Как правило, заболев, человек идёт за рецептом ко врачу. А надо бы к Богу !
Для душевного кастрата, своей злобы маловато.
Что за странная зверюга…
может насмерть задушить.
даже близких… даже друга,
может змеем соблазнить.
и берется ниоткуда.
медленно вселяется,
А зверюка, между прочим
ЖАБОЙ" называется…"
Позвонить и сказать. Нет, вначале настроиться сердцем.
Чтобы без сантиментов. Без лирики и без тоски.
Не забыть бы, что ты записал себя в невозвращенцы.
И поэтому прошлые чувства копать не с руки.
В безупречном молчании вряд ли мы что-то исправим.
Позвонить и сказать, что болезнь не уходит никак.
Чем лечилась? Рассветами. Морем. Мечтой. Соловьями.
Всем, чем можно лечилась - сама же себе не враг.
Омертвение клеток. Некроз разогревшихся нервов.
Пустота, тишина. И запрет на надежды и сны.
А потом просто так - всплеск запретных душевных резервов.
Рецидив или криз. Обострение. Прошлое. Ты.
Да, я гордая. И не прошу. Медицинские цели.
И любовь не заразна. Ну, разве что, так, иногда…
Позвонить и сказать. Без вступлений… «Я сразу о деле.
Загляни на часок. И останься со мной. Навсегда.»
Лечите душу от коварных мыслей,
Спасёте тело от болезней и хандры…
Займитесь каждый своей личной жизнью,
У Бога попросите доброты!!!
Но по - любому, родители девчонку загубили. В голове пустота: ей не надо думать, где взять деньги на маракуйю и сапоги, она внушила себе, что ей трудно учиться. Пустоту надо чем - то заполнять, невозможно же сутками креститься и бить поклоны. Заполнила своей болезнью, через которую утверждается в своей самости. Холит ее, поливает бережно, как любимый цветок.
Мы любим тех, кто нами не болеет,
И малости своей, как плата за любовь,
Когда пылаем - мы огнем,
Сжигаем маску - безразличия в пустоте…
Того кто рядом - нет, ты сам с собою,
Ты отражение свое - теряешь.
Стремишься посмотреть, узреть -
Облик иль ошибку, один и та чужая…
И не был никогда - вдвоем,
Скажи себе, зачем любить, когда не ждут?
Возможно, чтобы не потух огонь!
Не стал куском - арктического льда,
Когда пылаешь, то непременно остываешь,
Но в глубине любовь хранишь, но холод все равно - скрываешь…
нет любовной хирургии, терапии тоже нет… лечит преданность и ласка, глаз любимых добрый свет…
лечит море ощущений и ответная любовь…
день за днем и без сомнений, вытесняет она боль…
Ровно в восемь. Когда по TV начнется концерт,
А небо окрасится в нежный алый закат,
Она снова звонит подруге в рабочий цех,
Ей очень нужно хоть что-то, кому-то сказать…
И мозг ей взрывает душевная, острая боль,
А тело пронзают ей тысячи острых фраз,
Ей жутко плохо! Она делит себя на ноль!
И слёзы блестят алмазней гламурных страз…
И вот в телевизоре худенький силуэт,
Так приторно сладко поет в микрофон о любви,
Она в бешеной злости! Ну, просто сил нет!
Кидает пультом с выкриком: ууууууу, блин!
И нечем дышать. И в горле застрял комок,
Застрял, будто в узком лифте клаустрофоб!
С экрана репер какой-то орет: «Камон!»,
А рядом в калачик свернулся беспечный кот…
Ровно в восемь. Пылает багряный закат,
Как океан, большой и такой весь сверх,
С улицы донеслись слова песни: «Батяня, комбат…»
И в вечность уплыли по лестнице неба - вверх…
А ей бы забыться! И выпить специальных пилюль,
«Всерцельдина» во внутрь, а можно и «Пофиген»,
Но нету таких, листвою шепнул июль,
Наверно поэтому в мире столько дурацких проблем…
© Паша Броский