Мне вдруг захотелось вдвоём…
С тобой… непременно сейчас…
Как в юности, под фонарём,
Тонуть в отражении глаз…
Мне вновь захотелось опять
Тепло твоих рук ощутить,
Слова те, что нужно, сказать
И, может быть, всё изменить.
Безумно хотелось!.. Но нет:
Увы, не текут реки вспять…
Всё скрыто за толщею лет…
Теперь — можно лишь вспоминать…
ты в нецензурном сарафане
идёшь по улице, а я
немного злой, но всё же гордый
моя
Однажды женщина выбирала себе в магазине дамский чемодан. Первый оказался для нее слишком тяжелым — и она поставила его на место. Второй был без ручки, и его нести вскоре стало неудобно. Третий сильно блестел, но стоило его повернуть, как он тотчас выглядел безвкусно и приторно…
Долго ходила женщина среди чемоданов, и, наконец, нашла тот, который ей приглянулся. Он был очень гармоничен на вид, прекрасно сочетался с ее одеждой, и она без лишних усилий смогла его открыть.
- Берете? — улыбаясь, спросил продавец.
Женщина задумалась, отрицательно покачала головой и вдруг указала продавцу совершенно на другой чемодан с витиеватым механизмом:
- Вот этот беру!
Продавец вопросительно взглянул на нее и сказал:
- В нем очень сложный замок, и вам придется изрядно потрудиться, прежде чем вы его откроете.
- Я знаю, — улыбнулась покупательница.
- Но почему вы не взяли чемодан с простым механизмом, который так пришелся вам по душе?! — воскликнул продавец.
- Потому что его сможет открыть любая другая женщина…
Она развешивала на веревках постиранную одежду, а он стоял, курил и смотрел, но ее саму он не видел, а видел ее тень на сорочках и платьях.
Вот в этом, в полоску, она была, когда они гуляли в ковыльном поле, а это, желтое, было на ней в Ильин день. Теперь они стали плоскими и без ее запаха, но все равно от них веяло чем-то нестерпимо пленительным, чем-то бесконечно приятным и безгранично родным, отчего в груди у него скулил бог весть откуда там взявшийся пес…
Она покончила с бельем, и ее силуэт покинул волнительный театр теней. А дед Матвей затоптал окурок и пошел следом, — его Маруся не любила, когда приходилось подолгу звать обедать. Да и без того она была им недовольная, ведь стирку ей пришлось затеять по его просьбе: откопал, видишь ли, где-то на чердаке ее вещи, о которых она за давностью лет и думать забыла, а он в это тряпье, которое бы выбросить, вцепился так, что аж до слез. Совсем из ума выжил, старый, да уж ладно, ей не жалко, постирала…
А вот то платье, в полоску, мама его ей купила, кажется? Да, мама… А желтое?.. А в желтом она была, когда Матвей ее замуж уговаривал. Уговорил-таки, черт такой, иначе, говорит, утоплюсь у тебя на глазах… Ну и смешной же он у нее, старик ее… Ладно, чего уж, ей не жалко.
Как важно уметь говорить
И слышать себя и друг друга,
За гранью привычного круга,
Средь тысячи слов находить
Лишь те, что сейчас подойдут,
Лишь те, что обидой не ранят.
Они по местам всё расставят,
Подарят тепло и уют.
Как важно услышать душой,
Понять до единого слова,
И вместе, с улыбкою, снова
Шагать по дороге любой.
Обнявшись, встречая рассвет,
Без слов понимая друг друга,
За гранью привычного круга,
Чуть слышно промолвить: «Привет…»
Оставлю след в твоей душе… и словно призрак буду рядом. Я тень твоя и я с тобой везде… И не страшны мне в жизни все преграды. Ты спишь,… я рядышком сижу, смотрю и за тобою наблюдаю. Я больше не прошу, сказать «люблю»… твоё молчание принимаю. Ты ночью просыпаешься в поту, тебе казалось, что была я рядом… рукой я по груди веду…/ и это я или не я/ … я в мыслях всех твоих с тобою рядом… И сердце вновь твоё болит… я в этом виновата? Ведь я живу там в нём, а для других… там места маловато… !Твоя душа вдруг защемит и волком выть тебя заставит… всё это я в тебе, в твоей крови. вросла в тебя корнями… Ты кофе пьёшь, я кипяток… и обжигаясь… меня ты вспоминаешь… с тобой я рядом навсегда, незримо вместе, понимаешь? И всех других к тебе, ТВОЯ ДУША не пропускает
Любящий человек обнимает не только руками, но взглядом и даже голосом. Эту нежность не спутать с обычной вежливостью.
Недавно знакомая обнаружила у мужа в кармане брелок с фигуркой крокодила и усмотрела в этом измену. Ну, вот скажите: разве можно ревновать мужчину к подарку с таким глубоким содержанием? :)))))))
Ревность унижает и превращает мужчину в половую тряпку…
Смотря на многочисленные комментарии женщин, я начинаю понимать, почему женщины конфискуют у мужчин яйца, а вместе с тем и ваше последнее слово, сминая любое ваше мнение в использованную, туалетную бумагу. Почти каждый ищет не тыл, а мамочку, которая будет готовить ему борщи и вытирать сопли перед сном, по пролитому тяжелому дню. Он пахал, устал, работал. А она работала, но не пахала, не устала и за добавкой приходя дамой трудится на пашне создавая, твоей пятой точке, уютный очаг в доме. Нынешние «силачи» мира сего, уже не ведут даму в свою пещеру, они селятся в ее, раскидывают по углам носки, труселя и перед телевизором чешут набитые едой животы. Оттого их называют бесхребетными, ни заработать, ни принести в дом. Гвоздь забить не могут, потому что руки из пятой точки, ни помочь, ни украсть, ни покараулить. Именно от потери стержня внутреннего, а не торчащего, женщины могут кричать, устраивать истерики и вы стерпите. Потому что привыкли жить в сценарии мама-сыночек. Вы вертите носы лишь от еды, что вам не по нраву, но судорожно держитесь за женские юбки. Дабы тряпка, всегда находится вблизи тряпки. Картина 21 век: женщина, вытирающая мужчине сопли с щетины своим передником. У которого, ни характера, ни стержня, ни яиц. Автор жизнь.
Я стала старше на одно «прощай»,
я стала старше на одно «быть может».
И на один цветущий снегом май…
На крик души, что сердце растревожит…
Я стала старше на одно «прости»,
на ожиданье ночью бесконечной,
на миг, в котором появился ты…
И на «люблю», что вырвалось беспечно…
Еще я стала старше на дожди,
С которыми взахлеб рыдала вместе.
И на мольбу в глазах «не уходи!»,
внезапно постарев на бесконечность…
Помнишь когда кровь была горяча? Это рождалась любовь, с нежными криками под громкий стук сердец. Умирает же она тихо… Молча…Если слышишь тишину сердец
при встрече -это её конец.
Сколько мужа не корми, он все равно налево смотрит.
Твоя кожа — горячий песок;
Я на ней пальцем знаки рисую.
Проливаю гранатовый сок,
Чтобы выпить его с поцелуем.
Твои руки — пристань вдали,
Где стоит только лодка одна
И качается, как колыбель,
Поднимая сказки со дна.
Твои взгляды — выстрел один,
Но такой, что получен в рулетку;
Ты — мой рок, ну, а рок — господин,
Оставляющий темную метку.
Он себе её придумал, долго думал и передумал.