Всё мы братья по крови - пролитой.
Друзей нет, есть или лучшие друзья, или братья, которые помогут или поддержит в сложную минуту :)
Жизнь подбрасывает сюжеты покруче фильмов и книг.
Мне давно говорили знакомые об этой странной семье. Но я не верила. Мне казалось, что это какая-то пропагандистская агитка тех, кого я очень не люблю - этаких «над схваткой», «за все хорошее и против всего плохого».
Но вчера я с ними познакомилась.
Двоюродные братья. Один с Трудовских, наш донецкий. Другой из Днепропетровска.
Наш воевал в 2014 - 2015 за нас, знал всех легендарных командиров (Дремова, Мозгового), второй - в нацбате «Днепр-1» примерно в то же время - против нас.
Оба прокляли друг друга в самом начале и поклялись убить, если встретятся. Оба были ранены, у обоих своя история войны
В итоге… вдвоем работают на шабашках! Были в Польше, в Москве. Сейчас домой едут - зимой работы мало. Каждый к своей семье.
Говорить о своей истории не хотят. Простые мужики, лет по 35−36, а может младше, просто выглядят усталыми.
«Мы похожи с ним, - говорит наш, указывая на брата. - Взрывные, за идею готовы умереть. Это мы в деда. Тот тоже был вспыльчивый, упертый, намаялся так, как в три жизни не маются. И мы с ним такие… Дураки, короче»
Чего дураки то, спрашиваю.
«А ты присмотрись что это все за шоу. Этого дурака чуть не убили - на верную смерть повели. Меня за правду чуть свои не прикончили. А мы честно верили. Каждый в свое. Где правда?» - продолжает наш.
«А правда знаешь в чем? В его двух дочках и моем пасынке и малом, что должен родиться - вступает молчащий до этого „днепровец“. - Они малые, им жить надо, им жрать надо, одеваться, учиться… Вот тут надо в лепешку разбиваться»
- Нас в наемники звали. Зарубеж. Не, не пошли, хоть воевать умеем. Лучше дорожки бетонировать. Да, укроп?
- Та шо ты, умеешь дорожки бетонировать? Ты, сепарская морда, только роешь хорошо…
Они улыбаются друг другу. И почему не сдержали обещания и не прибили друг друга не говорят. И как помирились - не рассказали.
Старший сын стоит в углу (наказан), подходит младший сын и шепчет ему на ухо: «Ты иди, покушай, а я за тебя постою»…))))Вот она братская любовь!
Всех политиков которые ссорят русских и украинцев словом, делом или помышлением, ведением или неведением своим не терплю и презираю. История всё расставит на свои места. Смута закончится и настанет мир и вольное братство.
Тебе по праву первенство дано.
А я в семье - лишь нерадивый младший.
Пока я мал, я за твоей спиной,
И мне - не страшно.
Плечом к плечу - дорога широка.
На случай бед мы грудью друг за друга.
Смотри же, брат! Тебе - моя рука.
Ты дашь мне руку?
Спиной к спине, хоть целый мир на нас.
Не отступлюсь, покуда ты со мною.
Пока же наших битв не пробил час.
Я - скот пасу, ты - на полях весною,
И бесконечен звездный хоровод -
И бег комет несет знаменья Рая -
И счастлив я, когда делю Восход
И с братом вместе новый день встречаю.
Но если небо счастье нам сулит,
То почему оскален каждый камень?
И вновь, как в детстве, хочется скулить:
«Мне страшно, Каин.»
В городе, малом, как крошка на скатерти,
В доме, чей возраст достоин почтения,
В скромной квартирке с дешевенькой мебелью
Жили три брата, наверно, с рождения.
Только вот знали их разве что издали,
Редкий сосед замечал их на лестнице.
Кто-то шепнет, мол, совсем нелюдимые,
Кто-то и вовсе тайком перекрестится.
Верно, недуг, что добрался до каждого,
Сделал их теми, кто прячется за угол?
Их пожалеть бы, да слухи не жалуют:
Братья как будто отмечены дьяволом.
***
Старший ослеп, лишь семнадцать исполнилось.
Синь его глаз побелела до инея.
Лишь со стены его маленькой комнатки
Прошлое с грустью взирало картинами.
В том же году тьма настигла и среднего.
Слух потерял остроту до беззвучия.
То, что когда-то звенело мелодией,
Стихло на дне бесконечно зыбучего.
Год оказался жесток и для младшего.
Хворь впилась в горло, как будто умышленно:
Вырвала голос сначала до хриплого,
Но через день даже этот был выброшен…
***
В городе, малом, как крошка на скатерти,
В доме, чей возраст достоин почтения,
В этот четверг, до сырого нахмуренный,
Люди с утра пребывают в волнении.
Кто-то глядит, что творится под окнами,
Кто-то стремглав даже вышел на улицу.
Диво какое: в их маленьком городе
Серый феррари зачем-то паркуется.
Некий мужчина, красивый до вымысла,
Молча прошел мимо группы собравшихся.
И в подтверждение «Он что ли к проклятым???»
Тут же в дверях поприветствовал старшего.
***
Гость, усмехнувшись, прошелся по комнате
И произнес издевательски ласково:
- Слышал, отцу договор не понравился…
Старший кивнул:
- Ты пришел позлорадствовать?
- Что ты! Отнюдь! Я пришел посочувствовать.
Знал, что так будет, но вы же не слушали.
Я же до хрипа кричал вам: заблудитесь!
Раз мы о людях, надейтесь на худшее.
Да, они видят, но то, что им нравится,
То, что добавит им чуточку гонора.
Если же кто-то нуждается в помощи,
Слепнут они удивительно вовремя.
Да, люди слышат и речи, и музыку,
Сплетня для них так совсем упоительна.
Только вот спросит их кто-то о помощи,
Глухи они, точно улицы Припяти…
Да, разговорчивы. Ох, разговорчивы.
Каждый судья, и палач, и надсмотрщик.
Тайну сболтнуть, заклеймить или высмеять,
Но никогда - предложить своей помощи.
Вы поплатились за самых уродливых,
Тех, кто не стоит ни слез, ни прощения.
Я вам верну, то что вами утрачено,
Только признайте свое поражение.
***
В комнате стало так тихо, как в космосе.
Время застыло в пустом онемении.
Гость напряженно смотрел на трех юношей,
Чтоб уловить в них хотя бы сомнение.
Старший вздохнул и ответил задумчиво,
Точно не знал, как сказать это правильно:
- Брат мой, неужто рассмотришь ты каждого,
Глядя в толпу. Без лица. Безымянную.
Массы и глухи, и слепы, и яростны,
Точно стихия, что вдруг вырывается.
Есть и другие. Пускай единицы их,
Но из-за них ты еще ошибаешься.
Гость улыбнулся до снежного холодно
И произнес, раздраженно нахмурившись.
- Брат, люди святы лишь в их одиночестве.
Чист только тот, кто не вышел на улицу.
Deacon
Все люди братья: живут так, словно делят наследство.
Что мы забыли на чужой войне,
Придуманной для нас, отнюдь, не нами?
Нас спросят братья, ставшие врагами;
Что мы забыли на чужой войне?
Затылки чешем, стоя в стороне.
С душой беда? А может что с мозгами?
Что мы забыли на чужой войне,
Придуманной для нас, отнюдь, не нами?
У одного мальчика спросили, есть ли у него братья или сестры. На что он ответил: - Да, у меня есть брат!
- Да нет у тебя ни брата ни сестры! - сказали родители.
- А разве Иисус не брат нам всем? - ответил ребенок.
-Все люди - братья?
-Братья конечно. Только одни Авели, а другие - Каины…
Хотя меня, в общем-то, и не просили, но можно я тоже скажу о России? Луга и цветочки, леса и речушки, кому-то покажется может быть чушью - писать о ромашках, берёзоньках русских, возможно и чушь, я не спорю о вкусах, тем более, что и цветы, и деревья, везде одинаковы на самом деле. Я вовсе не в этом сказала бы стиле, сейчас стало модно плеваться в Россию, когда-то, в войну, под обстрелом, в окопах - не столь было важно откуда и кто ты, война проверяла сурово на прочность и были все люди родными заочно. Огромной страной восставали из пепла и спрашивать всё ещё было нелепо - кто ты, сирота, и вдова, эй, солдатик, с какого ты фронта гнал сук этих, мать их. И пили из общих стаканов водичку, всего лишь копейка и столько же спички. А в сучьих, вы помните, в тех, в девяностых, неужто в России всё было так просто, агрессором кличете, сволочью, швалью, зачем поездами в неё приезжали, в Москву, на работу, любую, с мольбами, чтоб деньги послать хоть какие-то маме. Не нужно, ребята, пожалуйста, бросьте, ломая друг другу и судьбы, и кости, забыли о главном, сдурели, взбесились, что люди всё те же остались в России, сокурсники, свёкры, золовки и братья - с набором одних хромосом и понятий. На самой верхушке у власти так подло столкнуть было в бойне родные народы. О, господи, люди остались, как люди, и плачут о жертвах, и молят о чуде, и беженцев примут, поделятся хлебом, и Боже - один и одно это небо, и детский размер у закрытого гроба, и снова мужчин станет меньше намного на поле амбиций чужих и насилья… Политика это. Бабло. Не Россия.
Мы все друг другу братья…
Порою сложно в этом разобраться.
Приходишь другом, видят все врагом
Душой болеешь, видят тебя злом…
Не достучаться нам в закрытые сердца,
Когда брат убивает брата, сын- отца…
Когда молчат и не решаться слова…
Какое… слово… Даже и полслова…
Мы все друг другу братья…
Давно ведь стоит с этим разобраться.
Зайти к соседу… пусть не в дом… Пусть…
В Душу… С Добром… зайти… Быть может
И услышат…
Только садясь в тюрьму, у Витальки сразу появляются двоюродные братья…