Рано поутру над белыми стенами столицы разнесся крик:
- Орка поймали! Поймали поганого орка!
Орк и правда был поганым.
Морду его украшали многочисленные синяки, слившиеся в одно мутное фиолетово-желтое пятно.
Волосы были растрепаны и засалены, на подбородке пробивалась трехдневная щетина, одно ухо было окровавлено.
На опухших губах запеклась коричневая корка. Через прорехи изодранной в клочья куртки там и сям проглядывала исцарапанная и грязная кожа. Орк, прихрамывая, плелся по улицам, а вокруг шеи у него была затянута веревка.
Другой конец веревки находился в руках у королевских гвардейцев.
Когда орк открывал пасть, чтобы харкнуть кровью на землю, было видно, что многих зубов у него недостает.
- Цинга.
Объяснил высокий гвардеец другому, показывая на орка.
- Не кормят они своих. Жрут всякую дрянь, вот и выпадают зубы.
Орк на ходу повернул голову и зыркнул налитым кровью глазом.
- Цинга?
Прохрипел он.
- Да это вы же, уроды, прикладом мне заехали, все зубы вышибли!.. Цинга им, понимаешь. Диетологи, сука…
- Топай, топай!
Рявкнул на орка второй гвардеец, низенький.
- Ты хайло-то не открывай. Сейчас вот приведем тебя к королю, он решит, куда тебе еще прикладом заехать.
- И не говори.
Поддержал его высокий.
- Выступает еще, сволочь проклятая.
Орк умолк, опустил грязные лапы, связанные у запястий веревкой, и угрюмо зашагал по улице. Из окон домов высовывались любопытные люди, кто-то крикнул:
- У-у, рожа-то какая!.. Сразу видно, пакостная тварь.
Орк невесело ухмылялся, но не поднимал морду.
Через несколько минут гвардейцы достигли ворот королевского замка.
- Орка поймали!
Радостно заявил высокий гвардеец.
- К королю ведем! На допрос!
- Чего их допрашивать, сволочей.
Проворчал привратник, однако ворота распахнул. - Ну, проходите, что ли… А только, как по мне, так нечего их и таскать-то сюда, только ковры топчут. Вон у него какие сапожищи-то грязные, как у балрога копыта.
Хоть бы бахилы надевали, так ведь нет, идут по чистому, топчут…
Гвардейцы, не обращая внимания на ворчание привратника, поволокли орка в тронный зал.
- Вот, вашблагородь, орка поймали!
Низенький гвардеец пнул орка под колено, и тот, потеряв равновесие, повалился на пол, неловко выставив вперед связанные руки.
- Так, так, так, интересненько!
Король приподнялся на троне.
- А ну-ка, подтащите поближе. Любопытный экземпляр. Где поймали?
Гвардейцы замялись.
- Шпионил, вашблагородь!
- Врут они!
Подал голос орк, поднимаясь на колени.
- Это похищение! Я жаловаться буду!
- Пасть заткни!
Прикрикнул высокий гвардеец.
- Мы, вашблагородь, дозором обходили границы, и вот… Там таких целые банды. Не иначе, как опять вторжение готовят.
- Что ж вы врете-то!
Возмутился орк.
- Границы они обходили! Вы же сами нашу деревню сожгли, гады! Вам деревня-то чем мешала, а?.. Мирная деревня…
Низенький гвардеец широко замахнулся и врезал латной перчаткой в ухо орку.
- Еще ему поддай.
Посоветовал высокий.
- Никак не угомонится.
Орк заслонил лицо руками.
- Ну, полно, полно
Брезгливо произнес король.
- Глупости какие.
Никто ваших деревень не жег, это уж ты наговариваешь.
Сами же, поди, и сожгли, чтобы на нас все свалить…
Ты расскажи лучше, милейший, зачем границу перешел?
Орк заморгал заплывшими глазами.
- Что?.. Я - перешел?.. Да меня вот эти двое сюда притащили.
Я домой шел, в деревню свою, а тут вижу - дома горят.
И гвардейцы ваши вокруг. Ну, я в кустах схоронился, думал, отсижусь, а эти вот заметили, вытащили из кустов, говорят - ты шпион!
Мешок на голову накинули и притащили…
Я же говорю, это похищение!..
Какой я, к чертям, шпион! Это они сами границу пересекли…
- Врет!
Убежденно сказал высокий гвардеец.
- Уж мы ему объясняли, объясняли.
Все руки себе поотбивали об него.
А он все о своем. Не понимает, с-скотина!..
- Можно, вашблагородь?..
Спросил низенький с надеждой.
Король пожал плечами.
- Валяй.
Низенький от души влепил ногой под ребра орку. Тот сжался и заскулил.
- Орки.
Извиняющимся тоном сказал высокий.
- Никакой человечности. Лишь бы врать и пакостить.
- Да никакой я не орк.
Прохрипел орк.
- Я человек, понятно вам?..
Вечно вы, гоблины, все путаете. Какие же вы тупые, боже мой…
Сапог низенького гвардейца снова впечатался ему в бок.
- Я тебе покажу «гоблины»!
Человек, скажет тоже!..
Это мы - люди, а ты - орк!
Развелось вас, погани…
Высокий повернулся к королю.
- Чего с ним делать-то?
Спросил он.
Король поморщился.
- В темницу, чего ж еще. Там умельцы есть, развяжут ему язык.
Низенький гвардеец гоготнул и отвесил орку еще один пинок.
- Пошел!..
Длинной винтовой лестницей они провели орка в подземелья замка.
Пока высокий гвардеец развязывал орку лапы, низенький стоял, уперев копье пленнику между лопаток.
Потом они вдвоем втолкнули орка в камеру. Железная решетка со скрипом захлопнулась за его спиной.
Орк упал на холодный мокрый пол.
- Отдыхай, набирайся сил.
Посоветовал высокий.
- Скоро понадобятся.
С хохотом оба удалились.
Когда отблески факела перестали плясать по стенам подземелья, орк приподнялся на локтях и попытался оглядеться вокруг.
- Жив?
Донесся хрипловатый голос из темного угла.
- Ага.
Кивнул орк.
- Ты кто? Не видно ни рожна…
В углу кто-то пошевелился.
- Да как тебе сказать.
Произнес голос.
- Теперь уже и не знаю.
Никто, наверное.
- Человек?
В углу усмехнулись.
- Само собой.
- Ну и слава богу.
Кивнул орк.
- Я тоже человек. А то гоблины эти твари те еще - с них станется и своего в кутузку…
- Они не гоблины.
- Чего?
Орку удалось наконец приспособиться к полутьме, и теперь он начал смутно различать фигуру сидящего в углу мужчины.
Рубашки на нем не было, а штаны были изодраны до лохмотьев.
Перепачканное грязью лицо было обрамлено длинными спутанными волосами.
Мужчина сидел, прислонившись спиной прямо к каменной стене.
- Я говорю, никакие они не гоблины.
Сказал мужчина.
- Они люди.
- Тьфу ты.
Орк выругался.
- Так и знал. Ты тоже из них, да?..
Все-таки гоблин. Эти уроды там, наверху, тоже думают, что это они люди.
Еще меня орком обзывают, козлы…
Давай, что уж. Скажи чего-нибудь про орков.
Ему удалось усесться на полу камеры так, чтобы ребра почти не болели.
Глаза, привыкая к темноте, выхватывали все больше деталей обстановки.
Железные цепи, свисающие с крюка на стене. Охапка гнилой соломы.
Перевернутая грязная миска на полу.
- Нет.
Покачал головой мужчина.
- И ты не орк. И они не гоблины.
Не бывает вообще никаких гоблинов, и орков не бывает.
Это фольклор.
- Ага, не бывает… А меня сюда кто закинул?
- Люди.
- Люди, как же.
Орк сплюнул кровью на пол.
- Люди живут по-человечески…
А с вами, гадами, разве можно по-хорошему?
Вы же только портить все и умеете.
Убивать вас надо, скотов.
Ничего, ничего.
Вот узнают наши, что я в плену…
Дорого вам моя голова обойдется.
Пленник, сидящий у стены промолчал.
- А тебя-то самого за что сюда?
Спросил орк.
Мужчина вздохнул.
- За фольклор.
Сказал он.
- Вот за это самое.
Пытался донести до людей, что война - это плохо.
Что нельзя людям идти против людей.
- А-а.
Протянул орк.
- Пасть много открывал?
Не дождавшись ответа, он продолжил:
- Ну да, ваши этого не любят. За правду-то у вас и посадить могут.
- Да и у вас могут.
Грустно сказал мужчина.
- Правду нигде слушать не любят.
Не по карману правда в наше время…
Эти вот тебя орком называют.
Ты - их гоблинами.
А ты присмотрись. Ты погляди как следует.
Вы же одинаковые.
Вы же люди.
По разные стороны баррикады только…
Но - люди.
На лестнице послышались шаги.
Свет факела опять запрыгал по влажным стенам.
- Смотри-ка, сидят.
Сказал низенький гвардеец.
- Беседа у них тут.
Ну просто светский, мать его, раут.
Пардоньте, пресветлые господа, что разлучаем вас в разгар диспута…
Он сунул ключ в замок решетки.
- Упырь, на выход.
Рявкнул высокий.
- Живо давай, шевели копытами. Палач заждался.
Мужчина поднялся.
Прихрамывая, пересек камеру и вышел.
Решетка снова лязгнула, закрываясь за ним.
Оставшись в темноте, орк не торопясь, на корточках, добрался до кучки соломы и повалился на нее.
- Упырь, вон оно что.
Сказал он в темноту.
- Ну, понятно все.
Видать, пришла тебе пора схлопотать свой осиновый кол.
На него навалилась усталость.
Схватившись за больной бок, он осторожно пошевелился, устраиваясь поудобнее.
Гнилой запах соломы смешивался с запахами сырости, плесени и испражнений, где-то вдалеке гремели цепи.
Орк закрыл глаза.
- Осиновый кол.
Пробормотал он.
- Всех вас надо, гадов…
Ну, а как с вами по-человечески?..
46 отметок плюс один
часть. вторая…
- Ну и что.
- Это исчадие преисподней. Подумай ещё. Давай на Гондоре потренируемся. В последнем налете ты опять была не на высоте.
Я хотел сказать, что так низко летать нельзя, собьют. И потом, кто же прыгает среди битвы и визжит «Ой, мамочка!» Мы же постоянно на тебя отвлекались.
Ты, вообще, на чьей стороне была? И ты не должна защищать женщин с вечно хныкающими детьми. Лекарство не помогает - увеличим дозу.
Если ещё раз придется вытаскивать тебя из толпы оборванцев, при всех отвернусь. Пожалей меня, милая.
Чувствуя, что разговор зашел совсем не туда, я вернулась к первой проблеме:
- Он что, очень страшный?
- Элфани, это ужасный призрак. Огромен как скала. Дыхание его - пламя. Поступь - раскаленная лава. А рога вызывают трепетный ужас даже у нас, назгулов.
- Так он женат?
Я хихикнула.
-- Ладно, еще неизвестно, что страшнее: твой барлог или я в гневе.
Той же ночью.
Странное плотное марево подобно нежному покрывалу неслышно опустилась на мои усталые глаза. Приятная тяжесть в теле, дающая надежду на беззаботный отдых, вместо этого предъявила свои права на раскалывающуюся с перепоя голову.
- Чтобы я, когда-нибудь. Да никогда. Ведь говорили - яд. Зачем пила? Ой мои виски, о моя многострадальная макушка.
Утопая в рваных кружевах, тощей набитой соломой подушки, я мучилась в тяжелом забытьи.
Сон, спасительный сон, был где-то очень далеко и совсем не торопился
ко мне. Белесый туман густел, настойчиво прижимая к постели. Слабо
взмахнув руками, я попыталась отогнать наваждение, но страшная мука внезапно пронзила все тело, и уже не сопротивляясь, я погрузилась в небытие.
- Странное место, и не земля вовсе, но и не небо. Сверкающие холодным блеском прозрачные кристаллы листьев, замерзшая трава под ногами, иней. Это было похоже на сказку, где внезапно все остановилось.
Все умерло.
Как будто на весь сочно-зеленый мир сошла безжалостная лавина холода.
Все заморозив. Отняв жизненные силы птиц, выпив краски цветов.
Нарушенная гармония жизни была печальна и торжественна. Задев запорошенную веточку, я вздрогнула.
Неведомая сила властно призывала меня. Вдали кто-то стоял, и его взгляд подчинял своей воле. Я шла к нему, накалывая голые ступни острыми льдинками и не замечая боли. Шла.
Его глаза были повелительны и добры. Забыв свои желания, мысли, забыв про больную голову, я шла.
Шла на далекий голос, глухой, прерывистый, тяжелый.
- Эльфарран, вернись.
Но его губы не шевелились.
В другой обстановке я бы очень заинтересовалась этим феноменом, но сейчас мне казалось, что все так и должно быть, так и не иначе.
Голос внезапно смолк. Видение начало расплываться.
Подняв руку, я коснулась своего лица. На пальцы упала слеза, горячая как кровь, она медленно покатилась и сорвалась на землю.
Замерзший мир распался:
-голоса тысяч птиц внезапно разрушили тонкий хрусталь тишины;
-сбросив леденящие оковы, цветы распрямились и с еле слышными щелчками раскрыли бутоны;
-зеленая волна густой листвы, захлестнула верхушки деревьев.
Застрекотали кузнечики. Соревнуясь в красоте, бабочки расправили паруса пестрых крыльев.
Не в силах поверить в то, что это происходит со мной, я беспомощно глядела на внезапное буйство пробуждающейся жизни.
Ароматы трав, маленькие изумрудные лягушата, ослепительно синие небо. Я была частью этого благословенного мира.
Чьи-то руки, приподняв меня над землей, настойчиво повлекли прочь.
--«Ну и пусть.
Думала я.
-- Пусть меня похитят.»
Нет воли, нет времени, нет ничего. Полная покорность. Но я знала эти объятия, когда-то давно, очень давно, и помнила эти глаза, насмешливые, любимые.
Я медленно кружилась и тонула в их синеющем омуте. Странное непонятное чувство, как тать, незаметно пробиралось в душу. Замершее сердце, точно жаждущий путник, добредший до серебряных струй родника, жадно впитывало его. И все казалось уже не таким уродливым.
И верилось, что есть в мире радость, есть счастье.
Внезапно палец обожгло - мордорское кольцо раскалилось докрасна. Вскрикнув, я очнулась. Осознание происходящего ужаснуло меня.
Кто-то бесцеремонно, по хозяйски сжав в объятьях, целовал меня.
Подняв, скованную неведомой силой, правую руку я ударила маньяка по лицу. Вскрикнув, он отпустил меня.
На его обожженной щеке отчетливо обозначился алый след кольца. Горький стон разбиваемого стекла резанул уши.
Крик отчаяния и боли, ответил плачу рассыпающегося осколкам роскошного зеркала. Золоченая рама, не выдержала и раскололась.
Трещина, подобно корявой лапе сказочного зверя, поползла через загадочные завитушки. Казалась, что чудовищная сила таящаяся внутри, разорвала это совершенное творение гномов.
Подобно живому существу зеркало умирало. Немым укором тускло отсвечивали капли его крови - осколки.
Слабые искорки, вспыхнув последний раз, угасли, стало неуютно и тоскливо. Как будто у меня из сердца вырвали что-то очень нужное. Что-то, о чем я забыла, или хотела забыть.
А может, у меня сердца и не было?
- Да тише ты…
Свернувшаяся кольцами змея, лежала на поверхности одеяла.
- Всех переполошила. Окаянная. Очередной кошмар? Верещишь как уж с отдавленным хвостом. Спи дальше, великая повелительница Мордора.
Зевнув, насмешливо закончила Зая и, свернув поплотнее кольца, снова задремала. Я сидела среди смятых простыней, трясясь от пережитого ужаса.
- Нет. Ну это же надо, в своем доме. Темную королеву…
Тихо хихикнув, закончила мысль.
- Чуть не украли голубушку.
Разбитое зеркало, подаренное гномами, было страшным оружием,
неизвестным мне.
На следующее утро необыкновенная тишина странно отозвалась в моих ушах. Привычный фон оркского наречия, прерываемый рыганьем и сопением, неожиданно исчез.
- «Готовы к битве…
Решила я.
- Надо сказать им, что-то воодушевляющее.»
Площадь была пуста, ну почти пуста. Несколько брошенных котелков и колья от разобранных в спешке палаток. Огромные кострища еще дымили, последними остатками углей.
- Где моё войско.
Я ворвалась в тронный зал.
Как всегда, назгулы вытолкнули вперед, Чаки. Он заикаясь пояснил, что идти за мной в первый подземный мир - дураков нет.
Вот напасть на людей, это другое дело, а с барлогом встречаться никто не желает. В общем, орки сбежали!
- Измена!
Быстро сообразила я. И так мне стало обидно. Что я за властелин, когда все мои подданные меня не слушаются.
Назгулы тоже подозрительно молчали.
- Кто пойдет со мной?!
Я упрямо настаивала на подземном походе.
- Никто… Ну и оставайтесь дома, трусы…
Я пойду одна, и чур не примазываться к моей победе.
Гордо вскинув голову, выскочила в коридор.
Какая я грозная, прямо, отпад.
Так, тяжелые двуручные мечи отменяются. Я их просто не дотащу даже до входа в подземное царство. Туда же отправила булавы, хотя цепочки на них мне очень понравились.
Топоры, алебарды, ещё какие-то клинки на ручках и прямые, и закругленные, и ребристые - тоже не нужны: ну очень грубы и неудобны.
Примерив несколько шлемов и окончательно испортив прическу, отказалась и от них.
Смущенно шмыгая несуществующим носом, в оружейную вполз Чаки. Он, следуя своей привычной тактике, прикинулся незаметным в самом дальнем углу. Грохоча срываемым со стен оружием, я вертела в руках маленькие дротики.
- А это для чего?
Он пожал плечами.
- Но ведь должно быть что-то, что подойдет.
Старинный арбалет, глухо стукнувший меня по ноге, скатился к подножью набросанной кучи железа.
- Гляди…
Обрадованный Чаки подскочил.
- Арбалет.
- Сама вижу, что арбалет. Я стрелять не умею. Или умею? Ты не помнишь? От этих крепких напитков я все забываю.
- Есть только один способ узнать это.
И уже разглядывая дырку в плаще, Чаки философски заметил.
- Почти умеешь.
- Тогда, идем.
Закинув на спину арбалет, я подобрала кривой ятаганчик. Он был так красиво украшен драгоценными камешками, что оставить его было свыше моих сил.
И не прощаясь ни с кем, я ступила на темную лестницу войны. Она была скользкая и мокрая.
- Приеду вызову хороших сантехников.
Постоянные протечки в доме меня замучили.
- Чаки за мной.
Мой друг обреченно потащился следом.
- Может вернемся. В столовой сегодня драконьи ребрышки и компот.
Зная мое пристрастие к компотам, дрожащий назгул слабо протестовал.
- Компот это хорошо, но первый подземный мир лучше. Ты представляешь, как удивится Валентин, когда мы придем с победой.
- Или когда наши обгорелые косточки найдут. Элфани, пожалуйста, пошли назад.
Эти слова он договорил уже в полете. Сорвавшись со ступеньки, мы рухнули во мглу. Тяжело разглядеть черного назгула во тьме, поэтому я крепко держала его за рукав.
- Нам ещё долго лететь?
- Узнаем когда приземлимся.
А время шло. Все-таки что-то в этом есть, приятное. И ветерок так нежно холодит личико. И волосы не мешаются. Здорово.
Звездочка мерцающего света, приблизившись оказалась толстым люминисцирующим подземным червем. Свернувшись кольцами, он мирно спал. Утонув в его мягко склизком теле, мы приземлились.
- Славно полетали, может ещё раз.
Назгул шуток не понимал:
- Очень высоко, хозяйка, и страшно.
Это он прибавил, когда выпутавшись из гигантского червя, мы скрылись в одном из темных переходов.
* * * * *
Странно, но в полной темноте мы очень даже неплохо ориентировались, сбив лбом третий сталактит, сравнялись с Чаки в счете. Он три, и я три.
- Хи-хи…
Я нервно фыркала.
- Ой-ё…
Вторил мне назгул.
Подбадривая себя подобными возгласами, мы пробирались по узкому проходу среди нагромождений камней.
- Слушай Чаки. А что весь подземный мир такой узкий?
- Я здесь впервой, давай вернемся.
На четвереньках, проползя в каменный чертог, мы перевели дух. Отвесные утесы были внушительны, и гордясь собственной неприступностью, они даже не пожелали с нами поздороваться.
Поправив растрепавшуюся прическу, и на всякий случай, придав пинком ускорения Чаки, я скрылась в самом крайнем коридоре, запах гнили, идущий из него, внушал назгулу доверие, а мне было все равно, от постоянного сидения на холодном троне, я мучилась ещё и страшным насморком.
Потеряв счет дням, мы вышли в заброшенные чертоги гномов. Маленький водопад, очевидно, когда-то служил им источником живительной влаги.
Упав на колени, я мысленно возблагодарила какую-то Эльберет. Что это была за святая, а может и не святая, точно не помню, просто губы как-то сами выговорили это имя
Напившись воды из прозрачного горного озера, я огляделась. Похоже, здесь когда-то жили. Повинуясь умелому резцу камнетеса, темные камни складывались в коридоры, залы, закоулки.
Власть вечной ночи неслышно баюкала обвалившиеся лестницы, скользила по упавшим колоннам, просачивалась в заброшенные колодцы.
Тишина и полное запустение царили здесь. Мы с Чаки уже который день в походе. И кроме друг друга никого больше не видели.
Похоже, у этого мира нет хозяина. А если нет хозяина, значит, будет хозяйка. Я так и объявила на привале усталому назгулу.
Тот согласно кивнул, он вообще-то всегда соглашался со мной. И это вызывало некоторые подозрения.
- Элфани, я могу тебя спросить, а куда мы идем?
- На войну.
- А где война?
- Ну ты и вопросы задаешь - конечно, не знаю. Найду.
- Ой, пропала моя черепушка.
И Чаки снова впал в уныние.
- Куда идем, не знаем. Зачем - не знаем. У тебя хоть карта есть?
- Что, нужно было захватить?
- Точно, пропала, ой-ё …
Всхлипывал назгул всю ночь, или день.
- Ты не мог бы паниковать потише, спать мешаешь.
Теплый камень идеально повторял контуры моего тела и, свернувшись калачиком, я тосковала сама не зная почему. Но очень сильно тосковала.
- Хоть бы монстр какой-нибудь встретился, и дорогу узнать не у кого.
- Мы здесь, кажется, уже были, или нет?
- Я не знаю, пошли обратно, - и так каждый раз.
Сегодня мы вышли в просторный зал, странные узловатые веревки свешивались с его потолка. Они образовали некое подобие серых зарослей, тонкие и толстые нити, переплетаясь в причудливую паутину, загораживали проход.
Сделав несколько шагов, я окончательно запуталась в их цепких щупальцах. Жадно встрепенувшись, они потянулись к нам. Маленькие ротики с несколькими рядами зубиков припали к открытой шее. Сотня мелких иголочек вонзились одновременно. Обвив наши тела, древесные вампиры принялись за трапезу.
- Ой, конец пришел моей жизни.
Плакал Чаки.
- Ты уже мертв.
Думала я, конечно, не деликатно напоминать о постигшем его несчастье, но своим вечным нытьем он уже меня достал.
Пустите, я темный властелин. Да пустите же.
Куда там, они ещё крепче сплетались. Сотня маленьких насосчиков спешно перекачивала мою кровь в толстые жилы корней.
- Березы-вампиры произрастают на месте бывших пожарищ и над подземельями полными скверны.
Незнакомый голос звучал в ушах. С мягким шлепком на пол свалился Чаки, поняв, что из него многого не выжмешь, дерево с отвращением выплюнуло назгула.
- Я за подмогой, держись темная королева.
И только черный плащ мелькнул в одном из бесчисленных коридоров.
Кровь, забурлив, ударила в виски, мне казалось, что я слышу, как она отчаянно взывает ко мне:
- Сделай что-нибудь. Я не хочу быть пищей корней энтских упырей.
Но напрягая уплывающие силы, я только и могла, что дергаться, как птичка, попавшая в силки.
- Может, ты все-таки воспользуешься мной.
Тонкий, звенящий шепот раздался со стороны левого бока. Блеснув рубинами, ятаган зашевелился в ножнах.
- Чего ждешь?
Подпрыгнув, он уверенно ткнулся мне в руку, и я ударила по первой одервеневшей глотке.
Фонтан гнилого сока вырвался из разреза, еще один, и уже залитая смердящей жидкостью, я размахивала кривым клинком с всё увеличивающейся амплитудой. Яростная острота моего друга, как нитки рубила корни.
Но их было много, и на место отрубленным уже спешили их дальние соседи, с отвратительным свистом они накрывали меня все новыми петлями.
Боль, отчаянье, ужас - заставляли меня сражаться. Но силы утекали вместе с покидающей меня кровью. Ухватив меня за длинные волосы, эти маленькие кровососы, выстроились в шеренгу и ринулись в последнюю атаку, пытаясь вырвать ятаган.
- Ну вот и все, встречай меня, Эсте милосердная.
Я машинально крошила корни.
Внезапно молнии блестящих лезвий ворвались во мрак смертельных объятий.
- Смелее сестры.
Низкое контральто пробилось сквозь пелену полузабытья.
- Сейчас посмотрим, кто на этот раз угодил в корни тетушки березки. Летевшие направо и налево куски щупалец шлепались с отменной скоростью.
- Это я, королева, тьфу, то есть властелин…
Едва слышно пискнув, я на четвереньках, выползла из-под нарубленных лиан. - Элфани бездарная и усталая, падайте на колени и целуйте мне подол платья.
Оглянувшись на высоко оборванный край платья, запоздало сообразила, что это слишком смелое предложение.
Но целовать никто и не пытался. Рассматривая меня с высоты своего маленького роста спасительницы, настороженно переглянулись.
- Ты не видела, тут некая Эльфарран не пробегала?
Я отрицательно качнула спутанными волосами.
- Не видала, а жаль.
Затянутая в костюмчик из кожи, натертой салом неизвестного происхождения, ближайшая ко мне девушка, протянула руку.
-Вставай, королева. Здесь все равны.
Её подруги, добросовестно дорубив остатки щупалец, подошли к нам.
- Прекрасное оружие.
Предводительница, прониклась уважением к моему ятагану.
Он взвизгнув, скрылся в ножнах.
- Очень скромный.
Я заступилась за своего друга, погладив притихший ножичек.
- Я только хотела поблагодарить его, он спас тебя, и мы тоже немного помогли.
Она открыто улыбнулась.
- Идем с нами подруга, здесь не безопасно. Орки рядом.
- Как, они уже здесь? Вот проворные. Какого полка?
- Они дикие. Поэтому прикинься тенью и слейся с камнями. Идем.
Теплое дыхание невидимого огня ласково согревало нас. Шмыгая простуженным носом, я шла в середине, как самое слабое звено этой цепочки подземных альпинисток.
Сверля взглядом спину впереди бредущей девушки, отмечала, что мы уходили все дальше в лабиринт многочисленных темных пещер. Двигаясь по только им известным заметкам, они уверенно вели меня в глубь Мории.
Надписи на стенах довольно подробно рассказывали о жизни гномов. Поднося факел к стенам, я выхватывала кусочки прошлой жизни этого мира.
Объявление о распродаже подержанных лопат, поздравление со столетней годовщиной открытия тридцать второй шахты и выражение надежд на свет мифрила в конце этой проклятущей шахты.
Какой-то Тронель Грундталь Рогер, Альвин, Драгон и малышка Дрелла.
С трудом прочитав имена последней надписи, я поразилась:
- выходит, у гномов тоже есть семьи и дети.
- Ты думала, мы рождаемся из скал. Что у тебя было по этнографии?
Насмешливо кинула, сзади идущая спутница.
- А что такое этнография?
Шершавые стены нависали над нами, вокруг царило удивительное безмолвие.
- Тише, девочки. Тише, затаить дыхание.
Мы ползем по карнизу отвесной скалы, песок забивает рот, открытый, чтобы лишний раз не издавать звуки носом.
Песок скрипит на зубах. Першит в горле. Я деликатно выплевываю его. Уткнувшись в поданный платок, отчаянно выдыхаю все накопившуюся пыль.
- Чих!
Тихий шорох перерастает в шум множества ног. Они бухают где-то в соседнем коридоре.
Вскочив, мы тоже бежим, перепрыгивая через расщелины. Уже не таясь, спешим к спасительному чертогу, где пробивается слабый луч света. Влетев и упав на камни, все тяжело переводят дыхание.
- Спасены, сюда не сунутся
Предводительница, улыбнулась.
- Ловко мы их обставили.
Высунувшись за угол она с веселой издевкой крикнула:
- Глупые орки! Что съели!
Сделав весьма откровенный жест рукой, она засмеялась.
- Они точно сюда не сунутся?
- Точно. У нас разделение территории по конвенции. А вот завтра, завтра мы нанесем им ответный визит.
Видя, что я заинтересовалась этим местом, она сочла своим долгом просветить.
- Это чертог сокровенного знания. На этих полках хранятся предания древних мудрецов и свитки с легендами.
И главная из них о великом кольце всевластья зла. Здесь, в заброшенных копях старой Мории, в самом далеком зале, где наши далекие предки приносили жертвы великой матери-земле, лежит кольцо.
В незапамятные времена оно скатилось сюда, с пальца погибшего темного властелина. Все, кто пытался приблизиться, сгорал в пламени его гнева.
Страшный яд, разливаясь огнедышащей магмой, сжигает все вокруг. Но оно ждет. Ждет наследницу Мордора, некую Эльфарран.
И внезапно устыдившись своего пафосного языка, она буднично закончила.
- Ты с ней не встречалась? У нас есть достоверные сведения, что она здесь, и приказ о задержании.
Вытащив свернутый листочек эльфийской бумаги она прочитала:
- Раса - эльфийка.
Статус - Светлейшая аранель.
Имеет: рост средний, глаза обыкновенные синие с прозеленью, цвет волос обыкновенный, серебряный, но не исключен и другой оттенок,
упряма, взбалмошна, любимое выражение - святой Низя.
Может быть одета в эльфийское свадебное платье или в назгульский черный плащ.
На левой руке носит кольцо светлого мифрила, на правой - темного, красного золота.
Перевернув лист, она посмотрела на меня.
- Тут ещё на две страницы примет.
Вот посмотри - отлично чистит единорогов,
-в танце наступает на ноги,
-тонет даже в самой мелкой луже,
-ненавидит селедку.
Известна под именами:
-Эльфи, солнечная,
-аранель Валинора,
-королева острова Солеа,
-темная повелительница Мордора и -Фи из Чавкающей трясины.
Склонна к побегу. Врет не краснея. В карты шельмует.
Коллекционирует кольца. Всех похожих немедленно хватать и до выяснения держать под неусыпным контролем. При задержании соблюдать определенную осторожность - все-таки принцесса, и еще тут добавлено на обороте, - кусается. Но только в крайнем случае. Ну как, ты её знаешь?
- Нет, не знакома, не видела, не общалась.
- Жаль. Ты точно не Эльфарран. Поклянись.
- Да честное назгульское.
Уверенно мотнула головой и, быстро сменив тему разговора, перешла к более важному вопросу, мучившему меня на всем протяжении дороги.
- Как бы мне, таком костюмчиком разжиться? Выкройку дашь? Знаешь, хочу себе такой же, вечно подол мешается.
- Конечно, мы же женщины и должны держаться вместе. Против тех отвратительных трусов, предавших родину, бросивших жен и малых детей…
В её словах зазвенела застарелая обида.
- Против мужчин. Они наши главные враги.
- И мои тоже, хотя не знаю, почему. Но у меня тоже, есть к ним счеты.
В порыве радости, она бросилась мне на шею.
- Я так и поняла, моя бедная обиженная сестра. Кстати, как тебя зовут.
- Элфани. Безумная и жуткая, вроде так звучит. Но последние можно не произносить.
- Чай пьешь?
- Я теперь все пью, только легче не становится.
- Это поможет.
Подавая мне чашку дымящегося напитка, она предупредила.
- Пей маленькими глоточками. Горячо.
Прихлебывая ароматный напиток, я расслабленно слушала грустную историю Мории - первого подземного мира.
- Века, проплывающие над земными царствами, были не властны над великим содружеством гномов. Сплоченные единой концепцией создания совершенного государства, невысокие короли мудро правили своим народом.
Были построены просторные покои, прорыты глубокие шахты, открыты сотни мастерских. Удивительные механические повозки, груженные золотом, непрерывным потоком сами катились к торговым тропам.
Равенство и согласие были главными принципами жизни. Из великих копей мифрил тек рекой, обогащая и без этого зажиточных гномов.
Талантливые строители возводили дворцы и чертоги, украшая их редкостным красным золотом, алмазами и сияющей бирюзой.
Создавая шедевры, мужчины посвящали их своим подругам.
Целые века царили мир и любовь. Прекрасные гномессы жили в полном согласии со своими мужьями.
Но однажды, в одно отдаленное селение пришел ощипанный демон. Он, расписывая красоты другого мира, из-под крыла показал нашим мужьям какие то картинки.
Кто смотрел, менялся безвозвратно.
Они уже не замечали нас, не помогали даже пироги с черникой.
Что только мы ни делали: возжигали масло редчайших семян дерева жизни, натирались лучшими эльфийскими духами, даже за прозрачными юбками съездили.
Ничего не помогло. Наши любимые уходили все глубже в копи, отговариваясь, что ищут мифрил, но мы точно знали, что они копали проход в другой мир.
Горе и ревность жгли наши сердца.
Мы были не нужны им, о детях они вообще забыли.
Никто не устоял. Мечтательно вздыхая, они копали и копали.
Тут она смахнула набежавшие слезы.
Запись 1. Атаман собрал нас всех и заявил, что отныне весь лес принадлежит оркам и поэтому всякий проходящий через него должен платить нам дань. На вопрос любознательного Бурхыга что делать если прохожие откажутся платить, атаман достал свою дубину и произнес несколько нехороших слов, после чего послал нас всех сторожить лесные тропы.
(позже) Иду искать тропу. Заодно подумаю о вечном.
Запись 2. Стою на тропе. Думаю о вечном. Тропа правда какая то нехоженая, но мне и такой хватит.
(позже) Мимо проходил лось. Именем атамана потребовал его остановится и заплатить за проезд через лес. В качестве платы потребовал шкуру и рога. Лось отказался. Вспомнив уроки капитана достал дубину.
(еще позже) Ничего не помню. Лежу в буреломе, думаю о вечном. Лося нет, ну и фиг с ним.
Запись 3. Атаман долго ругался. Говорил что только такой идиот как я, мог встать вместо нормальной тропы, на звериную. В конце речи достал свою дубину и врезал мне по уху. Хочется подумать о вечном, но больно.
1
Запись 4. Нашел еще одну тропу. Судя по следам колес не звериная. Буду стоять здесь и собирать дань.
(позже) На тропе показалась толпа каких то странных типов. Все в железе, наверное неформалы, сейчас таких много развелось. Вышел из-за дерева и грозным голосом потребовал заплатить за проход через наш лес. Типы засмеялись. Больные наверное. Ладно, вспомним уроки атамана, где там моя дубина?
(еще позже) Лежу в кустах и думаю о вечном. Рядом остатки дубины. Издалека доносится смех этих противных неформалов. Говорят что никогда еще не видели более смешного представления. Просят что бы я теперь всегда стоял на этом месте. Они, мол часто тут ходят. Ага, ищите дураков, пойду к атаману, буду с ним думать о вечном.
Запись 5. Атаман уже устал ругаться. Перешел на сурдоперевод. После чего взял меня за руку, отвел в лес и поставил на какой то тропке. Шепотом, хрипами и жестами объяснил мне, что со всех проходящих я должен собирать дань в тройном размере. Так неприятно что даже не хочется думать о вечном.
2
Запись 6. Подведем итоги. Мимо прошли охотник (три беличьих хвоста и стрела в заднице), два лесоруба (связка хвороста и два подзатыльника обухом топора), маленькая девочка (звон в ушах от ее визга) и друид (какая то странная зеленая поросль у меня на руках и мухоморы почему-то выросшие прямо на ушах). Можно считать что рабочий день прошел не зря и пойти подумать о вечном.
Запись 7. Атаман заявил, что все нормальные орки должны воевать с эльфами. Долго рассказывал нам о зверствах эльфов. Ребята долго плакали, кто-то так впечатлился что стал заикой. Любознательного Бурхыг объявил себя эльфоненавистником и вызвался первым идти в поход на эльфийский лес. Атаман доволен.
Запись 8. Идем в поход ночью. Шепотом подбадриваем себя пересказами самых страшных мест из баек атамана. Бурхыг идет впереди, выкрикивает им же сочиненные лозунги и размахивает дубиной. Не знаю, как насчет эльфов, но троих наших он уже завалил.
Запись 9. Дошли до деревни эльфов. Похоже у них тут, какой то праздник. Все эльфийки танцуют нагишом вокруг большого костра. Я по привычке задумался о вечном, у остальных включая атамана, отпали челюсти. Бурхыг не растерялся и с воплем 3"Смерть Эльфийским Оккупантам!" бросился в атаку. То что было дальше я никогда не забуду, по крайней мере я теперь знаю сюжет своих ночных кошмаров на ближайшие десять лет. Вся толпа эльфиек повалила нашего Бурхыга и принялась рвать его на части. После того как в воздух взлетели его штаны вместе с сапогами, атаман приказал бежать.
Запись 10. Третий день поминаем нашего товарища павшего лютой смертью от рук жестоких эльфов. Атаман клянется отомстить и возвести на месте гибели Бурхыга памятник в натуральный рост. Урлод - наш резчик по дереву уже приступил к работе, выбрав в качестве материала ствол старого дуба, заявив что по внешнему виду и содержимому он вылитый покойный. Пойду посижу в кустах и подумаю о вечном.
(позже) Не успел я задуматься как появился Бурхыг. Живой. Сильно помятый правда. Из одежды только эльфийский плащ. Да и глаза у него как-то подозрительно блестят. Атаман первым назвал его предателем и эльфийским шпионом. Оправданиям Бурхыга о том, что он никого не выдавал и вообще у эльфов можно неплохо провести время, никто не поверил кроме пары молодых. Урлод тут же демонстративно совершил сжигание неоконченного памятника. Остальные долго спорили, что не лучше ли заодно еще и сжечь оригинал. Бурхыг плюнул, произнес несколько 4новых нехороших слов (теперь я знаю что все нехорошие слова имеют эльфийское происхождение) и, прихватив с собой парочку тех молодых ушел обратно в лес. Задумался о коварстве эльфов, ну и о вечном само собой.
Запись 11. Атаман вновь собрал всю нашу шай… то есть славную орочью орду и произнес новую речь. В общем облагать прохожих данью и пошлинами это хорошо, но надо повышать уровень. Для начала следует обложить данью все окрестные города или хотя бы одну ближайшую деревню. Для поиска подходящей деревни были выбраны наши лучшие разведчики близнецы Грузлы.
(позже) Близнецы нашли деревню. Говорят сплошь мирные крестьяне. Таких не сложно запугать. Завтра идем в поход.
Запись 12. Мирные крестьяне все поголовно оказались теми самыми неформалами. Стоило нам выйти из леса, как они тут же напялили на себя все свое железо и с громким смехом пошли нам на встречу. Ладно у меня уже был опыт встречи поэтому я спрятался в кустах (там же сидел и атаман, но у него опыта было еще больше, поскольку он еще и жратву туда притащил), а вот остальных ребят жаль. Ладно дубины отобрали, но зачем же было еще и размалевывать лица сажей и заставлять танцевать эльфийские танцы. Что бы не заплакать задумался о вечном, рядом атаман шепотом пересказывал что он сделает с близнецами-разведчиками когда вернется в лес.
5
Запись 13. Пинаем разведчиков всей шайкой. Атаман пытается им на пальцах объяснить разницу между мирной крестьянской деревней и воинским лагерем. Идею об обложении данью окрестных городов впрочем он еще не оставил.
Запись 14. Поскольку профессионалы облажались, атаманом была создана новая разведгруппа. Состав: Хыырмук (умеет считать до семи), Ухрик (умеет шевелить ушами) и я (ну конечно же, специалист в думанье о вечном, куда же без меня). Задание простое. Найти небольшое поселение, после чего навести на него всю нашу славную орочью шайку.
Запись 15. Нашли поселение. Хыырмук говорит, что там всего семь строений. Не поверил. Пересчитали вместе. Хм. Вроде все сходится, хотя почему-то кажется что где-то мы ошиблись. Мельница, пара домишек, два сарая, сторожка и большая крепостная стена. Вроде все сходится. Оставили Ухрика для наблюдения, а сами пошли к атаману.
(позже) Атаман долго ругался по эльфийски. Заявил, что только такие идиоты как мы можем посчитать город маленьким поселком. Велел возвращаться обратно и забрать нашего 6ухоголового. Блин, даже нет времени подумать о вечном.
Запись 16. У атамана пропал дар речи, я в прострации, а Хыырмук открыл для себя цифру восемь. Пока мы ругались там в лесу, наш Ухрик в одиночку взял город. Ну как взял… Просто прогулялся по улицам показывая всем свой фокус, а все люди включая стражников попадали от смеха и до сих пор не в силах подняться.
(позже) Атаман пришел в себя и пошел на поиски бургомистра, потребовать выплату дани.
(еще позже) Переговоры зашли в тупик. Атаман требует одну телегу полную золота и драгоценных камней, еще три нагруженных серебром и утварью, табун первосортных лошадей и двести пятьдесят наложниц. Бургомистр в свою очередь предлагает нам вычистить все окрестные отхожие места и забрать их содержимое в качестве уплаты. Так, где там наш славный Говорун-Боятся, так сказать дипломированный эксперт по переговорам.
Запись 17. Возвращаемся обратно в лес. Везем дюжину телег дани. В десяти из них содержимое отхожих мест еще в двух пара мусорных куч, что попались нам на выезде из города, и которыми бургомистр любезно согласился пожертвовать. Нашего переговорщика засунули по самое горло в первую из телег. Рядом идет атаман и предлагает ему на выбор: либо он сам съедает все, что наторговал, либо отдаем его на растерзание 7эльфам. Говорун в раздумьях.
Запись 18. Возле леса наткнулись на Бурхыга. Взгляд затравленный. Упал на колени перед атаманом и умоляет куда-нибудь его спрятать от этих ненормальных эльфиек. За что уважаю нашего атамана, так это за скорость принятия решения. Не успели мы и слова возразить, как он схватил этого предателя за шиворот и засунул во вторую телегу. Вонь там конечно не такая как в первой, зато по объему содержимого она явно превосходит все остальные.
(позже) Пришли эльфийки. Требовали вернуть назад их ненаглядного Бурчика. Ответили что первый раз о таком слышим. Эльфийки явно нам не поверили, но подойти поближе так и не решились. Содержимое телег их явно отпугивает. В очередной раз поразились мудрости атамана. Теперь мы знаем, как защитить подступы к нашему лагерю. Ни один эльф больше не переступит порога нашего леса. И я могу спокойно думать о вечном.
Запись 19. Эльфийки ушли. Бурхыг вылез из кучи держа в руках найденный там кувшин. Атаман мудро заявил, что на этом можно неплохо подзаработать, только надо его почистить.
8 (позже) Всегда знал, что неосторожное обращение с незнакомыми предметами до добра не доводит. Вот стоило только Бурхыгу открыть этот долбанный кувшин как оттуда вылетел какой то призрачный старик в чалме. Еще бормочет что-то не по нашему…
Запись 20. Старик оказался джинном. Стал лепетать что-то про три желания. Бурхыг конечно же самый умный. Советов товарищей (пусть даже и бывших) слушать не хочет. Сразу пожелал быть умным, красивым и больше не вонять… Тааак. Старик что-то рвет свою бороду… От отчаяния что ли?
(позже) Зря я на старика наговаривал. Кудесник он хороший. Наши от шока теперь точно не отойдут. Зато теперь мы знаем как появились эльфы. А еще говорят что Перворожденные. Чушь. Мы орки - венец творения! Недаром мы умеем думать о вечном.
(еще позже) Поскольку Бурхыг уже дважды предатель, на скорую руку переименовали его в Бурхиеля и спровадили обратно к эльфам. Тот упирался, плакал, но когда вокруг тебя толпа в восемьдесят рыл особо и не поспоришь.
9 Запись 21. Новое сборище. Атаман во всеуслышание заявил, что такая чокнутая орочья шайка безусловно станет украшением армии любого Повелителя Тьмы. На поиски самого повелителя был отправлен уже зарекомендовавший себя отряд из смехоуханчика (нащ Ухрик), счетодебила (это Хыырмук) ну и задумчивый тупица (это кажись я). Задача проста. Найти Цитадель тьмы. Хыырмук счастлив. Сбылась мечта детства. Лично встретить Темного Властелина.
(позже) Судя по внешнему виду это Темная Крепость. Темная, мрачная, вся украшена жуткими рожами (некоторые по виду вылитый Атаман, с него, что ли ваяли?) В общем идем за остальными.
Запись 22. Идем наниматься на службу. По совету Атамана идем ночью при свете факелов. Так мол впечатляет. Не знаю как насчет впечатления, но ноги мне уже оттоптали. Ухрику пожгло все ухи. Бедняга, чем же он теперь будет нас смешить? Пока думаю о новой службе. О вечном думать боюсь
Запись 23. Стоим перед воротами. Хорошо что мы долго репетировали в лесу. Сейчас моментально построились просто в идеальное каре. По сигналу атамана громко прокричали «Ура» нашему новому хозяину. В ответ услышали кучу новых матов (и 10здесь эльфы побывали), после чего из окна вылетел рваный тапок и угодил в лоб Хыырмуку. Тот счастливо закатил глаза и упал в обморок. Сам Темный Властелин почтил его своим вниманием.
(позже) Из окна высунулся какой то дядька и обложив нас очередной серией эльфийского мата поинтересовался какого орка мы не даем спать почтенному купцу Тильбуку. Вежливо поинтересовались, куда делся Темный Властелин, и что делает обыкновенный купец в его цитадели. В ответ узнали о себе много нового, хотя то что наши матери тоже были орки мы это и так знали. Выяснилось что мы ни фига не разбираемся в стилях, и что готика это сейчас модно. На атамана жалко смотреть. В лес возвращаться совсем не хочется. Вежливо спросили у дяди, не нужны ли тут охранники или хотя бы работники. Дядя задумался, после чего позвал в дом атамана. Стоим, всем хором думаем о вечном.
Запись 24. Работаем на купца. Работа не пыльная. Увезти подвезти, кто мешает в морду дай. Неформалы больше не смеются, только улыбаются. Недавно встречал Бурхыга то есть Бурхиеля. Спрашивал не попадались ли нам еще такие же кувшины, а то мол эльфийки интересуются. Послали его подальше. Мол это ваши эльфийские дела, нам оркам это не интересно. Атаман загорает на сеновале. Рядом счастливый Хыырмук, пускает слюни и сжимает в руках тапок. Ухрику повезло больше всех. Хозяин держит его при себе вместо веера, ну, а я… Я как обычно… Думаю о вечном…
часть вторая
14 числа того же месяца
Глау теперь чихает, причем так, что трясется весь Ангбанд. Какая жалость, что эльфов разбили еще год назад, сейчас бы это получилось эффективнее.
Глаурунг бьет собственные рекорды, в последний раз прожег две соседние стенки и обрушил гору на садок с собственными детками.
В лепешку.
А малыши были чудесные, и нести караул у них было одно удовольствие. Крутанешь его за хвостик, а он из пасти струйку дыма и пламени.
Хочешь сковородку грей, хочешь - прическу товарищу подправь.
18 числа
Глаурунг поправился, во всяком случае, температура у него нормальная, можно пару минут рядом постоять.
Правда характер у него испортился окончательно, с кормежки из десятка ребят возвращается один-двое.
Ладно, скоро его должны выпустить - будет полегче.
48 числа 4-го месяца
Саурон наплел чего-то Большому Боссу, ему выделили специальную лабораторию и сотню из новеньких.
Меня он, по старой памяти, взял к себе, но не подопытным, а подручным. Вести наблюдения, делать записи и отчитываться перед Большим Боссом, если получится как всегда (а начинания этого вундеркинда всегда кончаются скандалом).
Итак, Саурон задумал научить орков летать.
Ввиду не очень давних событий, когда какая-то психованная эльфа на дельтаплане из крыльев летучей мыши влетела в тронный зал и вывинтила сильмарил из короны,
Босс решил ответить тем же.
Теперь Саурон каждое утро гонит десяток новоиспеченных десантников на Ветровой утес и, прикрепив к их спинам различной конструкции крылышки, спихивает вниз.
На утес он их гонит по моему совету - меня достало убирать трупы из лаборатории, а под Ветром у нас питомники, так что кормежка волков тоже упростилась.
Я слежу за расходом крыльев.
Честно говоря, если бы не освобождение от строевых занятий я бы посоветовал Саурону не мучиться и угробить их всех скопом - все равно партия бракованная, экспериментальная.
Хотели сделать их еще свирепее, но передержали, и все поголовно облысели и стали заикаться. К тому же все почему-то хромые, и все на правую ногу.
Большой Босс строго запретил им ходить строем.
Мы-то ничего, а вот барлоги от смеха сильно раскаляются и проплавляются на нижние этажи.
79 числа
Месяц я кайфовал с Сауроном, но вчера этому настал конец.
Большой Босс вызвал его для отчета - и вовремя, кстати, так как экспериментальный материал кончился, и начальник начал нехорошо поглядывать на меня.
Саурон доложил, что:
- пробовал крылья двадцати восьми видов,
- испытал четырнадцать типов креплений,
- разработал теорию гладкого и ступенчатого взлета,
- тактику ближнего и дальнего воздушного боя,
- придумал приспособление, позволяющее производить посадку на воду,
- технику стрельбы из лука в перевернутом положении,
- способы передачи сообщений,
а также написал поэму, рассказывающую о приключениях Большого Босса в Валиноре.
У меня глаза вылезли на лоб, а так как он у меня отнюдь не роденовский, то скоро я заглядывал себе за спину - но Большой Босс был доволен.
Он уже почти отпустил нас, распорядившись о новых добровольцах-воздухоплавателях, но потом вдруг предложил что-нибудь продемонстрировать.
Саурон позеленел, но, не осмелясь ослушаться, приказал мне надеть крылья номер двенадцать и продемонстрировать Боссу приемы высшего пилотажа.
Тут уже позеленел я.
Крылья номер двенадцать - редкостно ублюдочный вариант, так как они не привязываются, а привинчиваются.
Слава богу, я успел вывернуть ржавые шурупы и просто приставил их к плечам, покрепче ухватившись за ручки.
Элегантно помахивая довольно-таки тяжелыми конструкциями (так и не смог убедить этого великого ученого делать их полегче) я прошелся туда-сюда перед Боссом, страстно надеясь, что этого будет достаточно.
Но тот приказал лететь.
Саурон вякнул было про Ветровой, но мне совсем не улыбалось пойти на корм волкам, так что, сославшись на нелетную погоду, я быстро взобрался на скамью и спрыгнул с нее вниз.
Босс заинтересовался, но предложил повторить - он-де, не совсем разглядел детали.
Я повторил…
Потом еще…
И еще…
Когда я налетал, по моим подсчетам, уже больше, чем полторы высоты Тонгородрима, взгляд Босса вдруг упал на злополучный подсвечник, с которого его бомбардировала своими куплетами придурочная Лучиэнь - и тоже начал зеленеть.
И предложил мне слетать туда и чего-нибудь спеть самому.
Я сказал, что не умею петь.
Он сказал, что это к лучшему - чем отвратительнее будет происходящее, тем большей ненависти он преисполнится и тем меньше будет шансов на повторение таких гастролей.
Я сказал, что имел в виду именно это - мой голос настолько чарующ и пленителен, что ему наоборот может понравиться, что чревато.
Босс удивился и предложил мне спеть.
Я спел.
Босс заткнул уши и снова погнал меня наверх.
Тут чудовищно некстати вмешался Саурон и сказал, что взлет будет наиболее эффективным, если его стимулировать.
То есть, если летчику на земле угрожает какая-то опасность, он взлетит гораздо быстрее и продержится в воздухе гораздо дольше.
Я горячо возразил, что это вещи совсем несвязанные, и что наоборот, полет требует полного сосредоточения и чем меньше факторов отвлекает от него, тем лучше. И вообще, летать лучше всего в полном одиночестве и в маленькой комнатке с низким потолком.
Саурон сказал, что такие мои заявления не согласуются с результатами эксперимента, и что останки Шуграта, которого Саурон пугал чучелом эльфа, были найдены в вольере номер шесть, самом дальнем от утеса, в то время как подавляющее количество других десантировалось в более ближних вольерах, о чем говорит хотя бы кривая прироста живого веса содержащихся там животных.
Я ответил, что Шуграт был орк меланхоличный и погруженный в себя, и что такой пустяк не мог вывести его из состояния самосозерцания.
Тут вмешался Босс и предложил Саурону меня простимулировать.
В качестве стимулятора был выбран Кархорот-младший.
Я почему-то пожалел, что не пошел со своим батальоном штурмовать Нарготронд, а потом мысли в моей голове кончились.
Удирая от волка, я сделал два круга по тронному залу, потом выкинул мешавшие бежать крылья и полез вверх по портьере. В тот момент, когда Кархорот, встав на задние лапы, попытался ее сдернуть, я переполз на какой-то карниз и побежал по нему. Пробежав с десяток шагов, поскользнулся, полетел было вниз, но по дороге наткнулся на какие-то торчащие из стены рогульки и повис, зацепившись поясом и курткой.
Переведя дух, я обнаружил, что болтаюсь именно на том подсвечнике, с которого выступала заезжая шансонетка.
Снизу на меня с восхищением взирал Большой Босс, а Саурон ему втолковывал, что без крыльев мне потребовалось на все восемнадцать секунд, значит, с крыльями это все займет не более пяти, а если воспользоваться гороховыми ускорителями, то и вовсе три.
И это - крылья номер двенадцать, не лучший, вообще говоря, вариант, хотя и наиболее простой и надежный.
Еще минут двадцать он высказывался в том же духе, я болтался на стене, а Большой Босс о чем-то размышлял.
Потом они ушли, а я так и остался висеть - о чем не очень сожалел, так как они забыли в зале Кархорота.
12 числа 6 месяца.
Выступили в первый большой поход. Будем бить эльфов.
Эльфы стоят у ворот Ангбанда, а мы идем на север.
Все-таки у Босса голова варит - не то, что моя дубина или пеньки придурков из второго взвода.
Называется все это - обходной маневр. Мы сначала пойдем на север, потом на восток, потом на юг, потом на запад, потом опять на север, и ударим эльфам в тыл.
Они попадут в клещи и будут разбиты наголову. Все это я слышал на Совете, так как мне выпало там быть караульным.
Становится холодно.
3 дня спустя.
Становится еще холоднее.
17 числа.
Все еще идем на север. Саурон называет это глубоким обходным маневром.
Куда уж глубже - снегу по уши, барлоги шипят, как багровые яичницы.
Вспомнилось, что на Совете Сау протестовал против того, чтобы мы брали с собой теплую одежду.
Бои мол, будут идти на юге, и там она может помешать. Тогда мне это показалось очень умным. Сейчас - не очень.
Холодно.
18 число
Потух Барлог Толбачик. Темная ему память. Сау сказал, что когда-нибудь оживет снова. С трудом верится.
20 число.
Повернули на восток. Вчера засыпало снегом четвертый взвод. Насилу их откопали и растерли, чтоб не померли.
Услышал от них пару новых слов. Надо запомнить.
29 число.
Повернули на юг. Скоро будет значительно теплее.
А пока что идем скорым маршем. Впереди кто-нибудь из барлогов протапливает лед и снег. За ним взвод орков.
Потом еще один барлог, потом еще взвод.
И так далее.
Такой строй - мое изобретение.
Саурон сначала установил всех барлогов впереди:
- они растопили разом несколько кубов льда,
- третий взвод захлебнулся,
а пятый шел уже по чистому катку и поднявшийся ветер унес их куда-то вдаль.
Искать мы не пошли.
Саурон от холода уже дважды пытался развоплотиться. Но мы начеку и вбиваем его обратно в бренное тело.
Нынче его, кстати, никто не назовет Черным. Саурон
Синий - так будет точнее.
39 число.
Неделю назад у Саурона сломался компас, так что идем по звездам.
42 число.
Звезды завели нас обратно в Ангбанд. Не сказать, что мы очень расстроены. Фиг с ними, с эльфами…
Большой Босс закатил нам такую взбучку, что мы отогрелись за все предыдущие дни.
Добрый он.
Число неразборчиво.
Неделю находимся в летнем лагере. Продолжается обычный бардак. Жрать нечего, спим на ветках, костров разводить нельзя.
А вчера для усиления прислали Глаурунга. Тоже мне, усилитель.
Экономии ради его тоже не кормят - он переведен на подножный корм. Ну и жрет, собака, все, что попадется под ноги.
Сегодня утром ему попался пятый взвод.
Спасся только Вархук. Мы его теперь заикой зовем.
Говорят, к вечеру прибудут барлоги. Хоть согреемся. Надо хворосту натаскать.
34 число.
Приставили меня к Готмогу ординарцем.
Прошлого слопал Глаурунг.
Готмог воображает, что дракон находится под его командованием и регулярно пытается донести до него свою командирскую волю.
Земноводное реагирует однообразно,
Готмог некоторое время ждет назад посланца, потом ждет выполнения приказа, потом идет скандалить.
Первое время писал рапорты Большому Боссу, но Глау у того ходит в любимчиках, так что теперь этот несравненный полководец перестал изводить бумагу и пытается извести дракона.
Например, на прошлой неделе, зная, где червяк будет переходить через Нарог, послал три наших роты повынимать арочные камни из моста.
Дракон сверзился в ледяную воду, вскипятил ее, вскипел сам и вылез разбираться… Какой все-таки Готмог дурак!
Он сидел и наблюдал на пологом берегу, в то время как мы забрались на обрывистый.
И долго наблюдали скачки по полям, я даже выиграл у Притцакха его месячное жалованье.
96 число
Полмесяца назад Готмог дал мне первое серьезное задание - привести два батальона из новеньких к Лиловому проходу, там соединиться с Барлогом по имени Памбук и идти выкуривать эльфов из укреплений в верховьях Сириона.
Он-де с основным войском там нас будет ждать, мы должны будем подойти скрытно и ударить эльфам в тыл. Ладно, повел.
Знал бы я, что этот Ганнибал путает верховья Сириона с верховьями Нарога, тыл с фасадом, а правое с левым - лучше пошел бы, поиграл в салочки с Глаурунгом.
Естественно, никакого боя не было, и не было никакого тыла - на нас поперла сразу вся немаленькая эльфийская рать.
Памбуку подпортили шкуру, даром что барлог - заорал дурным голосом и удрал куда-то в сторону Мглистого.
Я отступил в Лиловый, там мы отбивались до вечера, положили кучу наших… Новеньких я даже зауважал - дрались отменно, жаль, что с трехсот их число сократилось до пятидесяти.
Пришлось отступать ночью и шлепать прямо по руслу чертовски холодного ручья, а потом сплавляться по Створчатому порогу с помощью наскоро связанных плотов. После порога мы удрали в лес и там сидели неделю, потом какими-то звериными тропами пробрались обратно в лагерь.
В лагере нас ждал багровый от ярости Готмог. Оказывается, он тоже потерпел поражение, и, естественно, из-за меня.
Ибо я должен был, оказывается, не шастать по горам с тремястами молодцев и придурком Памбуком, а с пятьюстами отборных сорвиголов тайно следовать за основным войском Готмога.
И когда, якобы разбитое в сражении, оно побежит, захлопнуть ловушку и завершить полный и окончательный разгром нарожской группировки противника. На деле же притворное бегство вскоре стало взаправдашним, потом паническим, а что было потом, мне расскажут пятеро оставшихся в живых парней.
Когда их немного подлечат.
А мне за невыполнение приказа, утерю Барлога и в силу прочих обстоятельств грозит трибунал.
На мое счастье в лагерь в это время ввалился мрачный Глаурунг. Наш Наполеон сыграл с ним очередную шутку, отправив искать главные эльфийские силы в непролазных топях Жиреха, которые наш дракоша и осушал последние полтора месяца.
Увидев своего строптивого подчиненного, Готмог забыл про меня и куда-то очень заторопился. Я ушел в палатку и со злости лег спать.
97 число
Готмог сидит на остроконечной скале, а под скалой разлегся Глаурунг.
Наш Македонский делает вид, что эти два события никак не связаны, пытается командовать оттуда. Несколько раз посылал за мной, но я просил передать, что сижу на гаупвахте.
Нашел дурака.
часть первая
12 числа 2-го месяца.
Гоняют. Нынче была проверка на выносливость - весь наш батальон бегал вверх вниз по главной лестнице Ангбанда, шарахаясь от встречных барлогов.
После пяти таких пробегов никто уже не мог стоять на ногах, тогда нас просто спихнули вниз - к биолабораториям - и открыли какую-то дверцу. Дверцу размером со средней величины гору.
Когда оттуда высунулась любопытная морда Глаурунга, батальон дружно побежал вверх, да так резво, что дракон успел слопать только толстого Умфарга да еще пяток отставших.
Остальные благополучно добрались до узких пролетов - Глау туда не помещается, ему наверх другой дорогой.
Он шутки ради плюнул нам вслед пламенем, но это пустяки, дело житейское. Троих пожгло.
Вечером были политзанятия. Проводил Уртханг. Объяснял, какие эльфы сволочи, скандалисты, склочники и головорезы. При этом - слабаки, только и знают из кустов стрелами кидаться.
Сильмариллы, говорит, нашенские, сделал их не Феанор, а Припердюм, орк-оружейник, чье чучело до сих пор стоит в красном уголке.
Скоро пойдем в набег.
16 числа 2-го месяца.
Заступил в караул на родине - в памятной 5-й лаборатории Большого Босса.
Здесь все родное - колбы, пробирки, магические усилители. На стене - эльф в разрезе (плакат), орк в разрезе (бедняга), и несколько жутковатых промежуточных форм. Здоровенные чаны, теряющиеся в темноте.
Все родное. На глаза слезы наворачиваются. Это все воздух - такого нигде нет…
Саурон как-то вошел без респиратора - минуты не прошло, хлопнулся, даром что майар. Привычка нужна.
44-го числа 2-го месяца.
Ходили в поход. После него поймали Уртханга и крепко избили.
- «Эльфы - слабаки, эльфы - склочники, только и знают, что друг дружку резать».
Не знаю, нашему брату они глотку режут не хуже.
Короче, вышли мы в лес. Шли тремя отрядами - в пределах визга, чтоб подстраховать при надобности.
Впереди Тальхур вышагивал, его первого и пришпилили к стволу. Стрелы летели со всех сторон - мне повезло, стрела прошла под надгрудником, слегка оцарапав. Я, не будь дурак, шлепнулся в кучу наших и закатил глаза.
Те два отряда, что должны были нас страховать, попросту наложили в штаны.
Ближний еще попытался дернуться, но авангард провалился в ловчую яму, и остальные с героическим визгом отступили.
Третий же вообще состоял из новобранцев, только от матерей оторвали, Тулкас их задери. Ветеранов пятой лаборатории не осталось почти.
Мамки теперь орков рожают, разжижают кровь.
Тьфу.
22-го числа следующего месяца.
Пять недель не вылезаем из болот. Ищем Гондолин. Никак не найдем - да и с чего бы ему тут быть?
Эльфы в болота не лезут, им бы в лес, да посуше. Но - ищем здесь. И мы при деле, и живые к тому же.
Лейтенанта Ингхака я что-то крепко зауважал.
25-го числа того же месяца
Пирпук сошел с ума. Бегает по лесу, заглядывает под камушки, приподнимает, кряхтя, старые полусгнившие колоды - ищет потаенный город. При этом истошно вопит:
- «Гондолин! Вылезай, я тебя видел.»
Хотели его пришибить, но он здоровый, вырвался и убежал.
29-го числа.
Угнали лейтенанта Ингхака, прислали Уртханга. Этот шибко умный, вытурил нас из болот и повел в горы.
Чую, не к добру. А ну как найдем?
30-го числа
Когда приперлись к подножиям крайне несимпатичных гор, лейтенант сразу погнал нас по ущельям. Пильхак, бедняга, сверзился с уступа в пропасть - в лепешку.
Уртханг от этого перевозбудился, заорал, что это, мол, эльфийские козни и что цель близка.
Когда пол-отряда повисла цепочкой на отвесной скале, откуда-то вывернул этот идиот Пирпук со своим истошным «Гондолии-ин!»
Народ посыпался со скалы горохом, трупы убирали до вечера.
32-го числа
Чего-то нашли. Видимо, не Гондолин, но мало не показалось. Спаслись трое, и то случайно. Тилгук, молодчина, прорубился к водопаду и сиганул в него, захватив и меня.
Выбравшись, встретили отряхивающегося Уртханга. Взяли его с собой - на случай крайнего голода на обратном пути.
12 число 3 месяца
Саурон вызнал, что я умею писать, и сосватал к себе в научную часть.
Она была организована по приказу Большого Босса, которого взбесили наши потери на Дориатском фронте.
Выяснилось, что эльфы-лучники безнаказанно расстреливают ребят из своих укрытий. Стреляют метко, так что, сколько бы наши на себя железа не вешали, все равно они находят щелку.
Первым изобретением Сау была броня вообще без щелей. На обутого в железные сапоги орка надевается нечто вроде цельнокованого ведра.
В ведро вставлено и жестко закреплено копье. Результат очень смахивает на ходячий кофейник с длинной ручкой.
Выстроенные в ряд, такие кофейники производили сильное впечатление - пока не начинали двигаться.
Ибо идти в ногу, стройно и одновременно они не могли, тут же начиная сталкиваться друг с другом и производя при этом чудовищный шум.
Пробы на пересеченной местности привели к еще более плачевному результату - на фоне пошлого кастрюльного дребезга выяснилось, что держать направление эти тевтоны не способны - еще бы, ведь для большей безопасности Саурон не сделал в этих консервных банках отверстий для глаз.
Не прошло и пяти минут, как кофейники разбрелись кто куда, сталкиваясь друг с другом и звеня как свихнувшиеся колокола.
Дело запахло скандалом, но Сау не растерялся и тут же внес рацпредложение.
Он предложил жестко сковать два десятка ведер в шеренгу, чтобы возможности разбрестись или пойти, не туда просто не было.
Большой Босс просветлел, кузнецы взялись за дело, и через два часа первый в истории хирд был готов.
Четвертый взвод нырнул в свои железные бочки - стальная стена двинулась на врага.
Воодушевленный Саурон, повернувшись к Боссу, начал что-то вдохновенно вещать, размахивая руками и изредка подпрыгивая - но стремительно потемневшая физиономия Мелькора заставила его оглянуться.
На пути хирда попался небольшой овражек. Правый фланг, вдруг потеряв почву под ногами, вывалился из скорлупы на землю.
Этот край боевого суперкофейника повис в воздухе, строй перекосился, в середине споткнулись - и железная стена перевернулась.
Из ведер левого фланга народ повылетал, в середине же над верхними обручами кое-где торчали дергающиеся ноги.
Большой Босс выразительно посмотрел на Саурона и отправился в ставку.
Саурон поплелся за ним, по дороге бубня, что если обуть орков в сапоги с острыми шпорами, то и такой разлет можно обернуть себе на пользу.
22 число 3 месяца
Саурон очень хотел реабилитироваться перед Боссом, и подготовил ему сюрприз.
Сюрприз назывался миниорком.
Суть дела, как мне объяснил Сау, в следующем. Орки большие, поэтому их видно, и поэтому в них можно попасть из лука. Следовательно, если орки будут маленькие, то попасть в них будет труднее.
Отсюда возникает необходимость в двух препаратах - минимизине, уменьшающем орка до размера таракана, и максидрине, возвращающем храброму воину первоначальный размер.
Но означенное возвращение размера будет произведено в глубоком тылу врага, что неминуемо должно привести к победе.
Вдохновленный Саурон заперся со мной в лаборатории и начал свои опыты. Я едва успевал строчить формулы, которые он мне диктовал.
Не прошло и недели, как минимазин и максидрин были готовы.
Я благоразумно предлагал этому Бойлю Мариотту провести сначала испытания в лаборатории, но он не слушал и сразу поперся докладывать Боссу.
Я не знаю, что он ему наплел, но когда в тронной зале появился я и назначенный в подопытные кролики восьмой взвод, сияющая рожа Большого Босса затмевала блеск сильмариллей в его головном уборе.
Он аж подпрыгивал от нетерпения и приказал немедленно приступать к демонстрации.
Я вытащил банку минимазина и с помощью мерной ложки наполнил серым порошком первую пятерку. От его вкуса узкие глаза подопытных стали похожи сначала на иллюминаторы, потом на воткнутые в глазницы круглые бутылки.
Минимазин подействовал резко - через секунду перед нами лежала кучкой одежда и оружие первых минималистов.
Сами первопроходцы полностью потерялись в собственных шмотках.
Кувропа мы, например, извлекли из его собственного сапога.
Задохнувшегося.
Большой Босс немного помрачнел. Саурон, чтобы скрасить несколько смазанное впечатление, мигнул мне - давай, мол, максимизируй.
И я начал впихивать в маленьких поганцев максидрин.
Вообще-то я их понимаю - максидрин наш Ломоносов додумался сделать в виде капсул.
Размерами эти капсулы были точно в размер головы минимизированных орков, и поэтому накормить их этим снадобьем было трудненько.
Питлоху я чуть не свернул шею, Рифжиху и Пиркутху вывернул челюсти, и только Фритлук умудрился обойтись без моей помощи - он, как удав, всосал в себя гигантскую - для себя - горошину.
Результат не замедлил сказаться - четверка увеличилась до нормальных размеров.
Вернее, почти до нормальных - как я и думал, наш Лавуазье напутал и с дозировкой, и с составом.
Вместо классических пропорций гориллы подопытные приобрели стать, скорее, паука.
При этом с них облетели волосы, зубы и еще что-то.
Короче, Босс нас выгнал.
28 число того же месяца
Саурон снова напросился на демонстрацию. На этот раз он заявил, что учел уроки предыдущих опытов, и новая модель оркус минимаксикус лишена каких-либо недостатков.
Во-первых, ввиду того, что оружие минимизации не поддавалось, он встроил в подопытных устрашающего вида стальные челюсти.
Как ему удалось выяснить, это единственное, что минимизируемый может взять с собой в свой минимальный мир.
Во-вторых - теперь в виде таблеток выдавался уже минимазин, а максидрин представлял собой жидкость.
Босс заинтересовался.
Наша вторая пятерка экспериментаторов выстроилась в шеренгу и по команде заглотила таблетки.
Вернее - попыталась заглотить. Наспех сляпанные стальные вафельницы смыкались не до конца, таблетка болталась между ними, как маковое зернышко в эмалированном тазике.
У меня зародилось нехорошее чувство, но Саурона надо было выручать - я выловил капсулы, заставил экспериментаторов открыть пошире пасти и забросил таблетки прямо на язык.
Бинчукх, конечно, сразу же поперхнулся, и его кашель, сопровождаемый лязгом суперчелюстей, мне запомнился надолго.
Подопытные предусмотрительно сменили портянки, так что наружу все выбрались живыми.
С минимизацией мы явно переборщили - были они уж очень маленькие, с булавочную головку, не больше.
Я поймал одного из них на ладонь - кажется, это был Глох, но он пустил в ход свои челюсти - больно, блин - и смылся куда-то в ворох одежды.
Я покапал максидрином на камушек, чтобы они могли принять свой обычный вид.
Минималисты закопошились у лужицы, минута, другая - ничего не происходило. Мои подозрения переросли в уверенность - выпить чего-либо из-за стальных умывальников, присобаченных к челюстям, подопытные не могли.
Тем более что в нижней челюсти у них были дыры - перед демонстрацией Саурон их наскоро замазал, но замазка, видимо, успела вылететь.
С тех пор Большой Босс запретил Саурону заниматься химией.
Минималисты каким- то образом научились размножаться, и теперь они стали форменным бедствием Ангбанда.
Стоит лечь и попытаться заснуть - в тебя впиваются стальные челюсти, а если успеешь зажечь свечу, то можешь увидеть темную фигурку, удирающую в ближайшую щель.
Барлогов они вроде не трогают, а вот Сау с недавних пор явно не высыпается.
12 числа 4 месяца
Глаурунг захворал, видимо, простыл во время последней вылазки.
Чихает, исходит соплями, угробил уже уйму народу - сморкается чистым напалмом, червяк фигов.
Большой босс уже два дня пытается изобрести аспирин, но пока не получается.
Вчерашний порошок, который тачками вывозил туда 6-й взвод, оказался рвотным.
А ребята были неплохие.