сделать что-то невообразимое -
уходишь из общества.
Опыт человечества - накопление ошибок, в работе над которыми совершенствуется опыт. Чем больше данных о предыдущих неудачах - тем больше вероятности просчета дальнейших успехов. Но неудач меньше не становится, зато становится вопрос - сколько же ошибок нужно еще пройти, чтобы однажды стало ясно - человек идеален, мир идеален. Но не мыслимо представить, что прогресс однажды остановится - ведь такого просто не может быть. Значит рост непременно должен сопровождаться деградацией. Последние наблюдения, несомненно, это показывают, и, таким образом, теория приобретает весомое тело. Некоторые общества, считающие себя современными, до того стремительно деградируют, что какого-то роста, являющегося, конечно же главной составляющей развития, пусть и парадоксального, не наблюдается совершенно, причем ни в чем совершенно. Что характерно, такое общество громче всех кричит о собственной значимости. Это тоже загадка…
Имидж не есть органически присущий (заданный) человеку образ, но некая искусственная эстетезирующая подмена этого образа, то есть личина. Личина есть нечто, «подобное лицу, похожее на лицо, выдающее себя за лицо и принимаемое за таковое, но пустое внутри как в смысле физической вещественности, так и в смысле метафизической субстациональности.
Человек своего рода Зеркало. Он проецирует отношение к нему других людей. Пусть каждый будет отражением заботы, внимания, тепла и любви).
В политике нет людей - есть идеи; нет чувств - есть интересы. В политике не убивают человека, а устраняют препятствие, только и всего.
В некоторых странах ситуация создана путем применения технологии, известной под названием «крысиный волк». Задача этой технологии - разрушить ключевые узлы, невидимые фундаменты и скрепы социальной конструкции. Создать атмосферу раздробленности, когда каждый сам за себя и нет понятия «свой». Чтобы достичь этого, нужно сломать нравственность. Показателем сломанной нравственности является поведение, когда свой предает своего.
Крысы невероятно социальные животные. Они вместе ходят «на дело», помогают друг другу, защищают, если есть возможность, забирают с собой раненых. Крысы ощущают себя единым организмом и ведут себя как единый организм. Они быстро обмениваются информацией, быстро предупреждают об опасности, передают навыки защиты. В таком поведении нет индивидуальной выгоды. Защитный механизм имеет нравственную природу.
Один из самых эффективных способов борьбы с крысами основан на разрушении защиты. Так как защита имеет основанием нравственность, способ в итоге основан на разрушении нравственности. Всем нельзя сломать нравственность. Можно сломать одиночке, да и то не сразу. Ломают постепенно. Для этого создают условия, когда рациональная логика приобретает решающее значение. Главное, заставить совершить первый шаг - действие, до этого находящееся под абсолютным табу.
Делается это следующим образом. Берут крупную и сильную крысу, долго морят ее голодом, а потом бросают к ней в клетку только что убитую крысу. После некоторых раздумий она пожирает своего мертвого собрата. Рациональная логика подсказывает: это уже не собрат, это пища. Ему все равно, а мне выжить нужно. Значит, кушать надо.
Второй раз планка безнравственности поднимается выше. В клетку бросают еле живое животное. Новая «пища» хоть и почти мертвая, но все же живая. И снова рациональная логика подсказывает решение. Он все равно умрет, а мне нужно жить. И крыса опять ест себе подобного, теперь уже практически живого.
Третий раз в клетку бросают вполне живую и здоровую «пищу», слабого крысенка. У сильной крысы снова включается алгоритм рациональной логики. Есть все равно нечего, говорит она себе. Что толку, если мы оба погибнем? Пусть выживет сильнейший. И сильнейший выживает.
Обратите внимание, у крысы на принятие решения с каждым разом уходило все меньше времени. При этом уровень безнравственности каждого нового пожирания был все больше. Через некоторое время крыса вообще не думала. Она относилась к своим соотечественникам как к пище. Едва ей подбрасывали в клетку новую крысу, она тут же накидывалась на нее и пожирала. С момента, когда она вообще не думала, жрать или не жрать, ее нравственность была сломлена.
Далее ее выпускали назад в общество, откуда в свое время взяли. Это уже была не та крыса. Это уже было существо без признаков нравственности. В своих поступках оно руководствовалась только логикой эгоизма. Но окружающие не знали этого. Они принимали ее за свою и полностью доверяли.
Очень быстро существо, внешне похожее на крысу, приходило к мысли: зачем где-то искать пищу, если она кругом, теплая и свежая. Рациональная логика определяла характер действия. Крысоед выбирал ничего не подозревающую жертву и пожирал ее.
Очень скоро он приходил к выводу, что самый оптимальный вариант - не открыто нападать и пожирать, а делать это втайне от общества. В следующий раз под тем или иным предлогом эта крыса заманивала свою жертву в укромное место и там пожирала.
Когда у крысиного сообщества не оставалось сомнений, что среди них завелся волк в овечьей шкуре, крысы уходили из этого места. Причем, уходили в ста случаях из ста. Животные словно боялись отравиться флюидами трансформированной крысы. Они боялись стать такими же. Инстинктивно чувствовали: если их сознание впитает новые установки, возникнет общество без тормозов, общество предателей, общество потребителей. Атмосфера безнравственности разрушит механизм социальной защиты и погибнут все.
Почему крысиное сообщество уходило, почему не могло уничтожить «волка»? В таком поведении тоже есть глубокий смысл. Коллективный разум, которым в данном случае можно считать инстинкт, просчитывал, что в ликвидации примут участие самые сильные особи, элита общества. Кто знает, что с ними будет, когда они вопьются зубами в живую плоть безнравственного собрата. Не заразятся ли сами его порочностью?
Даже крысы не хотят жить в гражданском обществе, построенном на постоянной войне друг с другом, раздирающей единое на множественное.
Как дорога одна для всех машин - Так Земля одна для всех.
Надо сказать правду, в России в наше время очень редко можно встретить довольного человека (конечно, я разумею исключительно культурный класс, так как некультурным людям нет времени быть недовольными).
Кого ни послушаешь, все на что-то негодуют, жалуются, вопиют.
Один говорит, что слишком мало свобод дают,
другой, что слишком много; один ропщет на то, что власть бездействует,
другой -- на то, что власть чересчур достаточно действует; одни находят, что глупость нас одолела,
другие -- что слишком мы умны стали;
третьи, наконец, участвуют во всех пакостях и, хохоча, приговаривают: ну где такое безобразие видано?!
Даже расхитители казенного имущества -- и те недовольны, что скоро нечего расхищать будет.
Салтыков-Щедрин Михаил Евграфофич. Очерки «За рубежом»
Опубликовано 1880 «Отечественные записки»
Общество, где все слепо верят, уже ничего не слышит.
Купил - отдай. Украл - продай.
ИНТЕЛЛИГЕНТ
Его живьём едят все годы,
Поскольку любит дух свободы
И чужд любому тренду моды.
Он на вопрос грозит ответом
(Конечно, будучи «с приветом») -
Его зовут интеллигентом.
МАНДЕЛА
Коль горлохваты всех мастей
Дорвутся к власти, ход вещей
Нарушив явно и умело,
Любой стране придёт «мандела»!
СВЕРХНЕГОДЯЙ
Быть можешь сравним со звездой,
Детьми и женой почитаем,
Но если рад смерти людской,
То будешь лишь сверхнегодяем.
Ты находишься в кафе, за какой столик ты бы сел: За первым столиком сидят и смеются как наркоманы, незрелые продукты массовой, быдло культуры, от них воняет сигаретами и алкоголем, они говорят о: пиве, сиськах, и тачках.
За вторым столиком сидят высокомерные снобы говорящие о: культуре и науке.
Тогда как за третьим сидят чудаки, тихие, скромные, кроткие, зажатые в себе, закомплексованные, люди несправедливо обзывают их ботаниками и заучками, в этом столике нет ограничений в темах, и они могут быть самими собой, это люди у которых богатый внутренний мир, в отличии от пустышек первого и второго столика.
В условиях разгула преступности тонкая грань, отделяющая правосудие от мести, может стать еще тоньше. Но что будет, если само общество станет таким же жестоким, как преступники, от которых оно хочет себя изолировать?