Мы выпили. По телу разлилась благодать и полное спокойствие.
Полина рассказала, как от нее ушел первый муж. Он был моложе ее на десять лет.
- К молодой? - спросила я.
- На десять лет его моложе.
- Значит, тебя на двадцать, - посчитала я.
- Ну да… - согласилась Полина.
- Этого следовало ожидать.
- Почему же? - не поняла Полина. - Разве я не красивая?
Она держала фужер у лица. Большие глаза над хрусталем.
- Я красивая, не зануда, сама зарабатываю… - перечислила Полина. - Была такая любовь…
- Была и сплыла.
- Но почему?
- Ему захотелось детей. А родить должна молодая. У цыган женщина рожает с двенадцати лет. А в семнадцать уже считается старуха.
- Мы же не цыгане, - возразила Полина.
- Ты хочешь, чтобы я с ним поговорила? - догадалась я.
- С кем?
- С твоим мужем…
- Вы что, с ума сошли? Зачем он мне? Я Велю люблю.
- А с Велей у тебя какая разница?
- Двадцать пять лет. Но я их не чувствую. Моя душа слилась с его душой. У нас одна душа на двоих. Я все время слышу его присутствие.
- И сейчас?
- И сейчас…
Наступила пауза. В тишине две души, обнявшись, как в вальсе, медленно проплыли над нашими головами.
- Я хочу родить от Вели ребенка, - проговорила Полина.
Теперь я поняла наконец - зачем Полина приехала. За советом.
- Тебе нужно мое мнение? - проверила я.
- Да. Это очень серьезно. Мне не с кем посоветоваться.
- Веле шестьдесят пять. У него большое прошлое, но маленькое будущее.
- У него прекрасные гены, - возразила Полина. - И у меня тоже очень хорошие гены. Мой отец был большой художник. Мать - наполовину татарка. Красавица. У нас будет потрясающий ребенок. Я привезу его к Веле на океан.
- То-то Эмма обрадуется…
- Эмма будет наблюдать, как он растет, и не думать о смерти. Она выйдет из депрессии и воспрянет. И Веля воспрянет. У них же нет общих детей.
- Ты о ком думаешь - о себе или об Эмме? - не поняла я.
- Это выход для всех. Новая жизнь всех возродит. И ребенок сам получит жизнь. Я почему-то думаю, что это будет мальчик.
Я смотрела на Полину. В ней совершенно не было захватнического начала. Она была готова делиться всем, что имела и не имела, только бы Веля воспрял для жизни.
- А сколько люди живут? - спросила я.
- Не знаю. Князю Голицыну девяносто шесть.
- Ну вот, а Веле только шестьдесят пять. Значит у него в запасе тридцать лет. Мальчик успеет вырасти и получить образование.
Полина просветлела и обрадовалась, как будто действительно от меня зависело их общее будущее.