Отец мой не был мудрецом — полжизни был простым солдатом
с душой открытой и лицом, но, если надо, — с автоматом.
Он с бело-финской начинал, он отступал до Сталинграда,
но и назад от Волги гнал фашистов тьму и прочих гадов.
Он не лукавил никогда и нас учил всегда тому же
и это всё не ерунда — он и сейчас нам очень нужен.
И вот тебе его слова, его понятия о жизни,
где просто всё, как дважды два, но знать, я думаю, не лишне:
Коль хочешь жизнью быть любим,
люби, прощай и восторгайся,
дари, делись, не будь скупым
и чаще встречным улыбайся.
Не предавай, не обижай,
не будь Варравой и Иудой,
таких, наверно, просто жаль,
таких не любят Бог и люди.
Будь человеком — не машиной,
машине совесть не нужна —
она лишь отпрыск от рейсшины,
но без стыда, пусть и сильна.
Но, если вдруг придёт беда,
борись с бедою до победы,
беда, увы, не ерунда,
не день без сна и без обеда.
Борись со слякотью в себе,
с высокомерием и чванством,
с любою дикостью в судьбе
от мелкой пошлости до пьянства.
И будешь жизнью ты любим,
а, если хочешь, то и Богом,
но только если всё не грим
души ничтожной и убогой.
Не всё вбирали мы тогда, но что-то всё же доходило
через дороги и года, взрывало что-то и будило.
И это что-то помогло людьми нам в жизни состояться —
с отцом и мамой повезло — жизнь стала чаще улыбаться.
И я спасибо говорю немудрецам с душой от Бога,
что ищут ключики к сердцам во благо ближнего любого!
Не знал он маминой любви и ремешка отца не ведал,
сестрёнок в салки не ловил и с дедом, с бабой не обедал.
В нос не лизал его барбос, когда он спал ещё в кроватке,
сложив рогатки в коробок, а к ним и все свои монатки.
Мать не тряслась над ним в ночи, когда горел он в лихорадке,
с отцом коньки он не точил и не полол с братишкой грядки.
Всегда один или с толпой, таких же брошенных детишек,
он был, конечно, не изгой, но и не знал других мальчишек.
Он очень многого не знал и не узнать ему в детдоме,
как в доме любят пацанят и как без них впадают в кому.
Не знал он маминой любви — любви и мама не узнала,
что, отвернувшись от зари, прожила жизнь в бреду канальей.
Хотите свободы, я дам вам её но, меня уже с вами рядом не будет.
Всем чувствам надо позволить быть и негативным тоже. Чем больше вы говорите чему — то прочь! тем больше это что — то лезет к вам снова и снова. Cопротивляться собственным чувствам не возможно, им надо дать жить. Сопротивление, возможно, оказывать только нечистой силе или насильнику, но не своим чувствам в чувствах оно не работает.
Чем больше ждёшь от жизни, тем больнее не нужно ждать ни преданности, ни любви: ничего не ждите, и будет у вас покой в душе, и в сердце будет жить мудрость и тепло.
У Бога на всё своё время и сроки…
Особая в них есть пора,
когда грациозней движенья в походке
а мысли мудрей, чем вчера.
*****************
Уже…
не играю я с лифтом в обгоны —
исчез безвозвратно кураж.
В одежде другая длина и фасоны,
лишь к случаям стал макияж.
От русских морозов не тянет умчаться
на отдых в чужие края.
Страсть к книгам вернулась. И кресло-качалка
не может уже без меня.
Карминные зори в лиловых оттенках
как раньше глаза не хмелят.
Уже… к осыпающим цвет хризантемам
нежней прикасается взгляд.
Растроганно сердце пленит красотою
мне осень в венце золотом…
И нет дней дороже, когда всей семьёю
сидим за одним мы столом.
Неотступно тараня броню волнореза
о бетон разбивались бугры водяные.
Брызги взмыв в вышину, вновь в зелёную бездну
опускались хрустально-искрящимся ливнем.
Кончен пляжный сезон. За седою завесой
прячет лодки рыбацкие сумрак, сгущаясь.
Возле выступа ржавой опоры железной
полуспит в одиночестве старая чайка.
Ждать чего…
смысл какой на земле оставаться,
если завтра бесстрашно над морем не реять,
не парить в облаках, вниз игриво бросаясь,
Здесь…
без неба и волн
жить она не сумеет.
Ветер тёплый беззлобно кидается пылью,
только сдвинуться в сторону птица не в силах,
тянут вниз поредевшие серые крылья,
боль с печалью во взгляде потухшем застыли.
В час вечерний,
в пространство прохладой впиваясь,
на прибрежные камни ложилось затишье.
След невидимый
на облаках оставляя,
ночь спускалась неспешно в салопе черничном.
****
Полз рассвет, золотыми играя лучами…
Разгоралась заря, ясный день обещая…
Вдалеке от прибрежья, издав крик прощальный
в небо глянула чайка, полёт прерывая…
Ну, всё! Пора мне выйти из себя!
Не для того, чтоб с кем-то поругаться,
Поссориться, повздорить, поквитаться,
А чтоб с самой собою разобраться
И для себя решить, права ли я.
Другому мы легко даем совет,
Как мудро разрешить его проблемы:
Призвав на помощь психо-теоремы,
Примеры ищем и рисуем схемы…
И лишь на свой вопрос ответа нет.
И кажется, что боль твоя — больнее,
И никогда не будет разрешим
Ржавеющих проблем тупой зажим…
А выход может стать совсем простым:
Со стороны все проще и виднее!
Вот выйду из себя и погляжу,
И потолкую я сама с собою,
И трезво оценю, чего ж я стою,
И, может, что-то новое открою…
Ну, всё. Пора. Мой выход. Выхожу!
Мудрость растет во мне с каждым прожитым днем,
Хочется в камень мертвый вдохнуть жизнь новую.
И от чего — то спокойно так в сердце моем,
И не взирая, на жизнь трудную и суровую,
Я помогать своим ближним хочу день и ночь,
Благодарить за помощь, что мне оказана.
Весь негатив и уныние гоню я прочь,
Чем — то ужасным, тугим, я была раньше связанна!
Ну, а сейчас развязалась так просто, легко!
Я и не думала, что так легко может быть!
Жизнь стала видеть я более глубоко,
Хочется мир весь от холода мне укрыть!
Нет, не заставить стих родиться,
Не приказать, не попросить,
Он волен в нужный час явиться,
И рифмы светом озарить.
Ворвётся в мою жизнь спеша,
Сольётся с музыкой капели,
Ликуя запоёт душа,
Распахивая настежь двери.
Я научу стихи парить,
На волю отпущу, как птицу,
Пусть их прочтут, а может быть,
Зевнув, перелистнут страницу.
Ты вновь улетаешь в тревожную ввысь,
А я лишь молю, дорогая, вернись.
Вернись всем невзгодам и бедам назло,
Ещё вознесется твоё вдаль крыло:
Где будут рассветы желанны, светлей,
Где будут улыбки и радость друзей.
Наступит твой звёздный, стремительный час
И счастье коснется твоих серых глаз.
Я верю в тебя и в тиши помолюсь,
Пусть будет светла твоя нежная грусть.
Одесса. 5 июня 2018
Ты можешь никого не слушать,
Захлопнув внутреннюю дверцу…
Но, как ничто, согреют душу
Слова, идущие из сердца!
Очистить бы сердце от страха и гнева,
От чувства вины и от прошлых обид,
От тёмных налипших и ноющих плевел,
И пусть в нём добро победит!
Не давай воли гневу и злости своей.
Зубы стисни, держись, не срывайся на ближних.
Срыв — мгновенье, потом будет много больней,
И повиснет вина, и идти с ней по жизни.
Тебя могут простить. Но себя ли простишь,
Беспристрастно и честно смотря себе в душу?
Не срывайся, мгновение выдержи лишь,
А любовь и терпение гнев твой потушат.
Я старый пёс, в душе моей дожди
Гуляка ветер в спину подгоняет
Любовь распята на моей груди
Но всё ещё жива, не умирает
Ну, что ты милая, капканы твоих глаз
Поймать не смогут, я для флирта скучен
Всё это было в жизни столько раз
Но до сих пор, как видишь, не приручен
Я старый пёс, тут паспорт ни причём
Хозяин сам себе в своей берлоге
Я душу запечатал сургучом
Сбивая свои лапы на дороге
Но от тебя кружится голова
И от тепла в груди вздыхает сердце
Я понимаю то, что ты права
И одному всегда трудней согреться
Ты кошкой к моим ластишься рукам
И что — то нежное мне снова говоришь
Но я молчу, что пьян тобою в хлам
Ну, что со мной ты делаешь, Малыш???
Раскрою в ночь окно и закурю
И вдруг пойму, что вдребезги разбился
И до рассвета стоя на краю
Я лишь себе признаюсь, что влюбился…