Где действуют законы человеческой несправедливости, начинается беспорядок…
Не ропщу, не грущу, не плачу,
Не лечу я к тебе навстречу,
Я оставлю лишь «на удачу»
Наш последний прощальный вечер.
Два коньячных бокала, свечи,
Неразрезанный торт — не сладко,
Твои руки сжимали крепче
Мои плечи, а мне не жалко.
Взгляд холодный, острее стали
Обесточил любовь навеки,
Мы давно с тобой проиграли —
Предъявив за рассканье чеки.
Всё «оплачено» — страх, сомненья
И кусочек торта в придачу.
Ухожу я без прощения,
И без капельки слёз -«на сдачу»!
Подарите мне путёвку в небо,
Мне бы только близких навестить,
Стала мне земля хрустальным склепом,
Хочется прощенья попросить.
Рвётся сердце ввысь и нет покоя,
Не спасает душу звездопад,
Мне бы повидаться вновь с тобою,
Самолёты в Рай не долетят.
Подарите мне возможность эту,
Подарите… на коленях Вас прошу,
Кто терял — поймёт и без ответа,
Разрушающую сердце тишину.
Подарите мне путёвку в небо…
Шла навстречу милая девчушка —
Рыженькое солнышко в глазах,
В платьице воздушном как игрушка,
Ямочки от счастья на щеках.
Улыбалась радостно прохожим,
И букет цветов несла в руке,
На принцессу очень уж похожа,
Да щенка вела на поводке.
Рыжий пес скулил и упирался,
Еле за хозяйкой успевал,
Хвостик махонький его болтался,
Не хотел щенок бежать на бал.
Лапка забинтована- хромает,
Костыляет бедолага пёс,
Жалостно, протяжно подвывает,
Тычет в туфельку свой влажный нос.
Посмотрела вслед я этой паре
И вздохнула грустно: «Как же так?
Друга на всю жизнь тебе отдали,
Болен пёс — неси его в руках!»
Говорят, что людям нужно держаться вместе,
Слушать разные песни, обсуждать, смеясь, идеалы.
Говорят, что вместе в тысячу раз интереснее
Обмусоливать то, что в итоге куда-то пропало.
Говорят, в одиночку тебе не найти дорогу.
Не помогут ни компас, ни старенькие приметы.
Даже если придется тебе обратиться к богу,
На твои вопросы небо не даст ответы.
Говорят, если жить, то тихо, по всем законам,
Ну, а если любить, то раз и конечно всем сердцем.
Если быть не другом, то точно хорошим знакомым,
Да и если работать, как белка в клетке вертеться.
Говорят, вся жизнь уберется у нас на ладони
И не нужно выдумывать что-то, куда-то стремиться.
Если ехать на юг, дешевле в общем вагоне,
А под небом мечтать, что паришь, как свободная птица.
Все твердят, что писатели — это другие люди,
Алкоголики чаще, странные и смешные.
Что актерам по жизни с каемочкой все на блюде,
А банкиры с рождения хитрые и скупые.
Что улыбок искренних в парке уже не встретишь,
Если влюбишься сильно, значит в конце будет больно.
Если ты в постулаты эти все еще веришь,
Я маски срываю. Хватит. С меня довольно.
Пусть кричат так нельзя, рисуют сценарий к жизни,
Истерят и плачут, шипят, что идти нужно в ногу.
В этом мире я предана матери и отчизне,
В остальном я сама проложу для себя дорогу.
Иногда кажется: когда ощущаешь себя одиноким, кто-то далеко, такой же одинокий, чувствует твоё одиночество и думает, что он не одинок.
Одним словом, человек одинок… но его одиночество может быть чьим-то дуэтом.
У пустынного причала
Стыло молоко в меду.
Здесь волна луну качала
и вечернюю звезду.
Облака по небу плыли —
Обещали холода,
Мы наверное забыли,
Как изменчива вода…
Нет ни лет, ни расстояний
Баловням капризных муз,
В тихом омуте желаний
Гасли призраки медуз.
Понимали с полувзгляда,
Чем судьба связала нас —
Смерть бродила сладким ядом,
Как безумная весна.
Только блики освещали
Моря жидкое стекло,
где покорно и печально
Небо на воду легло.
Уходило бабье лето
Без укоров, не виня.
Знал никто на свете этом,
Как ты будешь без меня…
..Мы старимся быстрее, чем хотим. Вдруг некуда становится податься, и кожа превращается в хитин, на теле образуя твердый панцирь.
В плену железных рук и твёрдых спин, мы ищем сотни способов согреться, забыв о том, что между рёбер спит живое, а не каменное сердце. Но посреди больного февраля, где холод стёк на стекла витражами, мы каждый раз играем по ролям и пир среди зимы изображаем.
И зубы наши — вострые мечи, и губы на морозе индевеют. Любой, кто жизни будет нас учить, немедленно поплатится своею.
Нам в клетках из металла благодать, броня на нас — могильная ограда, мы вынуждены скалиться и рвать, а большего давно уже не надо.
В шеренгах отчеканивая шаг, мы яро подавляем приступ лени, хотя за нас и так всё совершат — и подвиги, и даже преступленья…
Однако всё равно найдется тот, кто без щита пройдет сквозь поле боя. И
этот откровенный моветон покажется вдруг правильным до боли, и молча мы начнём сдирать броню, и кожа быть железной перестанет. Я в глубине души похороню свои доспехи из дамасской стали. И
белые цветы на месте лат, как символ перемирия возлягут. Пускай во всю поют колокола про нашу юность, глупость и отвагу. В футляре жить приятно и легко, но мы и без оков отлично спляшем, покуда заключительный аккорд не зазвучал в печальной песне нашей.
Устроим танцы в мёртвом феврале, абсурда и безумия на грани,
Впервые после долгих зимних лет вдруг заново друг друга обретая…
У аристократов и бандитов много общего: — и те и другие эгоистичны, быстро пресыщаются и разбрасываются деньгами, которые им не пришлось зарабатывать честным трудом. Но главное : — ни у тех, ни у других, нет желания ограничивать себя рамками морали!
Вы обязательно ошибетесь в человеке, если будете смотреть на него сквозь очки своих надуманных обид, рожденных мнительностью.
Корица, нервно крадущаяся по краю кофейной чашки.
Тростниковый сахар, никогда не идущий в дело.
Начинать наше утро с кофе — что день вчерашний
в любовь превращать, как в хлеб превращают Христово тело.
Поглощать ароматы, температуру керамики, хруст печенья —
осознаннее слепых к нему прикасаясь.
Начинать наше утро с кофе — сорта влечения
перебирая, останавливаясь на самых
изощренных, изысканных, обласканных безусловно —
тактильно, органолептически,
/как сказал бы
знакомый врач/.
Выпивать тебя, как основу
всего —
обжигаясь,
но непременно
залпом.
Какой сентябрь! Блаженство и теплынь —
…лучей не остывающее чудо.
Как будто август с брички уронил на память пару-тройку изумрудов —
погожих дней зелёное стекло — последнюю негаданную роскошь.
И хочется вобрать в себя тепло, и пруд, и лес, и луг — пока не скошен —
запомнить навсегда, запечатлеть…
…врастать душой доверчиво и босо
в речной песок, в живой пахучий свет янтарных тяжелеющих колосьев.
Невольно замедляю каждый шаг и лето собираю по крупицам,
а где-то разгалделись в камышах внезапно растревоженные птицы.
Там мать готовит выросших утят к суровым, очень дальним перелётам…
Но птенчики учиться не хотят —
…им тоже загрустилось отчего-то…
Зачем бросать родной, любимый пруд, где солнце на волнах качает мячик,
лягушек, что заливисто поют?
Увы-увы…сентябрь так обманчив…
И всё ж не стоит думать о зиме — о северных циклонах неизбежных…
Я с радостью позволила себе
…в лучах последних нежиться… и нежить…
Расслабленно лежать в густой траве, сквозь дрёму наблюдать за паутинкой
и чувствовать, как ветер чертит след, скользя вдоль позвоночника былинкой…
Целует каждый дюйм нагой спины и капельки воды с плеча сдувает,
чтоб после в феврале мне снились сны —
…о том, что хоть и редко, так бывает.
Внезапно в безупречной синеве дрожащей приближающейся точкой
кругами устремившейся к земле возник один берёзовый листочек…
Как вестник,
предсказавший листопад рубиновым горящим самоцветом…
Пусть август был так сказочно богат, но Осень не замедлила с ответом.
Напомнив, что пройдёт ещё дня два и в золото укутаются скверы —
какого ни один Али-Баба не встретит в гротах сказочной пещеры…
Но в миг, когда лесов багряный дар упал к моим ногам осколком лета,
заспорили вдруг Август и Сентябрь за сердце вдохновлённого поэта…
И каждый целовал мне пальцы рук, дурманил и пьянил пахучим хмелем,
и каждый, учащая сердца стук, построчно раздевал в своей постели…
Один богач сулил мне бирюзу трепещущих соцветий васильковых,
другой неумолимо нёс грозу, взрывая тишь осеннего алькова.
И я не в силах выбрать из двоих — верна лишь Вдохновению и Слову,
смутила зарождающийся стих
…признанием: «Вы нравитесь мне оба!»
Как будто дав отмашку и отсчёт жестокой намечающейся схватке…
Сильнейший из двоих меня возьмёт,
другого опрокинув на лопатки…
И я беспрекословно подчинюсь законам, установленным природой,
и с тем лишь до глубин соединюсь, кто сам в меня прольётся небосводом.
Как же мало таких неравнодушных к чужим проблемам и бедам людей, которые совершают большие дела, не просто дела, а можно сказать великие поступки, спасают чужие жизни или продляют ее на чуть более длинный срок когда спасение уже невозможно… делая этим безнадежно больным людям их последние мгновения жизни легче и как можно более без болезненней уход из нашей порой очень несправедливой жизни, а самое главное, что такие люди дарят это добро и свое сердечное тепло не думая о себе, нисколько не щадя себя, а подчас спасая других они отдают свою жизнь и хочется сказать, что это не люди, а ангелы. Я просто преклоняюсь до самой Земли перед ними… вот с кого нужно брать пример нам всем!
Люди странные вообще: зная прекрасно, что ишаки долго не живут — надеются, что падишах умрёт раньше!
Есть имена. после которых другие уже не «слЫшны».
Есть глаза. которые в душу смотрят.
Есть шепот. который услышу. пусть будет он тише самой тишины.
И крики. которые «не доходят»…
Есть с постоянным присутствием люди.
Даже когда километры и годы «между».
Есть
И
Есть события. значимые только в срок.
А после. про них говорим «не важно».
А есть такие. как затяжной прыжок.
Длиннее жизни. когда ничего не страшно
Ни пропасти глубина.
Ни продолжительность падения/взлета
Когда делаешь шаг. и знаешь — не позволят упасть.
Лучшее ощущение в жизни — твоя значимость для кого-то…
Есть то. что хотим забыть.
Только всегда будем помнить.
Есть то. что сердце будет хранить.
Вопреки всем существующим «больно».
Есть то. что удерживает на плаву —
Когда крылья сложены. и душа на распутье.
Есть
И
Счастье, запомни, тоже труд.
Судьба лишь унынье легко раздает.
У каждого в жизни свой «пряник» и «кнут».
Чемодан радости и чемодан грусти. каждый несет.