мой милый мальчик звонит, а значит - чего-то хочет.
дела, работа, аврал авралов, всё очень срочно.
женат, есть дочка, машина, дачка - всё как и надо.
но он приходит ко мне с цветами и виноградом,
и открывает шипящий кран у меня на кухне,
и виноградинки в пальцах нежных как будто пухнут,
как будто соками наливаются… прикасаюсь…
и тут же мальчик мой виноградины мыть бросает,
он что-то шепчет, не помню что, но в глазах темнеет,
и я должна бы его не слушать, но не умею.
и я должна бы не целовать, но простите, боги!
он отстраняет, но не справляется на пороге
с собой и мной, и куда нам деться? ну что нам делать?
он говорит мне: «не плачь, принцесса, сама хотела».
и обнимает меня, и льётся вода из крана…
и остаётся со мной, но утром уходит рано…
цветы не в вазе и виноградины - по паркету.
я обожаю и ненавижу его за это.
Мама, мне нравится мальчик. Ему тридцать шесть.
У меня его нет. Я готова на все, чтобы был.
Его тонкие пальцы ломают мне мозг. Дыбом шерсть.
Он надолго пришел. Плотно дверь за собою закрыл.
Его скулы - за всех, кто был раньше, холодная месть.
Незастегнутых пуговиц мука. Не видеть бы лучше ключиц.
В нитку пульс. Непонятно, как встать и как сесть.
Пять секунд исподлобья сложнее, чем шахматный блиц.
Мама, тут не любовь. Тут все проще, страшней и быстрей.
Это глупо себе разрешать, но нельзя запретить.
На кону все, что есть. Я без джокеров и козырей
Перед тем, кого я не смогу, но хочу победить.
Его тонкие пальцы ломают мне мозг. Дыбом шерсть.
Он надолго пришел. Плотно дверь за собою закрыл.
Мама, мне нравится мальчик. Ему тридцать шесть.
У меня его нет. Я готова на все, чтобы был.
За окном плюс 14 и мерзкий холодный дождь. Ребенок на улице с десяти утра. В кофте и майке! Надеть ветровку категорически отказался. Пришел после скандала по телефону мокрый до трусов и грязный до ушей. Где, думаете, был? Дом защищал, понятно?! Они два дня во дворе строили шалаш. Они строят, а другие пацаны - рушат. И вот начинается дождь, я звоню, чтоб домой шел, а он не может уйти! Потому что у них же драка! «А как я уйду? Скажут же, что я трус! А ты все звонишь!» И слезы в глазах.
Мальчик, выбирай себе девочку по нутру,
По уму, по плечу и по силам.
Потому что есть такие, которые тебя в порошок
Сотрут
(Хорошо -
Не сведут в могилу).
Вот ты говоришь, что ты любишь умных, начитанных,
Сильных… На деле это - понты.
Есть такие женщины, да - глушащие вискарь литрами.
Не пьянея - не то, что ты.
Есть такие - в морге работали по две смены,
Кожу с трупов срезали ради тату на ней,
Знающие, по какой тебе врезать вене,
Чтобы ты подох за минуты.
Они сильней,
Они умнее тебя. Они съедят тебя с потрохами.
Лучше ищи себе пахнущую духами,
А не формальдегидом или чем-то под сорок
Градусов, с коллекцией из срезанных с трупов наколок
Или черепом на столе.
Ищи себе ту, для которой *ты* - главное на земле,
А не отхаркивание строками в ноутбук.
Ищи себе нежность теплых и мягких рук,
А не упрямый взгляд исподлобья прямо в твою суть,
Выворачивающий тебя наизнанку.
Будь
Ты хорошим любовником, супругом и отцом,
Носи на безымянном тоненькое кольцо,
Закрывай окна на ночь, кофе вари к утру.
Выбери себе женщину по нутру.
Мой мальчик, светлый, чистый человек!
За ересь или ложь, за грех ли смертный
Тебя Господь от милости отверг -
Пожаловал любовью безответной?
Мне жаль, что так случилось, ты прости,
За то, что зацепила сердце болью,
Что встретилась невольно на пути
И стала то ли раной, то ли солью…
Оставь меня! Я - пепел! Я - закат.
Подобие осколочной гранаты.
Оставь меня! Зачем тебе мой ад?
Упрямый… Я была такой когда-то…
Наверное, за первородный грех
Такое наказание всем людям:
Мы любим обязательно не тех,
А «тех» всегда отчаянно не любим.
Печальная девчонка, видишь - вон,
Страдает по тебе… Ведь любит вроде!
А ты - меня… А я - люблю «его»…
Такой круговорот любви в природе.
«Война»
Было Училище. Форма - на вырост
Стрельбы с утра. Строевая зазря.
Полугодичный ускоренный выпуск.
И на петлице - два кубаря…
Шёл эшелон по протяжной России,
шёл на войну сквозь мельканье берёз
«Мы разобьём их!..»
«Мы их осилим!..»
«Мы им докажем!..» -
гудел паровоз.
Станции, как новгородское вече.
Мир, где клокочет людская беда.
Шёл эшелон.
А навстречу, навстречу
лишь санитарные поезда…
В глотку не лезла горячая каша.
Полночь была, как курок,
взведена…
«Мы разобьём их!..»
«Мы им докажем!..»
«Мы их осилим!..» -
шептал лейтенант.
В тамбуре,
Маясь на стрелках гремящих,
весь продуваемый
сквозняком,
он по дороге взрослел
этот мальчик
тонкая шея, уши торчком…
Только во сне, оккупировав полку
в осатанелом табачном дыму,
он забывал обо всём
ненадолго.
И улыбался. Снилось ему
что-то распахнутое
и голубое.
Небо, а может, морская волна…
«Танки!!.»
И сразу истошное:
«К бою-у!..»
Так они встретились:
Он и Война…
…Воздух наполнился громом,
гуденьем.
Мир был изломан, был искажён…
Это казалось ошибкой,
виденьем, странным,
чудовищным миражом…
Только виденье не проходило:
следом за танками
у моста пыльные парни
в серых мундирах
шли
и стреляли от живота!..
Дыбились шпалы!
Насыпь качалась!
Кроме пожара,
Не видно ни зги!
Будто бы это планета
кончалась там, где сейчас наступали
враги!
Будто её становилось
всё меньше!..
Ёжась
от близких разрывов гранат, -
чёрный,
растерянный,
онемевший,
в жёстком кювете
лежал лейтенант.
Мальчик
лежал посредине России,
всех её пашен,
дорог
и осин…
Что же ты, взводный?!
«Докажем!..»
«Осилим!..»
Вот он -
фашист!
Докажи.
И осиль.
Вот он фашист!
Оголтело и мощно
воет
его знаменитая
сталь…
Знаю,
что это почти невозможно!
Знаю, что страшно!
И всё-таки
встань!
Встань,
лейтенант!..
Слышишь,
просят об этом,
вновь возникая
из небытия,
дом твой,
пронизанный солнечным светом,
Город.
Отечество.
Мама твоя…
Встань, лейтенант!
Заклинают просторы,
птицы и звери,
снега и цветы.
Нежная
просит
девчонка,
с которой
так и не смог познакомиться
ты!
Просит
далёкая средняя школа,
ставшая госпиталем
с сентября.
Встань!
Чемпионы двора по футболу
просят тебя
своего вратаря!
Просит
высокая звёздная россыпь,
горы,
излучина каждой реки!..
Маршал
приказывает
и просит:
«Встань, лейтенант!
Постарайся!
Смоги…»
Глядя значительно и сурово,
Вместе с землёю и морем
скорбя,
просит об этом
крейсер «Аврора»!
Тельман
об этом просит тебя!
Просят деревни,
пропахшие гарью.
Солнце,
как колокол,
в небе гудит!
Просит из будущего
Гагарин!
Ты не поднимешься
он не взлетит…
Просят
твои нерождённые дети.
Просит история…
И тогда
встал
лейтенант.
И шагнул по планете,
выкрикнув не по уставу:
«Айда!!.»
Встал
и пошёл на врага,
как вслепую.
(Сразу же сделалась влажной
спина.)
Встал лейтенант!..
И наткнулся
на пулю.
Большую и твёрдую,
как стена…
Вздрогнул он,
будто от зимнего ветра.
Падал он медленно,
как нараспев.
Падал он долго…
Упал он мгновенно.
Он даже выстрелить
не успел!
И для него наступила
сплошная
и бесконечная тишина…
Чем этот бой завершился
не знаю.
Знаю,
чем кончилась
эта война!..
Ждёт он меня
за чертой неизбежной.
Он мне мерещится
ночью и днём
худенький мальчик,
всего-то успевший
встать под огнём
и шагнуть
под огнём!..
…А над домом тучи
кружат-ворожат.
Под землей цветущей
павшие
лежат.
Дождь идёт над полем,
родную землю поит…
Мы про них
не вспомним,
и про нас
не вспомнят!
Не вспомнят
ни разу.
Никто и никогда.
Бежит по оврагу
мутная вода…
Вот и дождь кончился.
Радуга, как полымя…
А ведь очень хочется,
чтоб и про нас помнили!
Маленький мальчик стоял у витрины
И по слогам объявленье читал.
В нём сообщал продавец магазина,
Что он забавных котят продавал.
Мальчик несмело вошёл и с порога
Скромно спросил, сколько стоят они.
Цену узнав, прошептал: «Это много…»,
Ручки засунув в карманы свои.
Он потихоньку извлёк всё, что было,
Да, это мало, хоть долго копил.
Детское сердце невольно заныло …
С горечью в голосе он попросил:
«Дяденька, можно хотя бы глазочком
Только на ваших котят посмотреть.
Были бы деньги, купил бы я точно,
Но накопить мне никак не успеть».
И продавец неспеша открывает
Крышку в огромной коробке, и вот
Восемь котят из неё выбегают,
Ну, а девятый за ними ползёт,
Хочет успеть за друзьями своими,
Но не угнаться за ними ему.
А всё потому лишь, что ножки больные,
Так он родился … себе на беду.
Мальчика словно водой окатили,
Глазки свои отвести он не смел,
Даже сказать что-то был он не в силах,
Лишь на хромого котёнка смотрел.
Но через силу, с огромным волненьем,
Еле, чуть слышно он вдруг проронил:
«Были бы деньги, то я, без сомненья,
Котёнка хромого у вас бы купил».
А продавец посмотрев с изумленьем,
Грустно ответил, кивнув на него:
«Знаешь, котёнок больной, к сожаленью,
Родился таким, не излечишь его.
Но, если ты хочешь, котёнка хромого
Можешь себе и без денег забрать.
Никто и копейки не даст за такого,
Я и не думал его продавать".
Мальчик ответил серьёзно и строго:
«Деньги у мамы могу я занять,
Я заплачу за котёнка хромого,
Чем же он хуже здоровых котят?
Стоит он так же, как стоят другие,
Полную цену я вам заплачу,
Будем с ним жить мы, как братья родные,
Сильно котёнка купить я хочу!"
Это сказав, он неловко нагнулся
И под штанину зачем-то полез.
Взглянув на него, продавец ужаснулся:
Вместо ноги он увидел протез …
Слёзы в глазах, в горле ком, дрожь по телу…
Всё стало ясно теперь продавцу.
Мальчика крепко обнять захотелось,
Он протянул свои руки мальцу.
«Знаешь, мой мальчик, чего я хотел бы?
Чтоб остальные котята нашли
Тоже заботливых и милосердных,
Добрых хозяев, таких же, как ты!»
Мой мальчик, ты живой, скажи мне?
Ты дышишь. Ты еще кровишь
Всей юностью на теле жизни.
В тебе еще ни дна, ни ниш.
Стоишь. В своем сумбурном веке,
Но все быстрее, все жадней
В тебя уже впадают реки
Всех человеческих страстей.
Не умоляй, не жди, не требуй,
Мой мальчик, ты пока что жив.
Ты расплескался вплоть до неба,
Ты половодье, ты прилив.
В тебе все судьбы, все начала,
В тебя впадает рай и ад,
Все радости и все печали,
И ты уже восходишь над.
Над миром плач. Над спящим миром
Слова, слова. Над миром взгляд
Сквозь города. Строкой, пунктиром.
Над древним миром новых дат.
Над миром смех. Он пахнет вишней.
Над миром рушатся мосты.
Над миром песня. Слышишь? Слышишь?
Над опустевшим миром - ты.
Мы здесь останемся чужими,
И мы срастемся до души.
Мой мальчик, ты живой, скажи мне?
Пока что жив. Пока что жив…
Как-то раз очень худой мальчик наступил на таракана и доехал до кухни.
Мой грустный мальчик все рядится Арлекином.
Громко смеется и ходит в пестром трико.
Мой грустный мальчик не хочет взрослеть в мужчину.
Это дается ему непросто и нелегко.
Кривит болезненно рот, выдавая улыбки счастья,
Бьет в барабаны и бодро горнит «подъем»
Каждое утро рисует картины маслом,
А по ночам он поджаривается в нем.
Верит, что верно. С собою играет в прятки.
Лампочку в люстре зовет путеводной звездой.
Мальчик смеется. Звенят бубенцы на шапке.
Все веселятся, а мальчик уже седой.
© Copyright: Таша Калита, 2014
Свидетельство о публикации 114 052 905 042
Все отменяется. Первое вслух «Прости». Мальчик [сжимающий сердце твое в горсти],
Ставший не только желанным, но и родным, вскоре заменится осенью и спиртным.
Каждое слово способно прибавить боль. Не отпускает и память - ночной конвой
Для возвратившихся в белую гладь листа. Он издевается. Высечен изо льда,
Соткан на стыке твоих же безвольных строк. Лучший из смертных [внесенных судьбой в пролог].
Разницы нет между пешкой и королем, если представить, что каждый давно казнен
Зверем, с которым ты гордости лишена [запах пьянящий под шерстью оттенка льна].
Он возвращается к каждой твоей весне - дикий волчонок проникший в тебя извне
Всех совпадений и нежности на крови. Неприручаем [по имени не зови].
Ты улыбаешься [щурясь] в его оскал. Созданный кем-то из лучших стихов/лекал
Он задыхается, молча дыша тоской. Ты прижимаешься к скулам его - щекой.
Сдашься на милость жестоким изгибам губ. Истина выжженных страстью на коже букв
Беспрекословно отметит - почти стигмат. Он выдыхает «Прости» по дороге в ад.
Девочка, мальчик,
Порхает воланчик,
Красиво ракеткой,
Вот же сыкуха!
Но всё же кокетка!
Нарочно упала,
Коленку содрала,
Первые жертвы,
Слёзы не в счёт,
Крепкие нервы.
Первые слёзы,
Первые грёзы,
Радость при встрече,
Он не пришёл,
ПрОклятый вечер…
Придуманной лжи,
Поверишь! Скажи?
Ты, просто любишь,
Первую ложь
Ты быстро забудешь…
Ты мой плохой мальчик, а я - твое наказание
Мужчина - это мужчина, который запретит, обоснует, убедит и ты будешь слушаться. А мальчик - он просто обидится.
Мужчина - это мужчина, который запретит, обоснует, убедит и ты будешь слушаться. А мальчик - он просто обидится.