Козла заметила Капуста,
Когда на грядках стало пусто,
Исчезли добрые соседи,
Остатки, лишь зелёной снеди.
Моркови и Свеклы, Салата
И друга милого Шпината!
Белоголовая за стойкость почиталась,
Но этого врага панически боялась.
Широкий лист прижала к изголовью -
Куда ж деваться низшему сословью?
Закрыв глаза, готовилась к кончине -
На корм пойти прожорливой скотине!
…А, как хотелось побывать в борще,
И чем-нибудь у повара вообще,
С отменным хрустом лучшим блюдом зваться,
На праздничном застолье оказаться,
Хоть сочным голубцом, салатом знатным,
Наивкуснейшим бигосом приятным…
Пред смертию, немного обнаглев,
Открыла глаз, уж рядом страшный зев,
Ряды зубов - вот брызнут капли сока.
О, как слаба она и одинока!
Капуста ахнула! Козёл оторопел -
Средь молчунов рогатый смел!
- Ах, бедный, как живёшь ты без зубов?
Не обойтись без диетических столов!
Должно быть, сильные страданья
Измучили - заметно увяданье.
Милой, скажи, как всё случилось?
Как заболел? Лечился чем? Что получилось?
Стоял Козёл всё ниже головою,
Он взял контроль над длинною слюною,
Задумался о жизни скоротечной,
Внимая жалости сердечной.
Пора сказать последнее «прости»,
Уж силы нет до стойла добрести…
Капуста всхлипнула ему вослед,
Единственной оставшись в огороде.
Её сбылась мечта - попала на обед!
И лучшим блюдом прослыла в народе!
Мораль у басни сей понять несложно -
Пред смертью надышаться можно!
Сразить врага, унявши страх,
Найдя оружие в словах!
Безнравственность вдруг вышла из моды. Даже не так - ее вывели под руки, швырнули на улицу и попросили впредь не беспокоить.
Дошло до того, что уже и кино Вуди Аллена выглядит совершенно непристойно - один из его героев, в «Разбирая Гарри», заводит роман с сестрой своей жены, а потом еще и описывает это в книге.
А Педро Альмодовар - это по современным меркам порнография. Такие сюжеты: у девушки, которая вышла замуж за бывшего любовника матери, сексуальная связь с трансвеститом, а ее мать, вернувшись из Мексики, опять соблазняет ее мужа.
Или такие: девушка встречается с молодым человеком, но изменяет ему с его отчимом, который убил его мать.
В лучшие времена люди умели поддаваться искушениям. И это, на самом деле, значительно труднее, чем обуздать свои страсти и устоять перед соблазном.
О, ты овладел собой, ты справился, устоял! И, глубоко несчастный, плетешься домой, утешая себя гордостью за то, что не сделал ничего неприличного. Жизнь и дальше будет такой же равномерно скучной и бессмысленной. Ты ничего не сделал - и теперь тебе опять нечего опасаться, не о чем жалеть, и безумная улыбка не появляется на лице, когда приливает соленая и плотная волна воспоминаний, и почти сбивает с ног, освежая и подбадривая.
Скучным быть очень просто. Ты ничем не рискуешь. Ты не ставишь всю свою жизнь на кон за одно мгновение (ну, хотя бы за сутки), и тебя потом не закручивает на резких поворотах мелодрамы, которую ты сам и сочинил.
У меня есть приятельница, назовем ее Наташа (потому что так ее и зовут). Она познакомилась в Петербурге с молодым человеком, они сошлись, и он уговорил ее переехать к нему в Москву. И вот чуть ли не в первый же день в Москве, на дне рождения, между прочим, ее бойфренда, она встречает моего друга Андрея. И прямо оттуда уезжает с ним. Они были вместе семь лет - странных лет, сложных лет; они расставались всерьез раза три, и не то чтобы остались друзьями. Но под поезд она не бросилась, разумеется.
Все тот же Вуди Аллен влюбился в приемную дочь своей бывшей жены. Во взрослую девицу, между прочим. Но на него набросились с таким пылом, как будто он совратил родную малолетнюю дочь.
Ведь людям так нравится осуждать других за то, на что они сами так и не решились. Мораль - это всего лишь злобное тщеславие тех, кто нашел повод считать себя лучше других.
«В прежнее время никто не старался быть лучше своих ближних. Это даже считалось дурным тоном, мещанством. Но теперь вы все помешаны на морали. Раньше скандальная история придавала еще больший шарм человеку или хоть делала его интереснее, а теперь это гибель», - Оскар Уайльд, «Идеальный муж».
Моралист обычно труслив. Он прикрывается религией, он якобы заботится о будущем, но на самом деле он просто боится потерять ту малость, которую кое-как накопил за долгие годы. Какой-нибудь унылый и несчастливый брак. Скромную работу, где он застрял в неестественной позе. Мнение соседей, которым совершенно не к чему придраться (к их огромному сожалению).
Один приятель рассказал дивную историю. Он ехал из деревни в город по делам, которые вырвали его из летней расслабленности. Налоги, жильцы в квартире учудили, с женой поругался - все сошлось. И вот он сидит за рулем на переезде, в самом угрюмом расположении духа, ждет, когда поднимется шлагбаум. А поезда все нет. Нет и нет. Настроение ухудшается, грудь сдавливает злость. И наконец появляется состав. Очень медленно. На открытой платформе он видит женщин в роскошных вечерних платьях, мужчин во всем торжественном и накрытые столы с запотевшими бутылками шампанского в серебряных ведрах. В первое мгновение он решил, что расплавился на жаре - и это все ему мерещится. Но это было на самом деле. К большому расстройству моего друга - потому что он сценарист, а история эта настолько символичная, что ее даже как-то неловко использовать в серьезном кино.
Это к тому, что моралисты - они всегда сидят в раскаленной на солнце машине, злятся на себя и на жизнь, и ждут, когда жизнь, о которой они и не мечтают, проедет мимо них.
Что им еще остается, кроме осуждения? Они не знают, кто эти люди, куда они едут, откуда приехали, но они готовы судить их за то, что им хорошо.
Им бы выскочить из машины и весело побежать следом, крича во весь голос: «Возьмите меня с собой!» И обрадоваться уже тому, что ты сделал нечто безумное, смешное. Не так даже важно - возьмут или нет.
Но моралист, конечно, останется на месте и, скорее всего, подумает, что вдаль с шампанским уехали какие-нибудь шлюхи и жулики, потому что кому иначе придет такая дикая фантазия - ехать на платформе, тратить столько денег, которые можно было бы отдать нищим сиротам?
Моралист - он же всегда против роскоши и веселья. Он лучше знает, куда отдать чужие деньги. И моралист никому никогда ничего не прощает. Он ненавидит страсти, он готов растоптать любого, кто им поддается. Моралисты жестоки. Они почти так же бесчеловечны, как кредиторы.
Иногда я зачем-то представляю себе бывшего президента Билла Клинтона, который говорит: «Америка! Я не самый плохой президент. Я не самый плохой муж - в общем и целом. И мне
нравятся пухлые молодые девушки, мне нравится вся эта фигня с сигарами… я был, я делал, я получал удовольствие. Это было круто. И оно того стоило. Я уезжаю в Европу, куплю виноградник в Тоскане и, наконец, буду жить так, как мне хочется. И еще - идите все в жопу".
Он бы обезоружил всех моралистов, ткнув их длинные любопытные носы в то, что любые разговоры о нравственности - вранье и фальшь. Моралисты врут друг другу, врут сами себе, они играют на человеческом желании нравиться любой ценой - даже такой, что превращает тебя из живого человека в мумию, чью душу вынули, законсервировали и вложили обратно.
Нормальный человек обязательно должен поступать безнравственно, неприлично, импульсивно и безрассудно - иначе никуда не денется ощущение, что ты уже умер, но почему-то не попал в заветный рай.
Сидит охранник. огромный склад всякой фармацевтической продукции от памперсов до кондомов и тут женщина со склада захотела покурить… А охранник напился вдрызг, начал ее проверять, ничего ли не украла, и хватает ее «за женское сокровище"да с таким размахом в пол локтя, и тут второй охранник решил заступиться за даму, как они забились, офигеть я чуть не уссался от полной картины… Его уволили и чуть не посадили))))))))))))
Пятак, натертый до блеска, никогда не станет золотой монетой.
Заранее прошу за грубость я прощение -
Хочу сравнить поэзию с приготовленьем пищи.
Одно для плоти жадной искушенье,
Другое - жажда для души, особенно для «нищей».
Финал, в обоих случаях, зависит от «творца».
Один - возьмёт сравненья, рифмы, обороты речи.
Изысканностью хода мысли покорят его уста…
И вот рождаются стихи, которые и душу лечат…
Другой - в котёл продукты всем знакомые кладёт.
Щепотку соли, овощи, немного трав. Быть может, что ещё найдёт…
Но главное терпение приложит… И вот не много времени пройдёт…
Он, улыбнувшись, вам на ужин божественное блюдо подаёт.
А в жизни всё на@борот бывает, как ни странно…
Слова «поэтов» ранят душу, убивают даже…
Но чаще просто оставляют в сердце раны…
Такой поэт уж лучше пусть молчит, чем слово скажет.
С неловким кулинаром ситуация и проще и сложней.
Бывает приготовит так, что лучше быть голодным.
Иному хочется сказать - уж лучше яда ты налей,
Чем угощать таким вот блюдом модным.
Не знаю я нужна ли здесь мораль…
Хочу стихи читать в которых глубина и даль…
А кушать то, что вкусно и полезно.
Растет кадык, щетина. Хрипнет голос.
Ручонки обрастают кулаками…
Из особей мужического пола
Не все однако станут мужиками,
Ведь признак, он, хотя и выделяет -
Такая несущественная малость…
Мужчину же не то определяет,
Что у него меж ног образовалось.
И сколько в этом мире украшений,
Гулящих, словно старенькие дети,
Так и не смогших принимать решений,
Их выполнять… и быть за них в ответе.
Скачает заяц по лесу и видит речку. Перешёл её, но потом вспомнил, что не умеет ходить по воде и поплыл. Но потом вспомнил, что не умеет плавать и утонул.
Мораль: Не вспоминайте прошлое.
Не все средства-хороши. Чтоб прожить жизнь… от души.
… дочери у него рождались без любви по пьяной грусти, а сын родился от большой любви, но… по большому свинству…
На рынке, среди кабачков и морковки,
Где сплетни смакуют старушки-торговки,
Стоял старичок, неприметного вида,
Одетый в костюм из потертого твида.
А рядом с прилавком толпится народ,
И бойко продажа у старца идет.
Цветные пакеты расходятся ловко,
Заметна в торговле у деда сноровка.
Да только товар у него необычный,
И видеть на рынке его непривычно.
Пакеты, коробки разложены в ряд,
И каждый покупке несказанно рад.
Пакетики «Счастья»…В нагрузку дается
Бутылка чистейшей воды из колодца.
Раствор замеси и лепи то, что надо.
А что получилось - для сердца услада.
За 30 монет можно «Верность» купить,
И другу, целуя его, подарить.
А это «Любовь», производство Китая.
Конечно, подделка, но вещь не плохая.
«Надежда», признаюсь - товар залежалый
И вид у пакетов слегка обветшалый.
Но, все же народ не стоит в стороне -
«Надежда» в продаже по сходной цене.
К прилавку и я подошла торопливо,
Все выглядит мило, забавно, красиво.
Глаз просто нельзя отвести от прилавка,
Кругом покупатели, возгласы, давка.
На выбор любой вы берите товар!
Но, тут словно молния, вспышка, удар!
Среди изобилия красок и света
Мелькнула полоска серого цвета.
Я бережно в руки пакетик взяла
И надпись, затертую, еле прочла.
В пакете разорванном «Вера» лежала.
«А можно мне это купить?», - я сказала.
Старик отвечал: «Я отдам просто так.
Кто лоском упился - душою бедняк.
Мы часто за истину фальшь принимаем,
Смеемся и плачем, грустим и страдаем.
Но, все же никак не хотим понимать,
Что веру так просто в людей потерять.
Бери и пусть будет порукой тебе
Пакетик, затертый, в дальнейшей судьбе".
На рынке, среди кабачков и морковки,
Где сплетни смакуют старушки-торговки,
Уж больше никто старика не видал,
Ведь главный товар свой он даром отдал!
Сегодня про экспериментировал, с друзьями во дворе пили пиво, плясали, громко музыка играла! Хоть бы одна сволочь ментов вызвала! Не поверите, до чего люди трусливые!
Людской морали рамки так убоги,
Что все, кто мыслит шире - за бортом.
За истиной ходить - сотрешь все ноги!
Сидим в палате «шесть»…она наш дом.
Считать деньги в чужом кармане не только не стыдно, но и похвально. Ибо пословицу, тщательно скрывая природу происхождения своих сомнительных богатств, придумали непорядочные люди с одной-единственной целью - воздвигнуть некий моральный барьер перед порядочными.
Прихлопнул комара, сосущего кровь. Поймал
муху, целый день назойливо делавшей посадку
на частную собственность… моего тела. Шлёпнул
об пол.
А теперь размышляю-самооборона это… или убийство. И какие смягчающие обстоятельства могут оправдать поступок…
В пространстве законов вселенной…