Мне доктор подтвердил, что я больна не вами.
Самое неизлечимое психическое расстройство - горе от ума.
Отдираю от сердца обиды
Тебе было тоже больно?
Прости, я свихнулся, правда
Тебе не давал я свободы.
Сладкий ад бесконечно долго
Зачем растянул моменты?
Сказать тебе особо нечего
За то другие все знают много.
«Забудь, тебе он не нужен,
Человек не достоин быть рядом»
Сам себя «замотал в колючую проволоку»
И хожу до сих пор «рваный»
Пытаясь найти в старом толк,
Задеваю все незажитые раны
Все равно благодарен за все
Навсегда, твой больной и упрямый…
Московский. Серой сталинки фасад от непогод и времени рябой… Вот дом, в котором год тому назад меня учила ты болеть тобой. За взгляд, горящий жертвенным огнём, я звал тебя «мой лигурийский бог», жил по ночам и, отсыпаясь днём, опять сюда бежал, не чуя ног. Здесь я узнал - страшней болезни нет, с ней не пойдёшь к знакомому врачу. В парадном гулком, камнем на стене я нацарапал глупое «хочу…»
И что теперь?.. У райских палестин кто я тебе? Сумевший выжить Ной?..
…вожмусь спиной в холодный дерматин - чужую жизнь почувствую спиной, поглажу кнопку, вызову звонком свою болезнь, не удержусь от «ах!», увидев бога в тапках и трико, и с ангелочком-дочкой на руках…
…мне лифт скрипит занудно: «выбирай…»
а я стою, и спор с собой веду:
подняться вверх, в твой персональный рай,
или остаться в собственном аду?
Кроватью всё не ограничить
Нам в молодецкие летА,
Судьба сама преувеличит
Напругу: съест нас суета.
И лишь потом (на смертном ложе),
Познаем мы постели плен,
(С любовным пленом так не схожий),
В кольце больничных белых стен.
Пациент:
Доктор, меня женщина свела с ума!
Психиатр:
Любовь - это серьёзная болезнь. Будем лечить, пока эта болезнь не переросла в хроническое заболевание.
Отравлена простудой,
Мне так удобно жить!
Закрыться и не видеть,
Как болен этот мир.
В агонии душевной,
Мне нравится - горю…
И даже есть надежда,
Что всё-таки сгорю!
понос не страшен, отравление,
всё это тело, но увы
необратимое явление
интоксикация души…
не выблюешь, понос не в силе
и будет жрать из года в год,
уже не будет попы в мыле,
и трудно выдолбить отток…
и руки не дай БОГ опустишь,
сгниет, истлеет без следа,
не будет радости и грусти,
сожрет мгновения… года,
любовь и веру и надежду
и и лучик солнца золотой
и то, что было… было прежде
потом расправится тобой…
Каждое утро он принимает решение - жить,
Через болезни и через густую усталость.
В сердце не так уж и много надежды осталось,
Но ведь поблизости те, кого можно любить.
Как же они? Если вдруг не останется сил,
Если не сможет бороться, от боли устанет,
Как же он их без себя и без света оставит?
Только для них он работал, старался и жил.
Каждое утро он продолжает дышать
И по Земле потихонечку передвигаться.
Есть, для кого продлевать свои будни стараться,
Есть, для чего рано утром послушно вставать.
Каждое утро как будто бы новая жизнь:
Двадцать четыре часа - это новый подарок!
Будет ли день интересен, насыщен и ярок?
Или закружат-завертят опять виражи?
Жить для кого-то - не в этом ли кроется смысл
Вечных исканий и вечных тяжелых вопросов?
Кто, как не сам, у себя справедливости спросит?
Кто, как не близкие, сделают солнечной жизнь?
Ну, а болезнь… Это просто граница, шлагбаум.
Что там за ним? И куда убегает дорога?
Мы же не знаем: мы люди, а вовсе не боги.
Всё, что имеем, - ещё один день. Это дар,
И оценить его снова судьба предлагает.
Выспался? Жив? Поднимайся же, вот твой подарок -
Двадцать четыре часа на дела и любой твой каприз.
Ну, а потом? Новый день! Или новая жизнь…
Переломы срастаются, сходят на нет синяки.
Заживают порезы, бледнеют со временем шрамы.
Жар пощёчины тает с румяной шершавой щеки.
Исцеляют саднящее горло чаи и бальзамы.
От таблеток на утро проходит любая мигрень.
Стоматологи лечат пульпиты и пародонтиты.
Можно вправить на место сустав, если он набекрень.
Можно после болезни вернуть тонус, сон, аппетиты.
В исключительных случаях в дело идёт алкоголь.
Сколько методов, средств и возможностей - платно/бесплатно.
Я болею тобой. Ты фантомная тихая боль.
Что мне делать, скажи, если вылечить - безрезультатно?
Светит солнце, и к власти приходит жара,
Эпидемии гриппа давно позади.
Почему же я вдруг заболела вчера?
Удивлялись, вздыхали, винили дожди.
Столбик ртути застыл. Тридцать семь и одна.
А за окнами тает последний сугроб…
Но болезнь, невзирая на то, что весна,
Протекает по схеме «то жар, то озноб».
И никто не поймёт, что я мыслью больна
О тебе и того осознанием, что
Твоих глаз голубых и волос цвета льна
Не увижу ещё лет, наверное, сто.
Врач в диагноз напишет опять: «ОРВИ»,
Посоветует с мёдом попить молока…
Но по-прежнему нету лекарств от любви
На прилавках аптек моего городка.
Ума палата! Номер 6.
Обостренное чувство СПРАВЕДЛИВОСТИ - БОЛЕЗНЬ, хотя она и достойна всякого уважения…
Болезнь лишает нас тех удовольствий, которыми пичкало нас здоровье.
в петлю не полез,
не сошёл и с ума.
Себе удивился:
«Азъ есмь!»
Врачи говорили -
проходит сама
со временем
эта болезнь.
И дни равнодушно
сложились в года,
и век за окошком иной.
А всё-таки жил ты лишь только тогда,
когда был
смертельно больной.