Мы разбиваем сердца о берег любви
Мы падаем вниз и нас не найти
Мы уходим одни по морю любви Мы одиноки как корабли
Повседневность скребётся — Фри-фри…
Вдалеке, на краю и за нею
По аллеям плывут фонари,
Выплавляя из сумрака тени.
Всё, как в жизни — страданий — с лихвой,
Обещаний, условий, зароков…
Ну, а в целом покой — чуть живой,
Бессердечный, безвольный, бескровный…
…
— На погост отнесите меня,
В ледяной искупавши купели,
Суетясь и смешно гомоня,
Словно этого долго хотели…
Но томились, пугаясь — что там?
В этом будущем — новом однажды,
За которое волю отдашь,
Перепутав желание с жаждой.
Только мне всё равно, навсегда
Буду я безразличен, бесстрастен.
Запечатан в свой рай или ад,
Или вовсе нигде, как ни странно
Отнесите, не сильно скорбя.
Мне не страшно. Всё в прошлом. Все в прошлом.
Отвечаю за жизнь, за себя.
За последнее, в чём подытожил.
…Чем стоять у чугунных оград,
Где одни незнакомые спины
Вспоминают других бедолаг
Неизменным, плаксивым — Простите!
Лучше так, лучше так, лучше так.
И привычно поплыть по аллее.
Лучше так, лучше так, лучше так…
Всё надежней, теплее, светлее…
Сбежать бы туда, где не властны обиды слова,
Где буду свободна от чуждых, навязанных мнений.
Туда, где смогу одиночеству вверить себя
И ощутить благодать бескорыстных молений.
Одиночество как средство сохранения нервной системы работает только в условиях внутреннего мира.
Знаете, есть люди такие — веселятся, смеются, всех подбадривают. Всегда улыбка искренняя на лице, всегда в кармане пара-тройка удачных шуток, чтобы развеселить всю компанию. А в глаза посмотришь — там такое одиночество. Там боль такая, что понимаешь — эта его улыбка и шутки постоянные просто броня, которой он закрывает своё израненное сердце. Ведь если такой «солнечный» человечек шутить перестанет, он же погибнет. Судьба порой немилосердна к хорошему человеку. Но пока слабый ноет, сильный смеётся.
Одиночество чаще всего разделяют с неразделённой любовью.
«Всё будет хорошо, не плачь!» —
Слова ни сердцу, ни уму.
Но почему, но почему,
Когда от горя ты незряч,
Необходимо хоть кому:
«Не плачь»?
Утверждение «Я никому не нужна» — в корне неверно. Во-первых, ты очень нужна своей стране. В частности — Федеральной налоговой службе.
С заботами и мыслями о себе и приходит одиночество.
Душу вырвать и выть по-волчьи хочется.
Ненавижу тебя за мое одиночество.
Сегодня ночью — дьявольский мороз.
Открой, хозяйка, бывшему солдату.
Пусти погреться, я совсем замерз,
Враги сожгли мою родную хату.
Перекрестившись истинным крестом,
Ты молча мне подвинешь табуретку,
И самовар ты выставишь на стол
На чистую крахмальную салфетку.
И калачи достанешь из печи,
С ухватом длинным управляясь ловко.
Пойдешь в чулан, забрякают ключи.
Вернешься со своей заветной поллитровкой.
Я поиграю на твоей гармони.
Рвану твою трехрядку от души.
- Чего сидишь, как будто на иконе?
А ну, давай, пляши, пляши, пляши…
Когда закружит мои мысли хмель,
И «День Победы» я не доиграю,
Тогда уложишь ты меня в постель,
Потом сама тихонько ляжешь с краю.
А через час я отвернусь к стене.
Пробормочу с ухмылкой виноватой:
- Я не солдат… Зачем ты веришь мне?
Я все наврал. Цела родная хата.
И в ней есть все — часы и пылесос.
И в ней вполне достаточно уюта.
Я обманул тебя. Я вовсе не замерз.
Да тут ходьбы всего на три минуты.
Известна цель визита моего —
Чтоб переспать с соседкою-вдовою.
А ты ответишь: — Это ничего…
И тихо покачаешь головою.
И вот тогда я кой-чего пойму,
И кой-о-чем серьезно пожалею.
И я тебя покрепче обниму
И буду греть тебя, пока не отогрею.
Да, я тебя покрепче обниму
И стану сыном, мужем, сватом, братом.
Ведь человеку трудно одному,
Когда враги сожгли родную хату.
Одиночество… высшее благо для мудрых где даже горечь сладка.
Он боялся только одного — одиночества. Банального физического одиночества. Знаете, когда не на кого руку закинуть ночью.
Он всегда выбирал свободные отношения, самое главное, чтобы никаких обязательств. Он никому ничего не должен. Не должен быть наигранно романтичным, не должен ломать голову, как бы привлечь чье-то внимание. Но он встретил её. Другую, непохожую на остальных, странную, чудную. Она хотела стабильности и уверенности в завтрашнем дне. Но что-то в нем ее так зацепило, что она смогла закрыть глаза на его невнимание. Но однажды она устала и просто ушла. Он остался один.
Он ненавидел это состояние одиночества. Пустота, тишина, кошмар. Срочно нужно что-то предпринять. Женские лица менялись слишком часто, он даже не запоминал их имена. Единственный признак, по которому он их различал — это аромат духов. У кого-то приторно сладкий, у кого-то доминирует нотка жасмина, кто-то пахнет как все (наверное, опять была распродажа и все пополнили свою коллекцию ароматов одним и тем же парфюмом).
Потом он решил остановиться, передохнуть. Была одна… она была ему симпатична… С ней было комфортно. И он был не один.
Только по ночам, когда мучила бессонница, он вспоминал ЕЁ. Её, которая сама ушла. Её, которую он не смог подчинить. Её, которая пахла летним дождём и нежностью. Её, которой не было рядом. Её, которая не принадлежала ему.
Одиночество, стан выгибая,
Тихо в гости однажды зайдет.
И не сразу осмыслишь вздыхая,
Что в душе пустоты гололед.
И молчание в доме ответом,
Да часов редкий бой в тишине.
И ночами луна тусклым светом,
Робко чертит узор на стене.
С головой окунаясь в работу,
Ты на время забудешь о том,
Что опять наступает суббота,
И одной ни к чему этот дом.
Чистота, все привычно на месте,
А так хочется, чтоб кувырком.
И вязанье забыто на кресле,
Словно кошка — свернулось клубком.
Одиночеству шанс не давая
Вы гоните, коль в гости придет.
Вам покой да уют обещая,
Боль и слезы оно принесет…
Одинока! Но это не значит «одна»,
Одинока в семье, в коллективе…
Одинока, когда никому не нужна,
Хоть живешь ты в шикарной квартире.