Жрице холодильника не стать богиней красоты.
Однажды охотился близ Киферона
С друзьями стрелок Актеон.
Всё ярче палит беотийское солнце:
«Вот лес - переждём жаркий зной».
От шумных товарищей лишь отдалившись,
Прохлады ища в ясный день,
Долину, где мирты, платаны и пихты
Находит, а рядом ручей.
Спешит по течению чистого тока
Кругом тишина и покой
Куда приведёт? - Он у тайного входа,
Цветами увитого, в грот.
Вошёл Актеон, на свою же погибель,
Не зная чей это приют -
Прекрасна, юна, словно лань Артемида
И с нею сонм избранных муз.
Сандалии сбросив, волос златокудрых
Смирив непокорность узлом,
Стройнее всех нимф, недоступна для взоров,
Спешит охладиться ручьём.
Коснувшись едва обнажённой ногою
Студёной прозрачной воды,
Услышала: «Смертный, смотреть ты не можешь
Без страха накликать беды»!
Пугливые нимфы, из свиты, увидев
Входящего, поражены;
Лицо Артемиды зарделось от гнева
В глазах ярость лютой грозы.
За дерзость кощунник наказан немедля:
Теперь не охотник - олень
Мотает рогами, осмыслить не в силах
Свой жребий: «За что я казнён»?
Собаки из своры - его же собаки
Учуяли близкую дичь.
И вот уже гонят по лесу, по скалам
Хозяина бывшего прочь.
Летит, настигает легавых дружина;
Рвут жадно пятнистую шерсть.
Молить бесполезно - пощады не будет.
Дочь Зевса, чиста твоя честь!
Женщина на Земле - это как вишенка на торте, оливка в мартини, лайм к текиле … Последний штрих, с которым все обычное становится гениальным шедевром)))
Она божественно прекрасна,
Она умна и весела,
Мужчину тонко понимает,
Его проблемы и дела.
И стол она всегда накроет,
Беседу нежную ведя,
Постель застелит, успокоит,
Ни нерва зря ни теребя.
И дом улыбкой озарённый,
Уютом всех гостей маня…
Богиня нежная встречает…
Но что за подлость!
Не моя!..
Создавая женщину, Бог и не предполагал, что создавал - Богиню.
«Но я, любя, был глуп и нем.»
Я сам возвёл тебя на пьедестал,
И, находясь в подножье пьедестала,
Твой с нимбом лик в мольбах я целовал,
И ты мне солнце в небе заменяла.
Молил во снах, чтоб вечно ты жила,
Моей была и, верность сохраняя,
С работы с нетерпением ждала
В заботливой любви дитя качая.
Пылинку каждую я бережно сдувал,
Что б не случилось ничего с тобою,
И сознавал, что я ничтожно мал
В сравненьи с неземною красотою.
Ты самой доброй для меня была,
Улыбчивой, родной и самой милой,
Без боя и надолго в плен взяла,
Околдовав неведомою силой.
Как никого тебя боготворил,
Был для тебя готов ходить по краю;
Кем для тебя я в этой жизни был,
Я никогда теперь уж не узнаю.
Я не заметил бренный этот миг,
Когда ко мне ты безразличной стала -
Исчез любви чарующий родник,
И пусто на вершине пьедестала…
Вчера я видел вас во сне:
распущенной и непорочной,
сплелись два образа во мне.
О боже, ножницы мне срочно.
Разрезать эти сути две
и каждой дать на облик имя,
спастись от мысли в голове,
что вы развратная богиня…
…был всплеском страсти ваш ответ,
ведь солнце не порочат пятна,
как знать: богиня вы иль нет,
но вы божественно развратны.
-Левыкина Ольга Владимировна, вечно молодая богиня красоты, коей я непрестанно восхищаюсь на правах законного любовника, желая лишь, в предварительно разогретой кузне Вашего нижнего таза, обдуваемой мехами, погружая&извлекая титановый скипетр с инкрустированным драгкамнями набалдашником, излить новую форму жизни, унаследовавшую бы гены самой очаровательной прелестницы, дабы, спустя приблизительно 3 сезона одного года, Вы дали выход на свет, из своей переливающейся всеми оттенками избранного материнства створчатой раковины, перламутровой, белоснежной, с интересом осматривающей врачебный персонал, жемчужинке!
На пять минут приду к тебе в обед,
в прокуренное ПТУ у сквера,
таких как ты на свете больше нет,
дипломатичный профиль и манеры,
Какой ты мой! Такой ты и ничей.
А я во мнениях расхожа с целыми светом,
но жить придется впредь среди людей,
собою оставаясь все ж при этом,
на пять минут - в глаза не посмотрю,
не утону, но точно покалечусь,
я закрываю кулаком зарю,
с тобою расстаюсь, но снова встречусь,
на пять минут остаться жить в тебе,
познать все радости влечения и страха,
я разложу на кухонном столе
остатки удовольствия и праха,
Нет. Не играю. Бездарь и слуга.
Пусть мазохизм, а кто не болен ныне?
На пять минут в объятиях врага
я буду припокорнейшей богиней…
ОЛЬГА ТИМАНОВА
Быть может, по сравнению с другими
Красой своей, конечно, не убьёт,
Но для него жена его - Богиня,
И он её иначе не зовёт!
И нет другой Звезды на небосклоне
Лишь потому, что в мире есть - Она,
И даже на мобильном телефоне
Записана Богиня - не жена.
Друзья и незнакомые дивились
Любви его и преданности той,
А он благодарил судьбу за милость
Супругом быть у женщины святой!
Богиня!
Подари мне улыбку! Подари мне туман!
Ласки, мне подари, незабытый дурман!
Утяни снова в омут хризолитовых глаз,
И на гребне любви, вознеси на парнас!
Я твою красоту буду пить не спеша!
Пусть летает, как, птица! В поднебесье душа!
Все стихи о тебе! Песни все о тебе!
Ты богинею стала! В одинокой судьбе!
Смысл брака, возможно, состоит в том, чтобы простую женщину, с которой ты крутишься на кухне, делаешь обычные дела, превращать, хоть изредка, в богиню и, озаряясь её светом, вновь уходить в повседневность.
Бесит рано вставать на работу, когда ты богиня и это вообще не твоё.
.
Он молчал в окно и видел: небо хлещет
из ведра тоской со звёздами благими,
а за стенкой в спальне собирала вещи
вся в слезах его московская богиня…
И она кричала нервно, что уходит
навсегда отсюда без битья тарелок -
у него и так весьма богатый опыт
развращения в постели голых девок!
Он молчал небрежно, как артист в печали,
понимая, что все женщины - игрушки,
но глаза его почти не различали
кровь судьбы и след помады на подушке…
А любовница кричала, что, конечно,
ей не быть его женой хотя бы тайной,
потому что он поэт и сумасшедший,
а такое сочетание - фатально!
Он молчал с усмешкой, зная, что сегодня
это он свою любимую покинет,
чтобы тело белоснежное свободно
в этом черном мире было у богини…
А богиня всё кричала, что от пьяниц
в этом доме слишком весело и шумно,
и что если был в их жизни белый танец,
то она, скорей всего, была безумна!
Он оставил ей ключи и хлопнул дверью,
и сквозь дикий дождь по бирюлёвской жиже
он бежал в свои ночные акварели,
где душа похожа на пейзаж Куинджи…
А богиня тяжело и одиноко
повалилась на пол прямо здесь - на кухне,
и под колокол пожизненного срока
драгоценные глаза её потухли…
А потом она «сто лет» его искала
и её встречали гибельно-бездонны
горемычные до рваных струн вокзалы
и публичные до грязных слов притоны…
И нигде она его не находила,
в исступлении бредя дорогой бренной,
и следы её, как черточки пунктира,
можно было встретить на краю Вселенной…
Но однажды вдруг увидела на фоне
ослепительной луны с помойной ямой:
он играл на старом вдрызг аккордеоне
в чёрной бабочке на грязной шее - пьяный…
Он пел песню о богине, что ослепла
от, быть может, странной и смешной разлуки,
а вокруг бомжи сидели и нелепо
разливали водку мимо рта на брюки…
Он пел песню о любви - и с комом в горле
голос был охрипшим и чуть-чуть на грани,
а вокруг бомжи глаза к чему-то тёрли
очень грязными, как эта жизнь, руками…
И она - богиня! - в этом интермеццо
шла к нему бессильно, подходя всё ближе,
и, наверно, понимала наконец-то,
что душа похожа на пейзаж Куинджи…
Если с тобой рядом женщина, которую ты любишь - она богиня!