счета предательства.
Пустых допускала людей.
Душа, я беру обязательства
стать личной охраной твоей.
Разбитой любовью наказана
за трату беспечную сил.
Забыто, повержено, сказано.
Ушел, растоптал, победил.
Икона… Свеча… Все прошедшее
хочу от себя отвести.
Душа, ты прости сумасшедшую!
Прости меня, слышишь? Прости.
Она шла тротуаром сдерживая слезы, мелкие предатели скапливались и застилали глаза. Кончики пальцев порхали и собирали соленую влагу. Стыдно взрослой девушке среди незнакомого города идти и плакать. Не стыдно идти и плакать, никто ведь не знает тебя.
Светофор, зеленый свет. Маршрутка притормозила пропуская немногочисленных прохожих провинциального городка. Водитель конечно же увидел кривляющие губы, прикушенные до боли что бы не зарыдать взахлеб. Надо подождать и поплакать дома, там никто кроме пушистой кошки не увидит тебя.
Остановка.
- Девушка, подскажите до Киева отсюда можно доехать?
Губы шевелятся в ответе, с секундным опозданием доходят цифры маршуток. Но в голове не складываются в четкую картину. Она решает смотреть на надписи что бы не пропустить нужную.
- Станция метро бориспольская мне нужна, я доберусь? Мне нужен центральный «жэдэ» вокзал.
Что-то про пересадки, с трудом информация доходит до затуманенного мозга. Наверное и эта девушка как водитель на светофоре заметила покрасневшие глаза, да и голос осип от сдерживаемых слез.
Маршрутка до Киева. Переполненный салон, а впечатление что она совсем одна.
- Передайте пожалуйста за проезд… Спасибо…
Она отвернулась от всех пассажиров и опять сдерживая слезы кусала губы, казалось все смотрят на слезы и все замечают. Из сумочки достала салфетку и осторожно промокнула глаза и еще раз, десять минут езды, а салфетка уже вся промокла.
Метро, пересадка. В последний раз в метро была еще в дестве, смешно, но отвлекает от мыслей. Глаза сухие и немного пекут.
Вокзал. Еще немного и она сядет в маршрутку, а там можно отвернуться к окну и опять украдкой вытирать слезы и думать, почему опять так больно. Разве бывает так больно при раставании что аж дышать трудно.
А вот и посредник с табличкой родного города.
- Сколько?.. Хорошо…
Окно маршрутки, наушники плеера, салфетка в руках…
… - Ты звони когда сможешь, что бы я не отрывала тебя от дороги.
Несколько скомканых поцелуев, последний автомобильный сигнал ей в дорогу…
Она шла тротуаром сдерживая слезы, мелкие предатели скапливались и застилали глаза…
Согнулся дом, присел на камушек; зарос травою не понять.
А мне все кажется, что бабушка, сейчас войдет в него опять.
Одарит доброю улыбкою, растопит печь, создав уют.
И спросит: «Хочешь кашу с тыквою? Сейчас сготовим, пять минут!»
Достанет хлеб, варенье разное; давно пустился чайник в пляс.
И станет мне она рассказывать про жизнь свою, в который раз.
Про голод, холод, тиф не прошеный, про пышки с горькой лебедой.
Как схоронила сына крошечку, как провожала мужа в бой.
И как с силой вожделенною за все за все она бралась.
И всю войну ждала любимого, но не судьба, не дождалась.
И как потом без всякой помощи, из вечных бед тянула нить.
И станем мы до самой полночи, все говорить и говорить.
Согнулся дом, присел на камушек. В печи холодная зола.
Пять лет, как нет любимой бабушки, что каждый день меня ждала.
не печалься из-за херни… херня ведь из-за тебя не печалится!
По улице шла девочка и вела за руку очень пьяную женщину, которая шаталась, выкрикивала кому-то оскорбления, ее волосы растрепались, а платье было очень грязным. Окружающие с нескрываемым отвращением отшатывались в сторону, а кто-то из них с негодованием сказал: «Ужас! Какая пьяница!» Девочка остановилась, повернулась заплаканным лицом к прохожим и, дрожа всем телом, с болью в голосе закричала: «Это не пьяница! Это не пьяница! Это моя мамочка!»
Я навсегда запомню как билось твоё сердце. я так отчётливо его чувствовала своим, кокда ты крепко прижав меня к себе, просто молчал. Нет не просто молчал, точнее уже не мог ничего сказать, словно что-то мешало, какой-то комок подступил к горлу и ты боялся что ещё чучуть, ещё капельку и ты не сможешь. Не сумеешь сдержаться, что бы не проронить скупую мужскую слезу… Ты же никогда не плачешь… Хоть я знала что сердце разрывается, как и моё… болит. БОЛИТ ОТ предстоящей разлуки. Ещё пять минут и поезд увезёт тебя на тысячи километров. Мы оба не знаем когда увидимся снова, может уже -никогда… И от этого было так пусто, так одиноко. Я уже не представляла жизни без тебя, я не могла тебя отпустить!!! но так было нужно… Я видела сквозь слёзы на глазах как медленно поезд начинает двигатся, ты всё дальше и дальше от меня… Я видела как ты выбежал в тамбур что бы хоть на секунды встретится взглядом, что бы хоть так передать всю нашу нежность друг другу. А я не смогла сделать и шагу… меня не слушались ноги. Я ПРОСТО НЕ ВЕРИЛА ЧТО ТЫ НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ БУДЕШЬ РЯДОМ… Я видела уже только маленький силует последнего вагона… Поезд отдолялся. А вместе с ним и наши тёплые летние дни. Наш первый не смелый поцелуй, наши долгие до утра разговоры. Наш с тобою смех и прогулки по ночному городу. Наши шутки, которы знали и понимали только мы… А помнишь, как ты взобрался на перилы моста и кричал что любишь меня… глупенький… я очень испугалась тогда, я ведь это и так знала… А ещё ты говорил, что когда ты уедешь, что б я вспоминала о тебе каждый раз когда идёт дождь, потому что ты его очень любишь. Потому что мы танцевали прям под ливнем, вдвоём, мокрые, но счастливые! И потому что ты сказал что это ты. плачешь по нам… А я тебя вспоминаю каждую секунду вот уже три года…
Нам нельзя быть вместе, никогда. мы оба это знаем… но оба будем хранить нашу тайну глубоко в своих сердцах…
P/S. я тебя отпускаю…
И снится, как будто у нас всё хорошо.
А это так больно забывать с утра.
16 лет - не много и не мало,
16 лет, все ж детская еще душа.
Как плохо мне сейчас без мамы
Порой так хочется любви, тепла…
Порой меня не понимают
Хотят обидеть, оскорбить.
Зачем же в жизни так бывает,
Порой не хочется мне жить.
Разочаровываюсь все чаще,
Не спиться ночью иногда,
Обида, грусть приходят к власти
А я привыкла - так всегда.
Никто не знает как мне больно,
Никто не знает как живу…
И этим я стараюсь быть довольной
Ведь Бог не смотрит
Только на меня одну.
Вместе с ним умерла и часть меня…