А взгляд кричал. Твой мир, увы, оглох.
«Ну что ты, право слово, в самом деле?»
Вздох, пауза: «Закончился горох.
И бисера запасы оскудели…»
Закурились утренние росы -
И прекрасней нет такой красы…
В пряной дымке спрятались покосы.
Здесь - Россия средней полосы.
Здесь с рассветом розовеют сопки,
Птичьим гомоном заходятся леса…
Мне дороже, чем чужие тропки
Средняя России полоса.
Закурились утренние росы -
И прекрасней нет такой красы…
В пряной дымке спрятались покосы.
Здесь - Россия средней полосы.
Здесь с рассветом розовеют сопки,
Птичьим гомоном заходятся леса…
Мне дороже, чем чужие тропки
Средняя России полоса.
- Дела? -Лучше всех! -Сам то как? -Отлично!
…Неловкая пауза - грязь на снегу…
Душа рванулась к тебе по привычке…
Обнять бы, сказать бы, кричать…(Не могу!)
Нет! Промолчу. Пусть, предательски, мысли
на выдохе замерли в горле комком.
-Меня еще ждешь? - (Усмешка… лишь свистни).
-Погода? - Тепло… (Только жизнь - кувырком).
-У нас льют дожди… (Чужими мы стали…)
-Быть может, сначала нам. (Стоит ли? Бред!)
Опять тишина… И день такой странный…
(Вновь призраки прошлого взяли мой след…)
(Храбрюсь) - У меня? Всегда все в порядке!
Муж, дети, работа - спокойная жизнь.
Стихов не пишу (лишь в старой тетрадке,
дождинкой осеннею, память дрожит.)
Зачем же, душа, за ним - в бездорожье,
В ещё не растаявший, прошлого лёд?..
- Мне надо идти…(Как голос тревожен!)
А пауза виснет… (И это пройдёт…)
Моя двадцать девятая весна,
И солнца свет запутался в ресницах,
Но где же птицы? Что за тишина?
На поезд с юга опоздали птицы…
И кажется, что воздух онемел,
И кажется, что нас с тобой осудят,
За то, что ты найти меня посмел,
Среди других, все ждущих счастья, судеб
Так хочется совсем простых вещей:
Подснежников и ласточек прилета,
И хочется, чтоб ты любил сильней,
Так хочется опеки и заботы!
Так хочется, чтоб среди сотни лиц,
В моих глазах ты отыскал ответы,
В словах моих услышал пенье птиц,
(они все ждут резервные билеты)
И хочется, чтоб даже холода,
Нам не мешали мартом насладиться,
И хочется, чтоб раз и навсегда,
Увидеть, улыбнуться и влюбиться.
Мне все равно, что завтра будет дождь,
Мне все равно, что нас с тобой осудят,
Со мной приезда птиц ты подождешь,
А дальше? Там посмотрим. Будь, что будет…
Весна, вокзал, заполненный перрон,
И милая кокетка- проводница:
«Вы ждали птиц? Ну что ж седьмой вагон!
Встречайте! Прямо с юга! Ваши птицы…»
Опять попутав вест и ост,
Мои ветра умчались мимо,
Работа, дом, карьерный рост…
А мне любить необходимо!
Я в первый раз курю табак,
Сбивая пепел прямо в руку,
Когда же все пошло не так?
И в ноты не попали звуки.
Когда мне стало все равно,
Что в доме нет яиц и хлеба?
Когда в открытое окно,
Я перестала видеть небо?
И вновь попутав этажи,
Прошла три лишние пролета,
Не то, чтоб я боялась лжи,
Но неприятно отчего-то…
И кто-то скажет: «Подожди,
Ты стала слишком нетерпимой!»
А у меня болит в груди,
Ведь мне любить необходимо!
Расскажи мне сказку о летнем вечере,
Ароматах лесов, так волшебно - сладостных…
Существуют лишь в сказках чувства вечные.
Расскажи мне, чтоб душу мою порадовать.
Расскажи мне сказку про утро осенью,
Про шуршащие листья, ветром гонимые,
Как затянет небо морозной проседью,
Как вернутся домой от чужих любимые.
Расскажи мне сказку про исступление
От продрогших мыслей, вокзал не пустеющий,
Про вагоны, ждущие в нетерпении,
Разлучить, погасить наш костер чуть тлеющий.
Расскажи мне сказку о возвращении…
После нескольких лет в пустом ожидании,
Вдруг пойму, приезд твой - сродни вторжению.
И теперь ни к чему твоё покаяние…
Расскажи мне сказку про жизнь спокойную,
В ней нет места тому… нам когда-то важному.
Позабылась наша с тобой история,
Уподобилась играм и бреду страшному…
Расскажи мне сказку… А, впрочем, стоит ли?!
Если в прошлое наше вглядеться пристально,
Их мы слишком много себе позволили.
…Обмелела река и нет нашей пристани.
Воспоминаний капелька игристая
Была разбужена случайным письмецом
И парой фоток, где глаза лучистые
Той, что любил я, будучи юнцом.
Волненье по спине ползет мурашками
Наполнился любовью старый двор…
Итог: по морде получил ромашками…
Вот так не начатый окончен разговор…
Я избавлюсь от груза обид,
Кто из нас на отмашку не бит…
Я не плачу… Закат за горой…
Раны ноют осенней порой,
Но ещё мы сумеем (как знать?),
Вкус свободы и неба познать,
Как в степи на спине - к облакам,
Я взлечу, а трава - по рукам…
Я избавлюсь от груза надежд,
Как от старых, тяжёлых одежд,
Вот тогда -то, как ветви весной,
Крылья вырастут вновь за спиной!
Крепковой Л. А посвящается
Тебя нет. И для всех это норма в уме.
Старость, сырость и гроб-простота бытия.
Умирает болезненно вера во мне (!),
Опустив свои сильные руки добра.
Я пытаюсь привыкнуть к новшеству чувств,
А точнее к пустому отзвуку слов.
Тридцать лет моей жизни, похожих на грусть,
Тридцать лет твоих глаз -глубина, как любовь.
Я скучаю по нежным и теплым рукам,
По ночной болтовне до утра по душам,
По твоим и единственным в мире словам:
«Детка что ты, не плачь, помолись образам.»
И теперь я стою у иконы твоей
В нетерпимые, бьющие вдребезги муки.
Православной печали явился Отец,
Разведя мои нАсквозь пробитые руки.
Крепковой Людмиле
Я смотрю в телевизор, в запотевшие стекла,
И на лица, плывущие мимо меня,
Я пытаюсь читать, но страницы намокли,
А глаза так устали все время искать.
Я спросила в экране любимых героев
У зимы, у толпы, у мудрейших страниц
Почему я опять на войне с этой болью
И не вижу в борьбе ни малейших границ?!
И сижу в тишине, дожидаясь ответа,
Третий месяц в моей голове пустота.
Ты разбила мне сердце молодого поэта.
Лишь ты знаешь, что это не просто слова.
Я с тобой говорю, через строки в тетрадках.
Я не знаю, с чего мне теперь начинать.
Посмотри на меня с высоты своей гладкой
И включи во мне свет, не способный сломать.
Сужается печально круг друзей.
Из детства лиц расплывчатые тени.
И мы порой становимся взрослей
Своих воспинаний и сомнений.
Морщинками у тех же детских глаз
Ложатся паутины наших судеб.
И я сегодня думая о вас,
Стихи свои полночные рисую.
Мной неизбежно поняты слова
Из Цоевской потрепанной «Кукушки», -
Моя ладонь похожа на кулак,
А общество на бегство из психушки.
Но есть лекарство против всех невзгод-Надежда, вера и любовь на сердце,
Мои друзья по прежнему со мной,
Как только я заглядываю в детство.
Мы с тобой целовались в сквере.
Ветер веял июньским теплом.
Дождь упал проливной и первый
За московским моим окном.
И летели в два города письма,
За секундой секунды брели,
Мы считали счастливые числа,
Паутинились наши пути.
Были вместе, рука об руку.
Расстоянье?-оно не в счет.
У любви не бывает разлуки,
У нее свой особенный плот.
И быть может я слишком часто,
Слишком много о ней пишу.
Я хочу умереть от счастья,
От которого я дышу.
В этом доме больше ничего нет.
Кипа старых чувств и старых газет,
Детство и память вперегонки,
Да в двенадцать лет глупые стихи.
Первая любовь и разлука -не в счёт.
Кто-то пережил, кто-то переживёт.
В этом доме образы и слова,
Книжной пыли горькая тишина,
Голос пятилетний, звенящий ввысь,
И чердак, хранящий чужие письма,.
Плюшевый медведь, мне глядящий в след,
Запах моей Мамы, которой нет…
В письменной форме
Чувства оформить-
Это моя профессия.
Кто-то голодный,
Кто-то по горло
Сыт любовной депрессией.
Кто-то, не зная этого чувства,
Ветрами гонимый встречными
Перебирает песок безумства,
Пробуя быть человечнее.
Я же лицом к стеклу прикосаясь,
С грустью смотрю в окно,
Мне одиночество тихо сказало:
Милая, мы не в кино.
Выдох и вдох,-говорят помогает,
Счёт до десяти…
Вера и сила меня покидают,
Господи, ты уж прости!
Сколько написано, сколько набито
шишек на этом лбу.
Мною хорошее не позабыто,
Что же с ума схожу???