Он ошибся. Время шло, а боль не ослабевала. Напротив, мучила еще сильней, оборачивалась холодной, безобразной пыткой. Прежде одиночество было безликим, и он никогда не думал, что хоть один человек, войдя в его жизнь, мог бы принести ему исцеление. Теперь же у одиночества было имя…
Иногда хочется обнять кого-нибудь и уткнуться носом в щеку. Жизнь - полная херня, когда ни одной щеке не нужен твой нос.
Она придёт, устала и больна,
С отёчными, гудящими ногами.
Ей трудно добираться четвергами
В свой тусклый дом. Поэтому она
Идёт пешком, сбивая каблуки,
Листая дни, дороги, лужи, скверы.
Не то, чтоб дефицит любви и веры,
А просто больше верить не с руки.
А дома пусто.
Раньше спаниель
Её встречал весёлым громким лаем.
Теперь он похоронен за сараем…
Холодная постылая постель,
Испитый чай, креплёное вино,
Дырявый плед, цветастая подушка,
Да шёлковая (новая!) ночнушка.
А он ушёл. Не то, чтобы давно,
Не то, чтоб навсегда, не насовсем.
Не то, чтоб муж, не то, чтобы любовник,
Афганом покорёженный полковник,
Исполненный порывов и проблем.
Их радость, жажда рук, сердец и глаз
Заканчивались быстро, хоть и пылко.
Он доставал початую бутылку
И молча напивался. За спецназ.
И это было даже хорошо -
Ни ревности, ни ссор с битьём посуды.
Ну, разве что, соседей пересуды,
Что приходил, что бросил и ушёл.
А ей уже совсем немало лет,
Но как извилист путь её удачи…
Она вздохнёт и жалобно заплачет,
Закутанная в свой дырявый плед.
Духовно бедный человек плохо переносит одиночество и общается для того, чтобы брать.
Духовно зрелый человек хорошо переносит одиночество и общается для того, чтобы отдать.
Говорят, что нужно отпускать, я же вновь и вновь возвращаю тебя. Со слезами на глазах, капризно требую твоего возврата. Не сердись, я просто не готова жить без тебя. Никогда наверное не смогу отпустить. Я правда пытаюсь что-то менять в своей жизни, но все пустое. Только еще больше доказывает, что мне ничего без тебя не нужно. Совсем ничего. Я не живу, так, существую. Уже не только улыбаюсь, временами, забываясь, даже смеюсь настоящим, моим смехом. Только после этого временного затишья мне еще больнее, еще острее чувствуется мое одиночество без тебя.
УШЛА В РАССВЕТ…
Я пред тобой стою душой нагая,
Ну, а тебя интересует только откровенье тела.
Досадно, но встречается любовь такая,
Что лучше сразу заменить её расстрелом.
Твоё желанье- пошлый стиль примитивизма:
Пришёл, увидел,"отлюбил"…ушёл.
Ты сердцем поиграв, извлёк из организма,
Отныне бессердечна, мне не нужен корвалол.
Было дело-взломав мою душу,
Занял трон… а добившись, типо устал)…
Твою иллюзию я с лёгкостью разрушу,
И стулом шатким станет пъедистал!
Ушла в рассвет, беззвучно на твоих частотах…
Бессрочный у любви взяла отгул.
С тех пор пор в зияющих моих пустотах
Так и не занят тот злосчастный стул…
Знаете, почему мы грустим именно ночью? Потому что днем приходиться надевать маску безразличия, скрывающую чувства не только от других, но и от самих себя.
Можно и замужем, быть одинокой!
Душа моя улетела
Вместе с твоей в небеса.
Осталось лишь только тело,
Мозолить чужие глаза.
Венок к венку на могиле,
Покрылись росою из слез.
Ты помнишь, как мы любили
Купаться в сказке из грез.
Вернуть бы назад то время,
И вместе с тобой улететь.
Сбросить тяжелое бремя,
Что камнем на шее висит.
Но это совсем невозможно,
Мой разум об этом кричит.
Простится с тобой мне сложно,
Но сердце мое на гранит.
Хочу задержать те мгновения
Что греют меня в миражах.
Отбросить подальше сомнения,
И жить как хотела в мечтах.
Но только все спотыкаюсь,
На каждом своем я шагу.
Тебя отпустить стараюсь
Но до сих пор не могу.
Уже давно остыл мой мятный чай,
А я всё жду, что ты придешь на ужин.
Тревожно как-то и на сердце стужа,
Дурные мысли лезут невзначай.
Смотрю с надеждой на часы и жду,
Когда звонок оповестит за дверью
Своей привычной музыкальной трелью
«Пришел»… Но я предчувствую беду,
Звоню тебе. В ответ лишь тишина
Даёт понять мне, ты сегодня дома.
Я пью остывший чай. На сердце кома.
Судьба распорядилась - я одна.
(D) Чаще твой внутренний мир - понятен тебе одному, поэтому живя так, ты обрекаешь себя на одиночество… Delfik 2014 г.
Пахнет одиночество лавандой,
Сиротливым вечером, тоской,
Веточкой сирени и закатом,
Горьким шоколадом и слезой,
Проливным дождём и чаем,
Пустотой и дымом сигарет.
И свечой, что ночью догорая,
На стене рисует силуэт.
А ещё вином и мармеладом
Пахнет одиночество порой,
И осенним молчаливым садом,
Что растёт за каменной стеной.
Запах одиночества витает
В доме, где обжилась тишина.
И на цыпочках по комнатам гуляет
По следам, что бросила луна.
Ночь была холодна и надменна, ее теплая жизнь исчезла без следа, и она горько и грозно напоминала человеку, что он одинок в мире и одинок среди себе подобных, и что нигде его не ждет утешение.
Женщина… Конечно первым был создан мужчина, но видя как Адам скучает, он сотворил -Еву.Именно она стала спутницей его жизни… Так и сейчас… Мы иногда друг -друга не понимаем, но ясно одно: МЫ ДРУГ БЕЗ ДРУГА не можем! Чтобы там мы не говорили, но каждый ищет свою половинку. Ибо не представляет себя в одиночестве…
А он ночами всё так же не спит.
Лежит и смотрит в пустое окно.
Как не старался её позабыть,
Но вспоминает о ней всё равно.
Она приходит к нему по ночам,
В красивых снах, босиком, чуть дыша.
А утром слёзы по бритым щекам,
И снова рвётся на части душа…
Она приходит к нему в тишине,
Садится рядом и просит простить.
Он нежно гладит её по спине,
И всё не может никак отпустить.
Она приходит к нему каждый раз,
Чтоб помолчать и с ним рядом побыть.
Но слёзы капают с девичьих глаз…
А он не может её не любить!..
Ей на рассвете пора уходить…
Она стыдливо опустит глаза…
- Скажи, как мог ты меня полюбить?
И вновь с ресницы сорвётся слеза…
Он не ответит. А что говорить?
Лишь приобнимет за плечи слегка.
Они не в праве друг друга винить.
И с плеч сорвётся, чуть дрогнув, рука…
А по утру он проснётся в бреду,
Покрепче кофе, и в лёгкие дым.
Невнятно в клетке ворчит какаду,
И где-то «Горько!» кричат молодым…
А где-то там тихо дремлет она,
Уткнувшись носом кому-то в плечо.
Она с мужчиной, но всё же одна,
И время кажется ей палачом…
Вот так проходят недели, года…
Она одна, он всё так же один…
Она приходит к нему лишь во снах,
И тихо шепчет: «Давай посидим…»