Граммар-наци из принципа строят из ретроспекций обособленный ряд простых речевых конструкций. Если город - блюдо, то в нем не хватает специй, уезжай быстрее, не торопись вернуться. Так устроена матрица - выйди и разбирайся с тем, что будешь делать с каждым свободным часом. У судьбы на счастье нынче такие прайсы, что все меньше наблюдается сопричастных.
Пресный город, оседающий спазмом в легких, не приучен к слову, от этого безобразен. В объективе времени не поддавайся пленке, овладей интонацией всех бессоюзных связей.
Где бы вечность нас сегодня не укрывала: самолеты, отели, махровые полотенца, -
выживут
любовники,
маргиналы,
демиурги своих сюжетов,
невозвращенцы.
Из писем Антуана де Сент-Экзюпери Луизе де Вильморен
«Знаешь, я понял, что не умею писать тебе. Возле тебя я умею только молчать. Представь себе лес, поле, реку, все говорит - вода, птицы, листва. И вдруг наступает тишина. Необычайная. Мне всегда кажется, что в этот миг незримый хозяин спускается в свои владения, стопа его касается травы, и кузнечики от волнения замирают, затихают потрясенные птицы. Почтительно стихает ветер. Ничто не шелохнется. И со мной происходит то же самое, стоит тебе приблизиться. Моя нежность, желания, сожаления - всё замирает. Замирают образы, что рождаются во мне, - я принимаю тебя всем своим существом. И боюсь в то же время, боюсь, что ты подумаешь: как здесь тихо! Мне скучно в этом королевстве, ручьи здесь знают слишком мало песен. И медленно уходишь, задевая подолом платья траву, а трава замерла потому, что прикоснулась к твоему платью.
Ты не знаешь, в каком отчаянии будут потом кузнечики: она не слышала, как мы стрекочем! Птицы: она не слышала наших песен. Ветер: она не узнала моей силы. Моей своевольной ярости. Жалуются, переговариваясь все, но стоит тебе приблизиться, вновь замирают в молчании. И от этого мне так больно.
С каждым днем растет во мне равнодушие к оценкaм, одобрения, неодобрения мне неинтересны. С каждым днем я все безразличнее к тому, что думают обо мне. Мне кажется, чaсть меня уже отлетелa. Так мало людей, которые могут заполучить меня обратно. Ты можешь. Кaк ты ощутимо весома!
Скaжи себе нa ушко перед сном сегодня вечером, что кто-то любит тебя."
Ты не нравишься мне. Не нравилась никогда
И, без сомнений, не будешь, но речь не об этом.
Все это время знакомства, сквозь года,
Меня передают, как эстафету:
Кидают, как мяч, берут и кладут назад,
Как вещь примерят и возвращают снова.
Но ты… н и к о г д, а
(чему я безумно рад)
Н и к о г д, а не позволяла себе такого.
Я долго пытался воспринимать измены
Не как предательство, а как испытание веры
Следы от ударов проходят, но давят стены
В которых так холодно, что невозможно спать.
Ты мне не нравишься, старайся это принять.
но мне бы только обнять тебя…
только обнять…
Научи меня жизни в тональности ре-мажор,
Чтобы завтра примерить цветные мазурки Марта,
Словно платья из шёлка.
Рисуя весны узор,
Я построю нам город на месте античной Спарты,
Из мелодий Венеции,
Лютневых нежных струн,
Где муранские стёкла украсят ночные тропы
Наших будущих странствий,
И сотни поющих лун
Будут жизнь освещать и стоящий во тьме Акрополь.
Научи меня танцам упавших в любовь комет,
И рассыпь свои ноты как звуки небесных терций,
Научи меня музыке, той, чей весенний свет
Может в сердце рождаться,
В твоём, васильковом сердце.
*
Опять летят по небу миражи,
И ночь в саду - такая молодая!
Зачем мне знать о будущем, когда я С тобой сейчас разгадываю жизнь?
Где струн гитарных ласковая дрожь,
И отзвуки лавандовой метели,
Где вспыхнет храм на облачной постели,
И ты в мой мир пылающий войдёшь,
Чтоб вместе длить ковыльную зарю,
В чьих травах сок росы и мятных ливней.
Зачем мне знать о будущем, скажи мне,
Когда сейчас я с небом говорю?
*
И снег в руках, как свет, неудержим,
И мы с тобой рисуем лица зим,
И я, любуясь именем твоим,
Вхожу в твой день, где горы пьют из тучи
Любовь мою, в твоём земном плаще.
И сны живут в одной из тех пещер,
Где мы узнали тысячу вещей,
Которым жизнь неизбранных не учит.
Но вечен миг, где нежностью храним,
Ты смотришь вслед признаниям моим,
И солнце разукрашивает нимб
Счастливчика из времени барокко,
Где Гайдн играет музыку зари,
И шёпот звёзд срывается на крик,
И пишет Лафонтен в Шато - Тьери
О чём-то лаконичном и высоком.
Дрожит земля и слышен с неба звон,
И мир желаний сердцем сотворён,
И в каждом жив застенчивый дракон,
Готовый стать героем нашей встречи,
Где влажный шёпот бабочки дневной,
И грудь дрожит влюблённо под рукой,
И льнёт к фиалке времени левкой,
И мы с тобой - друг в друге - бесконечны.
*
Ты в море впадаешь как я - на рассвете,
И робкому сердцу от волн горячо,
Где страсть обещает проснувшийся ветер,
и губы находят родное плечо.
Играет Вивальди .и мир обездвижен,
И море навстречу открытьям спешит.
И вот уже шторм - подойти бы поближе
К обрыву твоей удивлённой души.
Когда на небе гаснет свет,
И сон становится изменчив,
Во мне рождается поэт,
И умирают сотни женщин.
В глазах находят жизнь сверчки,
И муравей ползёт под кожу,
Я понимаю дрожь руки,
Протянутой неосторожно
С другой галактики -в окно.
Но сколько рук и сколько боли!
Горчит вчерашнее вино
Сомнений, вышедших на волю,
И сон становится быстрей,
Чем бег потерянной планеты,
Где, стрелы взяв у февралей,
Идёт сквозь вечность -
Воин Света.
*
Вернуться бы в дом,
Где малина и мята
В заварочном чайнике дышат под крышкой,
Где в окнах - под грома шальные раскаты
Дожди земляничные повести пишут,
Где слышится юной малиновки пенье,
Снуют воробьи по окученным грядкам,
Где бабушка варит на кухне варенье,
И солнце играет с настурцией в прятки.
Где светятся овощи -как на открытке!
Где смехом и радостью день обозначен,
Там дед провожает меня до калитки,
И тонет в сирени уснувшая дача.
*
Там я тебя в тиши негромко жду
Как облако, как женщина, как друг,
Меня так много - сны моих лачуг
На острове осеннем - вторят небу,
Где я дышу теплом любимых рук,
И сердце ловит жадно каждый звук,
Укрывшись тишины атласным пледом.
Смотря, как тянет руки океан
К моей мечте в одной из птичьих стран,
Где Жорж Леконт напишет свой роман
О нравах зим на острове пингвинов.
И я, твоя французская зима,
Чтоб выпить слов заоблачный туман,
Свою печаль как прошлое покину.
Вздохнёт листва задумчивых портьер,
И новый стих придумает Вольтер,
И мы с тобой в кромешной темноте
Друг другу присягнём в любви и дружбе,
В одной из книг, что прячет наш уют,
И губы - стих - на ощупь узнают,
И голос страсти призрачен и юн,
И голос сердца - смел и безоружен…
*
И наши сны, которым год,
Как облака, вдали растаяли.
Мы переходим небо вброд
От Пастернака до Цветаевой.
Где каждый не забыть бы рад
О встрече с Родиной условиться.
И каждый в чём-то виноват
Перед эпохой и любовницей.
И так живёт, играя жизнь
На сцене сердца строки выстроив
Из строф выдавливая жир,
Уходит в ночь шагами быстрыми.
Не предан и ещё не гад,
Встречает друг, в крови и копоти.
И крик не спрячешь в водопад,
Пока
Не будет правды в шёпоте.
А если будет - то не зря
Старался быть врагом услышанным
Мой вещий голос станет зряч
Как глаз Юпитера над крышами.
*
Астральный мир синичьих грёз
На параллельном небосводе
Не принимает смерть всерьёз,
И ничего не происходит
У звёзд за призрачным окном,
Где жгут закаты георгины,
Где, ложь оставив на потом,
Сияет истина невинно,
И мы плывём по небу слов,
Не слыша пенья волн солёных,
Над нами - вечная любовь,
За нами - копи Соломона,
Где мироточат миражи,
И длится, беспечально маясь,
Десятая по счёту жизнь,
И смерть иллюзии - седьмая
От сотворенья наших чувств,
Где мы проститься не успели,
Спускаясь ночью по лучу
На крышу жизни параллельной,
Где раздаёт долги любовь,
Взлетая в будущность с разбега,
Где ты меняешься судьбой
С растущим в бесконечность небом.
*
Как по нотам - колючий снег и уставший лук.
Милый друг, если ты не понял всего, ты и слеп, и глуп.
Каждый год образует новый спиральный круг,
Вот вчера - я хорошая девочка, а сегодня стервозней всех прочих сук.
Прячь в манжеты моих свитеров озябшие пальцы,
Забредай ко мне безбелетником или зайцем,
Потерявшимся и отсутствующим скитальцем,
Нарушителем общественного порядка.
Снег по вкусу пресен, а ты целуешься сладко.
На тепло и улыбки все одинаково падки.
Нужно просто добраться до спальных кварталов из центра…
Ветер плетью вьется и хлещет по голым коленкам.
Если курить на балконе, смотреть, как ты уезжаешь.
Ты ощущаешь легкость. Я ощущаю зависть
К тем, кто умеет не думать или же оснащен тормозами.
Лучше б мне вырасти дурой, жаль, мне раньше этого не сказали.
Потому что теперь - как по нотам, колючий снег и уставший лук,
Милый мальчик, тебе повезло, ты хорош собой и безбожно глуп.
Дыши, родимая, дыши!
Ах, как ты обжигаешь вздохом,
как ты целуешь - до души!
Как превращаешься в злой хохот,
когда уже дрожит канат,
натянутый над самой бездной,
и мы на нем танцуем ад,
танцуем рай,
танцуем нежность!
Дыши, пляши!
Как коротка
такая жизнь, но как раздета!
Во мне рождается строка,
в тебе - взрываются кометы!
Дыши, души в себе тоску,
а если станешь страшно падать,
не бойся, празднично ликуй
и за меня держись - я рядом.
Держись меня и облаков,
опоры нет надежней мысли.
Ну что, бедовая любовь?!
Боли сильней!
Мы веселимся!
осыпается снег, осыпается
из распахнутых настежь небес
каждой звездочкой в сердце врывается
обещание новых чудес…
все плохое отстанет забудется
по весне разольется рекой
только как быть с душой,
если любится
и не верит что стал
ей чужой
по мгновеньям,
виденья быстрые
на остывших полотнах окон
заплетаются белыми ситцами
чистым кружевом в ликах мадонн
на нее и молился простужено
и не верил в приход декабря
прячу образ бесценный, завьюженный
глубоко, глубоко… от себя…
В любом возрасте девушка все время проецирует свои творческие способности на мужчину, видя себя только через призму взглядов и поступков своего возлюбленного. Она влюбляется в героя, в воплощение своих собственных неосознанных возможностей, и тогда мужчина выигрывает ее сражения, исполняет ее желания и разрешает ее затруднения.
Влюбленность всегда является результатом проекции; она не является зрелым чувством, связанным с уважением и признанием личности другого человека; скорее можно сказать, что человек влюбляется в какую-то часть собственной личности. Если партнер уже не отвечает требованиям, которые предъявляет проекция (а, наверное, это не получится ни у кого), сохранять проекцию становится просто невозможно; реальная личность человека проявляется все больше, и тогда можно только удивляться: «Что я такого в ней (в нем) нашел?»
Чтобы женщине стать самой собой, а не просто отражением своего возлюбленного, от этой проекции следует сознательно избавиться: ее следует выбросить за ненадобностью или принести в жертву. Женщина должна прийти к осознанию, что черты, которые она видит в своем возлюбленном, на самом деле есть у нее самой. В таком случае она начинает к тому же ценить по достоинству зрелую силу маскулинности, бога, находящегося у нее внутри, не утрачивая при этом связи со своей фемининностью.
Японский сад камней…
Приди послушай,
Как шепчутся о нас немые души,
И твой покой дождями не разрушен,
И ночь плывёт черёмуховым сном.
Там озеро сомненья отражает,
И прячутся под сердцем дирижабли
Стихов твоих,
И прошлого не жаль мне,
И будущее - всюду - под замком.
И я прошу - пусть камни нас научат
любить предзимье, спрятанное в тучах,
Из мира слов, где розы - без колючек,
И я с тобой - открыта и нежна,
И новое открыто тяготенье -
Листвы - к душе,
Земли твоей - к цветенью,
Ветров твоих - к моей летящей тени,
И неба - к вещей птице у окна.
*
Здесь век уходящий - смеющийся век,
И день в ноябре, как любовь, бесконечен.
Где польки Шопена играет в траве
Для птиц и кувшинок влюблённый кузнечик.
Где строят иллюзиям крошечный дом,
И вечность целует слепые мгновенья,
И жизнь гениальна в решенье своём-
Людей удивлять безрассудством осенним.
Где, дни перепутав, поют соловьи,
И волны кочуют по звёздному лугу,
И мы на атолле вселенской любви
Стоим и от зим защищаем друг друга.
*
Там дышат небеса признаньем маттиолы,
И слышится в траве фиалок струнный звон,
Там в сумерках времён играет ночь Пьяццола,
Послушай, как звучит его бандонеон.
И кажется, что Бог разучивает танго,
И слышно, как во тьме шаги его звенят
Над миром тишины,
Где каждый встречный Ангел
Несёт в руках огонь, похожий на меня.
Там спрашивает жизнь о снах Буэнос -Айрес,
Но жизнь даёт на всё уклончивый ответ,
Там светится во тьме луны осенний абрис,
Не веря в то, что мы запомним этот свет.
Где шёпот фонарей в тумане обезличен,
И наши голоса разбили слов цветник,
Где ты с собой унёс в коробке из-под спичек
Один лишь вздох души, один лишь этот миг.
Там жизнь плывёт на юг,
Где Рио - де - ла - Плата
Венчая судьбы волн, встречает корабли.
И мы с тобой стоим на линии заката,
Как будто никогда не видели земли.
Окутывать тебя смертельной негой
и слушать, как негромко бьётся пульс,
как лето облетает звёздным снегом.
Поспи…
я никуда не тороплюсь…
Мы оба истончились и устали -
усталостью металла / не клинка /.
Литания холодной, мёртвой стали,
безвольно остывающей в руках.
Вложить огонь в озябшие ладони?
Но пламя коченеет на глазах…
Твой ветер до предела обескровлен
скулит у погребального костра -
отчаявшийся, злой и впавший в ересь
готов занять у смерти уголёк -
он дует на сухой горящий вереск
в надежде поживиться парой строк…
Но тщетно…
Спи -
под пение Валькирий…
Пусть тихое свеченье рваных ран
в холодном оцифрованном эфире
пробьётся сквозь дымящийся экран,
неся с собой неслыханные звуки
из тех потусторонних, гиблых мест…
И вырвут чьи-то ласковые руки
твой дух из паутины чёрных месс.
Нас нет…
Но не рождённые - мы живы -
в пророчествах июльских горьких трав,
что столько нам всего наворожили,
минутное бессилие поправ,
почуявших далёкий шквальный ветер,
летящий обезбашенным гонцом,
чтоб петь…
и петь… и петь… и петь… и петь им (!)
взрываясь ароматною пыльцой…
Торжественно… светло…привольно…
…в голос…
кипеньем нарастающей волны,
чей солнечный, слепящий, дивный хорус
затопит чистым золотом миры.
И вспыхнут распластавшиеся крылья
над немощью больных согбенных спин.
Так будет…
А пока под песнь валькирий
поспи ещё, хороший мой…
поспи…
Здравствуй, мне близкий, здравствуй, давай дружить. Может быть мы насмелимся вместе жить, солнечным утром вить в пряжу горячий свет, тихо на ушко шептать: «Это я, привет». И улыбаться и верить, что навсегда в радости, в горе, что если придёт беда, выстоим, выдержим, вместе. Плечом к плечу. Будем искриться от переизбытка чувств. Будем учиться прощать, отпускать легко, блинчики печь, запивая их молоком или макая в мёд. А ты любишь мёд? Вместе летать во сне и идти вперед. Книжки читать вслух. Смеяться, когда смешно. Вместе ходить на танцы, футбол, в кино, в лес за грибами и ягодами. Просто так. Петь одни песни, не попадая в такт. Осенью в парке бродить и шуршать листвой. Знать, что мы друг за другом, как за стеной. Ездить на речку, на море, ловить волну. Кожей корично-теплой друг к другу льнуть. И запуская в ночь яркие фонари, чувствовать, как лёд подтаивает внутри.
Я готова поговорить. С тобой.
Ты изменился.
Даже не пойму в чём. Стал взрослее?
Мудрее?
Был таким и просто перестал притворяться?
Выбрал себе новую роль, интереснее предыдущей?
Тебе кажется, что ты понимаешь и видишь больше, чем я.
И посмотри: я не отрицаю. Это же обычное дело у нас: сапожник, без сапог.
Богиня без права на волшебство.
Напиши мне новую мечту о нем. Обо мне.
Я заблудилась в лабиринте желаний,
и пока я в нем блуждала, то забыла, какие из этих желаний мои.
Всё чаще мне кажется, что я пытаюсь чужой дорогой идти
за счастьем. Которое тоже окажется чужим.
Когда я до него дойду.
Я знаю, что иногда у тебя бывают умные мысли и идеи.
Ты - умный, кристальный мальчик. Не серебряный.
Смех твой- как удар кофейной ложечкой по хрустальному бокалу.
Ты находишь верные слова во времена моей душевной смуты, пусть даже эти слова тоже чужие.
Иногда мне очень жаль, что я - не твоя мечта и не подхожу тебе ни в какой роли.
На самом деле ты знаешь как оно, мы оба знаем, что нам по разным сказкам…
но… возможно,
в одной из следующих жизней
мы обязательно встретимся: чокнутая сказочница и мятежный космополит.
И словно две Вселенные столкнутся и распадутся на тысячу маленьких новых Вселенных.
Возможно, но И именно потому, что ты знаешь, ты стараешься не думать.
Я не понимаю одного: за что мы себя наказываем.
Но, видимо, считаем что есть за что.
Это где-то глубоко в подсознании. Если мы/я/ несчастны/а- значит нам хочется быть несчастными.
Третьего здесь не дано.
Я почему-то помню как один раз ты мне сказал о том, почему ты не один, но и ни с кем.
Потому что после не хочется оставаться рядом. И это мне было понятно. Близко. Близко.
Но я рада, что всё изменилось. Правда.
А для меня поздно. Потому что страшно. Потому что кажется, что я забыла. Всё-всё забыла.
И еще неловко. Вот вся эта возня с раздеванием, стягиванием трусов, натягиванием резинки, сопением.
Поэтому я могу быть другом,
подружкой,
в доску «своим парнем»,
богиней (потому что это что-то из недосягаемого, в этом была суть),
но не Это я только тебе признаюсь.
И еще миллионам.
на самом деле у Бога есть стареющая жена.
она печёт ему пироги, варит кислые щи,
носит сандали и платья из тонкого льна,
начищает иногда ржавеющий божий щит.
Бог приходит после своих божьих дел,
очень уставший, крылья висят на плечах;
она говорит ему - Господи, ты был где?
утомился ли ты, велика ли твоя печаль?
Бог рассказывает ей, мол повсюду бардак,
люди ждут его, когда плохо, когда хорошо - не ждут.
«я, - говорит, - им нужен, только если пришла беда
если сломались, и необходимо наложить жгут.
я им говорю - делайте так, учитесь тому-то,
но они живут, как им диктует Стив Джобс и плоть.
а потом приходит их самое злое утро,
и пожалуйста - «за что оставил меня, Господь».
что я им, добрый волшебник, сказочный джин?
мажу коленки йодом, шнурочки вяжу узлом;
переходный возраст планеты, попробуй их накажи
сразу ведь подорвут себя - мне назло"
так проходит вечер, жена слушает Отче,
стелет облачную перину, дождливую простынь;
а когда и небо сдаётся бездонной весенней ночи
долго смотрит в зеркало на свою раннюю проседь.
складывает устало вещи, убирает божью тетрадь,
поправляет ему одеяло, набирает святую воду
и морщинистыми руками протирает табличку «рай»
а потом до рассвета
сидит
у входа.
Приходи ко мне завтра во сне
Выпить чаю с малиновым джемом
Погуляем по звездной косе
Соберем лунной пудры для крема
Я тебе испеку вкусный торт
Он из ласк и моих поцелуев
Назовем его" Дикий Восторг"
Натюрморт озорной нарисуем
Научу тебя музыке звезд
И мелодии нежных касаний
Лепестками невиданных роз
Я осыплю твой путь… на прощанье
Побежит по дорожке рассвет
Нежно в ушко шепну провожая, -
«Приходи ко мне завтра во сне!
Очень жду ! Очень-очень… скучаю»