Как легко наблюдать со скалы
Истерику темных вод,
И оставив весь мир позади,
Пуститься в последний полет.
Коснуться летающий птицы,
Увидев во взгляде печаль,
И забыв про тех, кто остался,
Стремиться в смертельную даль.
Ощутив объятия волн,
Вдруг усмиривших свой пыл,
Отпустить всех тех, кто однажды,
Так же тебя отпустил.
И глядя сквозь водную гладь
На тех, кто стоит наверху,
Понять, что они так беспечно,
Пустили тебя ко дну.
Вчера шла я на работу. Очень хорошее было утро - солнечное, яркое, почти летнее.
В нашем зелёном районе по дороге от моего дома до автобусной остановки была когда-то (совсем недавно!) симпатичная тополиная аллея. Срубили тополя. Остались пни, вокруг которых подрастают периодически кустики. Красивые, кудрявые, ветвистые. Я бы даже сказала - весёлые. А периодически потому, что их время от времени срезают - косят специально присылаемые *на объект* дяденьки.
В очередной раз кустики подросли. Даже - правильнее сказать - разрослись.
И картинка в солнечный день смотрится весьма живописно, хоть каждый день пленэр устраивай!
Так вот иду я, значит, не спеша, солнечным воздухом дышу. До автобуса ещё минут пять есть.
Прохожу по этой самой аллейке и вижу, что один из разросшихся кудрявых кустиков с остервенением рубит палкой малыш мужеска полу. Симпатичный, даже прелестный мальчишечка. Почти ангельской внешности. Вот не ёрничаю ни разу, друзья мои!
Рубит палкой, а потом начинает рвать свободной от палки милой своей ручонкой листья. Рвёт, бросает на тротуарчик и топчет. Потом снова бьёт по кусту палкой и снова рвёт листья.
Как-то нехорошо мне стало…
Остановка автобусная полна народу: бабушки - дедушки - тётушки - молодые мамочки, какие-то весьма респектабельные мэны (пара человек). Никакой ни у кого реакции.
Неподалёку от остервенелого малолетнего ангела стоят две матроны: одна в айфоне копается, другая чуть поодаль стоит с открытым ртом и слушает какую-то бытовую байку первой мадамы.
Я подхожу к малышу, почти приседаю около него (возле детей нужно приседать! нельзя нависать над ребёнком, показывая тем самым своё взрослое превосходство над ним!), едва дотрагиваюсь до локотка его ручки, которая в очередной раз заносит палку над кудрявой головой молодого кустика, и говорю ему тихонечко: больно кустику, больно листочкам! а они, кустики, листочки, деревья, красоту нам дарят… Не успела я договорить, как сзади себя услышала грубый окрик мадамы с айфоном.
Мне не хочется пользоваться ЗДЕСЬ её лексикой, но мне в грубой форме и почти на фортиссимо объяснили, что если я буду приставать к малолетнему ребёнку, то она (яжмать! яТутРядомИвсёВижу!) может мне и в рыло, и в ухо заехать, т.к. она неадекватная и чикаться со мной не будет.
Я, конечно, попробовала спокойно поговорить с этой (нет у меня подходящего слова), но *народная масса* была гораздо массивней меня - и в прямом, и в переносном смысле.
А на автобусной остановке всё было по классику:
- народ безмолвствует.
Я прошла к самой остановке под градом взглядов самого разного значения. Но никто, НИ ЕДИНАЯ ДУША!, ни одного дохлого словца не вякнула.
Малыш, правда, смотрел на меня беззлобно и даже с интересом. И это был, пожалуй, единственный приличный взгляд среди взглядов всех участников этой пьесы.
Нет у меня никакого резюме.
Господи, как тошно!!!
Это вместо постскриптума.
ВСЁ.
Пришли помочь вам, потом им стало всё равно… Ушли.
Кому ничего не надо - с тем и поделиться нечем.
«Ты сказал мне, что я твоя женщина… Но разве я твоя, когда тебе абсолютно плевать на мои проблемы? Если бы я была действительно твоей, ты бы никогда не оставил меня в трудной ситуации, а подставил бы мне своё плечо. Почему ты решил, что я твоя? Это не твоя женщина, когда ты не готов любого буквально в клочья за неё порвать! Это не твоя женщина, если ты с ней рядом только, когда ей хорошо, а когда плохо, делаешь вид, что очень занят. Это не твоя женщина, если тебя совсем не трогают её слезы. Это не твоя женщина, когда самая частая причина её слёз- именно ты! Ты говоришь мне, что я твоя женщина? Но только ты точно не мой мужчина! »
Безучастно взирал на собственную участь.
Умение различить смирение от безразличия дано не каждому.
Сжала руки под сердцем. Так легче.
Вроде бьётся и не так уж болит.
Я живая ещё, стало быть, ну конечно.
Не по мне этот горн так трубит.
Я жива, я в сознании, вижу…
Но в душе одна пустота,
Выпало сердце как-то наружу
И не поняла я даже когда.
Рана осталась, но почти не тревожит.
Странно, что не болит душа.
Чувство вины никакое не гложит,
Что без души я, внутри чернота.
А может так лучше, так проще?
Я иду безразличием звеня,
И не думаю больше вообщем,
Все забыто, мне плевать уже на тебя.
Безразличный человек не будет утруждать себя доказательством своего безразличия
Бывает сложнее любви спрятать безразличие.
Мне все равно, я одуванчик
Так что не распинайтесь зря,
Сложу все чувства в чемоданчик
И помашу вам с высока!
Мне тогда казалось, что ты безумно жестокий человек. Я не понимала, как можно не брать трубку, не отвечать на сообщения, не приходить, когда знаешь, что тебя ждут. Я не могла уложить в своей голове, как вообще человек может быть настолько равнодушным, чтобы зная о чувствах другого делать то, что его ранит. Я не знала за что люблю тебя. Мы были настолько разными, что я не понимала, как мы вообще могли встретиться. Так и жила с этим вопросом. Долго жила. А потом в один миг прозрела. Когда осознала и увидела мир твоими глазами.
Теперь я тоже умею не брать трубки, не отвечать на сообщения и избегать встреч. Просто нелюбимые люди все одинаковы! Это жестоко, но почему-то многих привлекают холодные сердца. И чем толще лед, тем сильнее они стремятся его разбить. Чем ты пытаешься дальше отойти, тем быстрее за тобой бегут. А ты всего лишь зритель на этих состязаниях. И тебя не интересует ни процесс, ни игроки, ни результат. Ты просто смотришь. Потому что больше нечего делать. А им кажется, что ты наслаждаешься и выбираешь достойнейшего. Но тебе все равно. Ты-то знаешь, что, как только игра будет окончена, ты уйдешь. Одна. И не важно, что будет потом. Тебе никто не нужен. И сколько бы надрывных звонков не издавал твой телефон, сколько бы трогательных, пронзительных и глубоких признаний ты не получила, они тебе безразличны. Ни одна струна не дрогнет внутри. Нажала «DELETE» и живешь дальше.
Тебе нечего сказать. Нечего ответить и нечего дать. И у тебя не болит душа за свое молчание, потому что ты ничего не обещала. А чужие иллюзии не твоя забота.
И я поняла простейшую вещь: мы с тобой одинаковые! Мы одинаково холодны к тем, кто нам не нужен. Вот только одна беда: я для тебя была такой же чужой, как для меня чужды все вокруг. А для меня нет никого роднее, чем ты. Но в наших трубках по-прежнему звучит режущее тишину безразличие чьих-то не отвеченных звонков…
Слушать вполуха, смотреть вполглаза - это не нарушение слуха или зрения, это безразличие…
Только безразличие нечем лечить.
Человека легче удержать безразличием, нежели силой.