Цитаты на тему «Лирика жизни»

Нынче утром кукушка щедра не к добру.
Разве мне не назначено Богом предела?
Отложу на потом неотложное дело,
И долги-
Чтобы вечно душа не болела-
Терпеливо отдам,
Словно дань соберу.

Буду жить неспеша,
Как живут облака,
И хранить для себя только два пятака.

ты такой непостоянный, манят в путь тебя туманы,
завораживает утро, в хрустале оно как будто,
вечер в красочных закатах, пригубил тебя когда,
выпил свежесть он до грамма и ушел походкой странной,
а тебя оставил ночи… ожидала между прочим,
чтоб ласкать тебя до зорьки, чтоб росы напиться горькой
и родить тебя с восходом… день грядущий, год за годом…

В окно постучала полночь,
и стук её был беззвучен.

На смуглой руке блестели
браслеты речных излучин.

Рекою душа играла
под синей ночною кровлей.

А время на циферблатах
уже истекало кровью.
*
Открою ли окна,
вгляжусь в очертанья
и лезвие бриза
скользнет по гортани.

С его гильотины
покатятся разом
слепые надежды
обрубком безглазым.

И миг остановится,
горький, как цедра,
над креповой кистью
расцветшего ветра.

Бессонница - моя подруга.
С тобою коротать могу
Под тихим ритмом стрелок стука
Всю ночь бессонную мою.
Ты собеседница од Бога,
Часами можешь слушать ты Все мысли, не сказав ни слова
В сопровождение тишины.
Казалось бы, за бегом дня
Хватает собеседников кругом,
Но не встречая понимания Меня
К тебе опять спешу потом.
Тебе поведать можно столько,
Что невозможно передать.
И оценить нельзя, на сколько
С тобой близки смогли мы стать.
Назойливость не проявляя
В беседе нашей до утра
Ты сладкой негой окружая
Одариваешь сном меня.

Ты мне душу свою изливаешь
А я и глаз то твоих не вижу.
Снова пишешь, ответ ожидаешь.
А я и слез то твоих не услышу.
В строках чувствую, как одиноко.
Бъется сердце в тоске немой.
Ищет душу свою из потока
Средь стены из людей глухой.
Ту, с которой о чем угодно.
Целый день напролет говорить
Или просто молчать свободно.
Пониманием радость дарить.
Ты мне душу свою изливаешь.
Слезою строки обильно кропя.
Не увидишь ты, не узнаешь.
Моих глаз и слез за тебя.

я тебя потерять не хочу…
не хочу! … не могу и не буду!
… мозг взрывается выплеском чувств,
душа верит, надеясь на чудо…

под лопаткою левой сидит,
острый шип, что зовётся сомненьем,
он бетонною тяжестью плит,
давит мысли, крик чувств откровенных.

я тебя потерять не хочу!
мир без красок останется. серый.
одиночество мне по плечу
пусть. ведь, я не последний, не первый…

пусть, один лишь из тысячи снов,
приходивших ночною порою…
подчинившийся чувствам без слов,
повстречавшись однажды с тобою…

но тебя потерять не могу.
то не я уже стану иначе…
я готов согнуть мир весь в дугу,
без тебя ничего он не значит.

я готов умереть и восстать,
я готов стать глухим и незрячим…
лишь бы только тебя не терять
и хоть что-то в твоей жизни значить…

я могу дать отставку друзьям,
стать бродягой, как вечный скиталец…
но тебя потерять мне нельзя…
ведь, иначе, и я потеряюсь…

Жизнь бабочки столь коротка, но она столько всего успевает сделать. Жизнь человека в разы длиннее, но иногда, он не успевает сделать даже то, что делает бабочка…

Неровен час - мы выйдем из тени,
Сойдут снега потоком на свободу…
Костры сожгутся, заблестят огни,
Пугая непугливую природу.

Мы вознесемся к пламени небес,
Любовь войдет в сердца. Уютно ложе.
А где-то счастье подают вразвес,
Что золота и серебра дороже.

Возьмем мы много. Что не унести.
А правильно! Вернемся. Жизнь заставит.
Нас можно человечностью спасти,
Покуда человечность миром правит.

Ольга Тиманова

эта невстреча
стала чудовищно
ранней,
просто убили -
в зародыше-
чувство убили…
Piksel
эта невстреча
стала
чудовищно
ранней,
почти что
нежизне-
способной -
но все-таки
стала…
мало!
просто
катастрофически
мало
воздуха
для
«продолжайте
дыханье!»
абзац
продолжаю
только
сердце-
биение
или
биение
сердцем
о равно-
душие…
«Скорая»,
как и положено,
опоздала.
приехала -
констатировала
удушье
и травмы
от ударов
тупым
предметом
с частотой
в несколько
килогерцев -
в спешке
никто,
как водится,
не заметил
чувство,
умирающее
под сердцем…
кто-то кричал
«разряд!
мы ее теряем!»
кто-то
прилаживал
рифмы
к дефибриллятору
при угрозе
жизни
матери
зародыши
не спасают,
ничего
при этом
не спрашивая
у матери

поздно!
теперь,
конечно же,
слишком
поздно.
тоска -
глюкозой
по осиротевшим
венам
где-то
одна
за одной
угасают
звезды
хрупкой
нелепой
и слишком
ничьей
Вселенной…

мальчик, чья кожа теплее июльских сумерек,
чьи губы нежнее горькой кофейной пены,
из крови моей свернувшейся тебе оберег,
из рёбер моих сломанных тебе стены.

то ни в коем разе не стены твоей темницы,
бетонной ли башни, каменной ли тюрьмы;
просто твои дьявольски изогнутые ресницы
черней и безвыходней древней тьмы.

вокруг тебя мёртвая зона всенедозволенности:
ничего нельзя, только восторженно наблюдать.
это такая дикость: обладать, но не полностью,
и в груди беснуется вся королевская рать.

вижу: путь к тебе вымощен спелыми сердоликами,
дымчатыми опалами, надтреснутой бирюзой;
воздух наполнен ветром и женскими криками,
пахнет сердечными каплями и грозой.

мальчик, не знающий собственной ценности,
ты дороже любых металлов, пряностей и шелков;
мой караван увезёт тебя в вопиющей целости,
и запястья твои не успеют познать оков.

каждый нечаянный жест полон силы и грации,
урон от блуждающих взглядов твоих непоправим;
а я остаюсь дешёвым актёром одной интонации,
громко и скорбно пою о своей любви.

смотри на него, живёт, горная птица,
тяжёлые крылья от края до края неба,
а небо повсюду, даже ночами снится,
а небо ведёт его потайной тропой
туда, где спасительный водопой:
ему не наесться земным хлебом,
ему не напиться земной водой;

поверь в него, живёт, не зная предела,
замирает над бездной, учится умирать,
потому что душе осточертело тело,
потому что душе тесно в костях и коже,
прирастать к людям, обрастать ложью,
откровений увесистая тетрадь,
потрёпанная обложка;

запомни его, живёт, не ведая неудач,
дырявой сетью ловит попутный ветер,
прирождённый бродяга, умница и ловкач,
идёт, по колено проваливаясь во тьму,
идёт, вплетая в волосы солнечную тесьму,
янтарём сияющую на рассвете,
аминь, мактуб, быть посему;

воздух густо пахнет персиками и манго,
ничто больше не тайна, никто не секрет,
и специально обученный маленький ангел
льёт на него свет.

господь зачерпнул декабрь округлой ложкой,
на стеклянный асфальт подталым мороженым положил,
сверху присыпал твёрдой солёной крошкой;
что ты делаешь, друже?
вью верёвку из собственных жил.

ведь, помню, был тонкокожим и тонкокостным,
с витринного торта грозил карамельным пальчиком,
всего было вдоволь, всё было смешно и просто;
не человек вовсе,
прозрачный глазуревый ангельчик.

всё-то мне пелось звонким монетным фальцетом,
красивые смертные женщины улыбались через стекло,
у одной из них под кожей кипело лето;
моё сердце дрогнуло,
майским мёдом по улицам потекло.

весь город за сутки стал пастилой и пряником,
ванилью пропахли волосы смертных красивых женщин,
одна из них игралась со мной, как с племянником,
не замечая в упор
по груди расходящихся трещин.

словно каналы прорыты, к центру земли ведущие,
никогда не жилось так тревожно, душно и горячо,
но из меня никудышная клетка для зверя ревущего,
и глубокие трещины
уже перекинулись на плечо.

но у здешней ранней зимы есть неписаная традиция:
искромсанных изнутри утешать с особенной теплотой,
терпеливо учить забывать незабвенные лица,
мириться с неприкосновенной
собственной пустотой.

наблюдать, как когда-то светоносные вены
кровоточат отравленной
темнотой.

Юность, ау, отзовись! Где же ты скрылась? - Во мраке !
Торная где ты тропа? - Только бугры, буераки…
Пепел усыпал виски. Всё тащусь без дороги.
Память стучится в виски. Но ее ты не трогай !

Где ты, крутая лыжня? Солнце, скалы и ветер?
Многое мне улыбнулось увидеть на этом свете.
Солнца багровый закат в утомленное море.
Жизнь уходила моя. И душу кромсало горе.

Пик бытия - любовь - жизнь мне спасла нежданно.
Увы! Моя. Не его. Согласись, разве это странно?
Сколько же можно раз сердце разбить в осколки?
Сколько же можно раз выть на звезду, как волку?

Разве же только для этого создал Бог человека?
Нет! Он счастливым быть должен от века до века !
Пусть не сбылось до конца все то, о чем мечталось…
Пусть осталось прожить… еще… Вот эту малость…

Только с улыбкой ! Только, чтобы закаты
Падали в море парусом алым фрегата.
Чтобы под соснами Лиса, у кромки прибоя
Кануло в вечность твое, человечество, горе.

Ты уходя сказал: «не дал вам много»
А хлопнув дверью, отобрал и «мало».
Ты знаешь, папа, у меня своя дорога.
Но мне на ней тебя безумно не хватало.

И не хватает. Правда, реже. Я невольно,
Нет-нет, а вспомню. крохи счастья. жизни нашей.
Ты знаешь, папа, после. было больно.
Так больно, что до ненависти даже.

Но я не стала злой. Не стала грубой.
Там, где ты бросил. Подхватил Создатель.
Ты знаешь, пап, меня красиво любят.
Но я порой хочу. твоих объятий.

Я не кривлю свои пути. К твоим дорогам.
Я не зову. Я не ищу тебя послушно.
Ты знаешь, я дала б тебе так много.
Ты только позвони мне. Если нужно.

Самой нежной любви наступает конец,
Бесконечной тоски обрывается пряжа…
Что мне делать с тобой, и с собой, наконец,
Как тебя позабыть, дорогая пропажа?

Скоро станешь и ты чьей-то верной женой,
Станут мысли спокойней и волосы глаже.
И от наших пожаров любви молодой
Не останется в памяти искорки даже.

Будут годы мелькать, как в степи поезда,
Будут серые дни друг на друга похожи…
Без любви можно тоже прожить иногда,
Если сердце молчит и душа не тревожит.

Но когда-нибудь ты - совершенно одна -
Будут сумерки в чистом и прибранном доме,
Подойдешь к телефону - смертельно бледна -
И отыщешь затерянный в памяти номер.

И ответит тебе чей-то голос чужой:
«Он уехал давно, нет и адреса даже…
«И тогда ты заплачешь: «Единственный мой!
Где тебя отыскать, дорогая пропажа?»…