У импотента все про секс
Так он себе добавит вес
Скабрезно он пошутит с Вами
Ведь для него уж нет морали.
Куда б ни уезжал, ни уходил,
И что бы на прощанье не сказал,
У уходящего - дорога впереди.
У провожающего - только лишь вокзал.
Люблю встречать на жизненном пути-
В руке скрещенье судеб подержать.
Но помню - нужно вовремя уйти,
Чтоб не пришлось однажды провожать.
Видно словом перекинуться больше не с кем. Страшно вспомнить, чем вчера разговор закончен.
Если нравится людям думать обо мне мерзко - я не знаю, что сказать им и чем помочь им.
Страшный наркотик нашего поколения
Это не опий, а потребление:
Пол-населения ставится на колени -
Новый мобильный ставится на поток…
Сидя в кафе с замечательным другом детства,
Ты комплексуешь [просто трындец],
Ведь если к его мобильнику приглядеться,
Там вокруг кнопочки - тоненький позолоченный ободок!
«Ну как?» - говоришь ты, стараясь не выдать дрожи, -
«Чем отличается? И почему дороже?»
Друг улыбается и говорит:" Хороший!
На десять процентов быстрее играть в пасьянс…
Ты не играешь, но чувствуешь - это важно!
И мысленно перетряхиваешь бумажник,
Крупную сумму выпрашиваешь у домашних,
А остальное - выискиваешь по друзьям.
И вот, у тебя мобильный последней марки!
Сразу в метро неохота читать Ремарка.
С новым девайсом ты смотришься круто, ярко -
Тоненький ободок отвечает - ты модный чел!
Выйдешь на станции. Встанешь на эскалатор,
Рыцарем света в сверкающих звонких латах…
А на обед в автомате закажешь «Латте»
И разогреешь два бургера в СВЧ!
Выпьем с горя. Дайте кружку.
И закусим… Где закуска?
Мне бы толстую подружку,
Чтобы я смотрелась узко!
Чтоб в любом приличном баре,
Чтобы на любой пирушке:
Впереди - красивый парень,
Рядом - толстая подружка!
Я ее бы не бросала,
Я бы с ней общалась мило,
Пирожком и круасаном
Каждый божий день кормила,
И про все былые бляТки
Честно-честно рассказала,
И жилетку - плащ-палатку
Окропила бы слезами…
Но вздыхаю обреченно:
«Выпьем с горя! Где же кружка?»
Я и есть для всех девчонок
Эта толстая подружка!
Тучи становятся гуще, леса - прозрачней.
Осень стрижет, кромсает на ночи дни.
Кем Вы сегодня пьяны, мой веселый мальчик?
Манят ли Вас все так же к себе огни
шумных, прокуренных пабов окрестных улиц,
где умирать чуть легче в хмельных парах?
С кем Вы, мой мальчик, вчера поутру проснулись?
С кем попрощались, какую-то чушь сказав?
Я не считаю давно Ваших страстных женщин,
что оставляют царапины, как печать,
что забывают случайно/нарочно вещи,
чтобы потом однажды прийти забрать.
Ваша спина, опечатанная ногтями,
ноет. Но Вы же терпите, славный мой?
И я терплю. Вы остались во мне стихами,
что кровоточат по осени, множа боль.
Кем Вы сегодня пьяны, мой веселый мальчик?
Что Вас тревожит? Чем дышите, мой родной?
Вы мне пишите порою, мол, очень счастлив.
Это важней, чем счастливою быть самой.
Я повешу качели над пропастью…
Я повешу качели над пропастью
Чтобы небо приблизить, и вниз,
С полудетской отчаянной робостью
Полечу на полуденный бриз.
Будет ветер мне песни навеивать,
Что принёс из далёких морей.
Будут тень мою листья заклеивать,
Улетая с родимых ветвей.
Будет солнце теплее и яростней,
Поджигая мой радостный взгляд.
И вершины, седые от старости
На меня, улыбаясь, глядят.
Вот ещё одно чувство прекрасное,
Я свободой его назову.
Пусть погода случится ненастная
Всё равно я потом упаду.
А пока на верёвках качается
В хрупком теле душа сорванца,
День со мной потихоньку прощается,
Будто видит во мне мертвеца.
Верю.
Верю - волшебное слово
Ты произнёс его мне
Верю - и будто бы снова
Я наяву, не во сне…
Буду ходить по аллеям,
Буду на осень смотреть.
И не забуду тебя я И наших с тобою встреч.
Знаю мы встретимся, знаю,
Небо об этом молю.
Я очень тебя понимаю
И очень тебя люблю.
Заплутала Душа темным лесом,
Хитрый Бес с пути ее сбил,
Шла она по своим интересам,
А он в чащу искусно сманил…
Соблазнял - жемчугами и златом,
Жизнью сытой, в достатке всегда,
Обещал ей жениться, тем часом,
Как одежду всю сбросит с себя…
И шагнувши бездумно с тропинки,
В лапы к Бесу попала она…
Высосав всю, не оставив кровинки,
Там и бросил - теперь не нужна.
Где-то бродит по лесу нагая,
Одинокая, жуткая тень.
Не найти ей тропиночку к Раю…
…тихо плачет по Душам сирень.
Предчувствие перемен.
Сегодняшний день, для меня он особенный,
И не по причине какой-то, а так…
И все как всегда, ну как будто бы, вроде бы,
Но мыслью и сердцем ловлю добрый знак!
И фокус зрачка изменивший видение,
Улыбка притронулась нежно к устам…
И вера есть, что-то должно измениться.
Она уж витает, не тут пусть, а там.
В заоблачных далях, в пространстве астрала
Вселенная мысль формирует мою.
Я чувствую, что-то должно измениться
И радостно песню об этом пою!
ЖАСМИНОВЫЙ ЧАЙ.
Жасминовый чай наливая,
Наслаждаюсь ароматом цветка,
Вновь мысли свои собирая
С каждым вдохом не испив и глотка.
И нежность прощальным закатом,
Вдруг проснется в каждой строчке из слов,
И сердце забилось набатом,
Вижу много я цветущих кустов.
Закрыла глаза на мгновенье,
Аромат еще сильнее бодрил…
И рифмами вдохновения
Мой стих вместе с чаем ожил.
И все ходишь, ты,
неприкаянный.
Пишешь ночью сны
не о правильном.
Смотришь снизу вверх:
глубока печаль.
Видишь только тех,
кто сказал прощай.
И ресницы зорь
не нужны тебе.
Приключилась хворь -
слезы по судьбе.
Позабыл как сам
принимал обет,
Видеть только, тех,
кто сказал привет.
Пока все девочки строят планы
О том когда, за кого и платье,
Я улетаю куда-то плавно,
И не в мужских, а в ночи объятиях.
Пока все девочки, зная цену,
Качают попы, права и сиськи,
Мне самым кажется драгоценным:
В глаза смотреть
Цвета скал и виски.
Пока все девочки, всё измерив,
Играют мастерски стерв и сучек,
Я просто знаю- и даже верю
В один нелепо-прекрасный случай.
Пока они, от инстинкта млея,
Рожают мальчикам карапузов,
Рожаю я наугад идеи-
И почему-то мне это нужно.
Пока все девочки грезят мужем-
Хочу я стать до безумства ими,
А мною быть- это просто ужас
Желаю вам
быть совсем другими…
фонарный столб, давай поговорим:
о темноте, что в двух шагах от края
(границы с ней очерченной твоим
высоким светом) город пеленает.
ты веришь в свет, но за его чертой
осталась тьма, в которой локоть друга
бесценнее всей пыли золотой
холодного и замкнутого круга…
.лишенный голоса не мог сказать в ответ:
судьба моя не менее сурова…
но каково гореть, за целый век
не проронив, и не услышав слова,
ни ты, ни я понять не сможем, друг.
и оттого смотрел я виновато
когда он вспыхнув в полутьме, потух
на фоне безупречного заката.
Смотрю, друзья, на наши с вами лица.
И потому тоска меня берет,
Что никогда уже не повторится
Тот девяносто чёрно-белый год.
Но оттого, что снимок чёрно-белый,
А наш фотограф был в тот вечер пьян -
Для красок жизни не было предела
Цвета вне фото каждый выбрал сам.