Не многие могут понять разницу между быть или казаться, все мы носим маски хотим казаться кем-то другим, не понимая того что в итоге, мы всё равно те кто мы есть и этого ничто ни изменит.
Темна душа человеческая! Знаете, я глубоко уверена, что воспитать человека нельзя. …Вот у меня дома живут две кошки, изредка убегают, потом имеют котят. Так уже на третий день видно, какие характеры у младенцев. Один злой, другой жадный, третий мямля. Вот и люди: что родилось, то и выросло. Можно их обтесать, научить пользоваться ножом и вилкой, не сморкаться в скатерть, болтать на иностранных языках, но то, что внутри, глубоко-глубоко, переделать невозможно, из блондина не выйдет брюнета. Теоретически - да, за полчаса можно приобрести иной цвет волос. Но! Вы будете казаться брюнетом, а шевелюра станет упорно отрастать такого цвета, какой была изначально. Быть и казаться! Разные вещи. Есть людишки, которые выглядели умными, тонкими, интеллигентными, но кем они являлись на самом деле, что проглядывало под блестящим лаком, если поскрести его ногтем? Под лаком, как правило, не такая яркая поверхность. Но мне кажется, что, общаясь с человеком, не следует заставлять его раскрываться перед вами полностью. Думается, в девятнадцатом веке браки в среде интеллигенции были прочнее не потому, что супруги поголовно венчались в церкви, а из-за того, что муж и жена спали в разных комнатах и обращались друг к другу на «вы». И вообще, никогда не допытывайтесь, что у человека внутри, потому что, кроме сердца, в организме имеется еще и кишка, набитая дерьмом.
К дурацкому занятью приступая,
Мы мудрецами кажемся, блистая
Учёнейшими терминами…
Быть Человеком- тяжкий крест,
Он не для всех, нетрудно догадаться.
Немногие живут, чтоб человеком БЫТЬ,
Гораздо больше тех, кто хочет им КАЗАТЬСЯ.
Не важно каким ты кажешься людям, важно каким ты кажешься себе.
Кто знает себя глубоко, заботится о ясности; кто хотел бы казаться толпе глубоким, заботится о темноте. Ибо толпа считает глубоким все то, чему она не может видеть дна: она так пуглива и так неохотно лезет в воду!
Моя русская дочка -
как идёшь ты по Праге! -
как по площади счастья,
как по улице грёз.
Гордо голову держишь
от любви и отваги,
и сердечко трепещет
в сарафане из роз.
За плечами - гитара,
и идёшь ты, танцуя,
ну, а ритм выбивают
заводной - каблучки.
А в руках
в целлофане
не цветы - поцелуи.
И глазами стреляют
вслед тебе - мужички.
- Погляди-ка, испанка!
Кастаньет не хватает.
- А быть может,
цыганка?
Только кожа - бела.
- А моравские чешки?
Здесь такие бывают.
- Одним словом, не наша -
кто б она ни была.
Речь родную услыша,
моя русская дочка,
ты идёшь, не смущаясь,
но отводишь глаза.
Потому что не хочешь
этой звёздною ночкой,
чтобы русский по-свойски
тебе грубость сказал.
А потом - на эстраде,
струн небрежно касаясь,
ты лепечешь по-чешски
и по-русски поёшь…
В тёмном зале притихшем
перестрелка косая.
Ты опять под прицелом -
и иного не ждёшь!
- Погляди-ка, грузинка!
Носик тонкий с горбинкой.
- А быть может, чеченка?
Там таких я видал.
- Одним словом,
с Кавказа, -
подытожили
разом.
- А скорее - еврейка, -
это третий сказал.
Ты как будто не слышишь,
над гитарой склоняясь.
Да, наверно, не слышишь -
всё поёшь и поёшь…
Впрочем, радует нынче,
что с московскими знаясь,
от родимых скинхедов
в отдаленье живёшь.
Только родина снится.
Этот запах приносит
то ли поезд восточный,
то ли ветер морской…
Моя русская дочка,
ангел темноволосый,
кем ты будешь казаться
на бурлящей Тверской?..
Москвичи,
а особенно москвички! -
просто никогда не раскрываются, бояться «казаться» …
Хорошими хотят казаться даже плохие люди!
Вот только у них это получается хуже других!
Я не стремлюсь казаться. Я стремлюсь быть.