Жили были два друга, Волк и Еж.
Хорошо жили. Ареалы их пищи были разные, может быть поэтому.
Когда ареал волка стремительно оскудел, он подумал: а не съесть ли мне ежа?
И съел.
Но, ведь еж - это не заяц !
Короче, вышел он волку боком.
И не совсем, чтобы боком, а еще хуже.
С тех пор, Волк зарекся есть друзей.
А Еж зарекся с кем-нибудь дружить.
Мораль: не ешьте друзей, это выйдет вам боком.
«Во Время Накопления
Есть времена идей…
Блатуй же в своём времени
С сигарою… во рте-й!»
В. Шебзухов «Пост модерну»
Спросил у автора картины посетитель:
«Лицо квадратное в картине - разъясните!
И почему на ней всё небо красное?
Трава вдруг в краске голубой - не ясно мне!
Не откажи в любезности, творец…
Чтоб всё мне стало ясно, наконец!»
Ответил посетителю художник:
«Мне на вопросы отвечать не сложно!
Я вижу мир своими лишь глазами.
Свой взгляд на мир у каждого, всяк знает!»
- «Коль взгляд такой от Господа достался,
Тогда на кой… в художники подался?»
НОСОРОГ
Однажды носорог своим могучим рогом
С размаху засадил в огромный баобаб.
Рог вытащить не смог, звал братьев на подмогу,
Но выбился из сил и волею ослаб.
И, вдруг, услышал лай - шли сворою шакалы
С гулянки от друзей: койотов и гиен.
С шакалов что возьмёшь? - Все, как один, нахалы,
Что в длительный застой, что в эру перемен.
Шакалов увидав, решил позвать на помощь
Неумный носорог, но молвил мудрый крот,
Что вылез из норы: «Молчи, безмозглый овощ»,
Несчастного судьбы предвидя поворот.
- Они сожрут тебя, как и любую падаль,
И будут стаей выть от счастья на луну.
Неужто быть живым тебе уже не надо,
Нет смысла увидать детишек и жену?
Я совершенно слеп, но проползу туннелем
Туда, где дремлет царь - наш богоданный лев.
Он знает ладить как с любым на свете зверем,
Влияние его, мой друг, совсем не блеф.
И он лишь зарычит своим роскошным басом,
И небо задрожит, а так же и земля.
Падут шакалы ниц, и в розницу, и разом,
Придёт на помощь слон, и мы спасём тебя.
- Плевать хотел на льва, другие пусть бледнеют
Животные пред ним, коль он для них гроза.
Шакалов позову, шакалы не посмеют,
На самого меня поднять свои глаза
- Ответил носорог и крикнул: «Помогите!»,
Шакал-вожак свернул с проторенной тропы…
Зверям всё рассказал орёл - безмолвный зритель,
Что молча наблюдал за действием с горы.
То буря, то шторма, то солнце землю греет,
Огромный баобаб, как ранее, стоит,
Обглоданный скелет, как памятник, белеет,
Недвижен в древе рог, и ветер ворожит.
автор Владимир Шебзухов
(см. стихи ру)
Стучались в дверь к слону. «Кто там?» Но тишина в ответ.
Со стуком новым передал вновь, кто-то, свой привет.
Нагнувшись, посмотрел в глазок. За дверью - никого!
Кто вдруг слона тревожить смог? Боялись все его!
Раздумья третий стук прервал. Открыл хозяин дверь.
Во фраке муравей стоял -- тут хочешь верь не верь --
Держал букет красивых роз. «Твоя слониха дома?»
«Нет!» - вмиг ответил на вопрос слон с удивленьем полным.
Но гладя усики свои, слона вновь удивил --
«Скажи ей, коль не затруднит -- Альберто приходил!»
Лиса с Вороной жили в лад,
Был рядом дом и общий сад,
Они дружили с давних пор,
Нарушив басни уговор.
Совместно слушали музон,
Совместно пили самогон,
Но снился всё ж Вороне сон:
Лиса ворует закусон -
Прощала мелкие грешки,
Фарш, забивая в пирожки -
Тут что поделать, всё же друг,
Пусть голод не приносит мук,
И я одна «всё» не склюю -
Не все мы ангелы в раю.
Но как-то раз беда пришла,
Ворона по грибы пошла,
Как только села под ветлу
Волк щёлкнул пастью по крылу.
Но верный друг он рядом… тут!
Друзья - они не подведут!
Лиса вцепилась волку в зад -
Бежал, покуда хватит взгляд -
Не испугалась, что матёр,
Большому малый «нос утёр».
Вот снова двое за столом,
Любимый сыр?! Да вот же он!
И позабыта боль в крыле,
Вино и рюмки на столе.
У басни быть должна мораль -
В кустах припрятанный рояль,
Так вот: Хотите быть сильней?
Цените преданность друзей!
Как-то Рыбке и Лягушке
Встретиться пришлось в речушке.
Золотая на прощанье
Молвит: «Загадай желанье.»
Ей Лягушка отвечает,
Что о женихе мечтает,
А они - наоборот…
И никто, жаль, не клюет!
Усмехнулась Рыбка хищно
И промолвила чуть слышно:
«Ты ступай к себе в болото,
Завтра клюнет этот кто-то.»
Догадаться не могли
Об обеде журавли…
Басня хоть невероятна,
Но мораль весьма понятна:
«Чтобы жизнь была длинней,
Выражайтесь поясней!
Чтобы сбы’лось ожиданье,
Верно изложи желанье…
Чтобы не попасть в просак
Всё обдумай! В руки флаг!»
Заслушались, как-то, лисята волчонка.
Хвалился волчонок им волком-отцом.
Глядел сверху вниз, лишь, взобрался на горку.
Не выглядеть дабы таким же мальцом.
«Отец слыл в лесу настоящим героем!
Отправил немало врагов на тот свет!
Хвалу воспевают и в честь его воют.
Поныне герою-отцу равных нет!»
Сказала лиса, что в сторонке стояла -
«Пусть речи вдогонку звучит «Ох!» и «Ах!»
Роптать на покойников, коль не пристало,
Сей речи, знать, место… на похоронах!
Отец бы вполне мог тобою гордиться.
Оратор, глядишь, из тебя - хоть куда!
Однако, читать вот, ты не научился.
Но для малыша не большая беда!
Своя у вороны-историка проза --
«Пусть встреча с врагами была нелегка,
У волка враги были овцы и козы,
А, пал, как герой, повстречав вдруг… быка!»
ПАВЛИН
Павлин красив, но не умён,
Слывёт средь птиц большим эстетом:
В лесу распалась связь времён -
Павлин решился стать поэтом.
Лисе хвалилась обезьяна:
«Попробуй умника назвать,
Которому, в том нет обмана,
Я не смогла бы подражать!»
Так возразила ей лисица,
Хоть обе хитры по судьбе:
«Зверям достойным не приснится,
Что станут подражать… тебе!»
по Феликсу Кривину
Испорченный Кран - первоклассный оратор!
Хвалился, что всех он наполнит вполне.
И искренне мог помогать непредвзято,
В ком вдруг пустота оказалась на дне…
Не так уж и часто бывает привольно.
Кастрюли и вёдра, и даже бидон,
Едва успевали кричать «С нас довольно!»
А кран был готов затопить полигон.
Подруга по жизни одна восхищалась.
Без крана и раковина не нужна.
Досада лишь в том, что пустой оставалась.
Никак не могла удержать всё она.
Хвастливые речи оратора-крана,
Как сказано выше, сберечь не могла,
Однако, пустой оставаться не странно.
А всё потому, что исправна была.
У некой дамочки с изъяном был роток,
Он у нее неплотно закрывался.
Изъян был невелик, но кофею глоток
Из дырочки подчас на платье проливался.
Муж Теофраст терпел, терпел, -
Но всякому терпенью есть предел, -
И, разозлясь однажды на уродку,
Он хвать ее по подбородку!
Тра-тарарах! Закрылся с треском рот.
И с той поры доселе
Красавица с закрытым ртом живет
И, что ни день, теряет быстро в теле.
Мораль: хоть ты и Теофраст,
Но в медицине, братец, не горазд.
Под прилавком возмущалась
Авторучка: «Не бог весть,
Сколько мне лежать осталось.
Безобразий всех не счесть!
За досадою досада!
Все привыкшие, гляжу.
Дайте волю, только правду,
Обо всём я напишу!"
Рядом чайник. Куплен-продан
В магазине был не раз.
С браком возвращали снова.
Свой был возмущенью сказ.
«Стоит правду, в самом деле,
Поскорее написать.
Торопись, коль не успели;
Не купить и не продать!»
А ты помнишь, как мы с тобой кредит оформляли
Всё хотели свадьбу нашу провести в идеале
Губки красные твои всю кровь из меня высосали
А финансистка противная документ не подписывала.
Но я всё никак не забуду как после свадьбы
Мы с тобой решили отмечать в ресторане
В ресторане на сцене музыканты громко галдели
А ты накушалась так много и все обалдели
И я сказал тебе, может, поедем домой родная
А ты отвечала мне, отстань
Потягивая сладкий дымок из кальяна.
А я присел и подумал
Может взять мне водочки грамм так двести
Чтобы напиться до упаду, а потом решил
Зачем мне всё это, не буду мешать я своей невесте
Отошёл я от столика аккуратно
Выпил пивка, выкурил сигарету
Но когда вернулся обратно
Мне не всё, но кое-что стало понятно
Стало понятно, что я где-то лишний
Без сомненья эта мысль не была излишней
Я и подумал, не взять ли ещё грамм так двести
Ведь весело было и без меня моей невесте
Ей нельзя оказалось так много виски пить
А вдобавок к тому ещё кальян закурить
Двести я таки себе взял ну как тут без них
После них я как-то совсем приутих
Приутих, а потом как снова родился
Подошёл я к столу и тихонько извинился
За столом сидела невеста ну совсем как шалава
Выпитое ей количество меня узнавать не давало
Я ведь вроде и сам грамм четыреста уже накатил
Её нижняя часть платья на полу, почему-то лежала
А она во всю клиента, какого-то ублажала
Рисовалась довольно неприятная картинка
Чувство что я в борделе, а невеста моя кретинка
И тут я вспомнил про тот проклятый кредит
Брал я его и не знал, что будет столько обид
А теперь сложилось неприятное впечатление
Что когда я его взял меня просто поимели
Вспоминать я стал сразу, где я встретил эту заразу,
На каком вокзале не помню отыскал её,
И она вроде как говорила правду и без сарказма
Что она приличная из хорошей семьи без маразма
Семья может быть и хорошая вот только невеста
Сложилось мнение, будто зачата она на насесте
На насесте вроде бы и не плохо
Плохо это когда в кровати много гороха
Отошёл я от столика так невзначай
Будто напомнить, чтобы принесли крепкий чай
Подошёл я к бару и решил, хватит молчать
Выскажу ей все, ставя жирную печать
Лучше бы я тогда отошёл безвозвратно
Безвозвратно плохо и не совсем понятно
Лучше печать вот только время пришло
К чему пришло не совсем понятно
Время пришло и нашу историю грустную
Нужно хорошим концом завершить внезапно
И в конце я скажу мораль как у басни
Свою женщину парни не просто узнать.
Узнать, полюбить, если сердце открыто
Нужно понять и можно простить
Можно даже долги оплатить
Но если не сделать вовремя это
Может закончиться жаркое лето
Может оно совсем не начнётся
И всё хорошее вспять обернётся
Живите, знакомьтесь, влюбляйтесь, любите
Вместе вдвоём невзгоды терпите
Радуйтесь жизни ребёночка ждите
Вместе вы сила и ничто вам не страшно
Весело смело по кредиту платите.
Вароне, шьто жила в горах,
шяшлик на виходной послал Аллах.
Пачистив Блиндамедом клюв в ауле,
варона сэл паесть шяшлик на стуле.
И щтоби мясо в горле не застрял,
варона «Хванчкари» бутилку взяль
Тут мимо на работу щёль лисица,
глаза - стэкло, хател апахмелицца.
И запах шяшлика услищав носом,
к варона падбежял с таким вапросом:
- О джюраджёл, какой харощий ты,
чо кушаещь - шяшлык или манты?
- Не твой то дело, джюраджёл, - сказал варона,
- Вон пащщёл!!!
Но наш лиса не унимался, беседу прадлевать старался,
На все три зуба улибался, ложился, снова паднимался,
Маргал стеклянным хххитрим глазом,
пищаль и ловко двигаль тазом.
При этом говориль вароне:
- Какие бедра у тэбя красивый,
Как харащо на них сидят лосины,
Какой красивий у тэбя лицо.
Ты красивеэ, чем все, Кацо!
Какие перья - все пачти шьто бэз ущерба!
А мускул твой - сматри - Виталий Щерба!
Твой запах - мир цвэтов Узбэкистана!
Ти не варона, ти АРЕЛ МАНТАНА!
Да, ти фантастишь, джюраджёл!!!
Ти знаэшь, слищаль я, еще ти круто танцеваещь!
И у варона от такова камплимента
поднялся дух маральний в 22 працента!
Он танцеват ни мог от самого рождэнья -
праблема бил с каардинация движенья.
А тут танцором вдруг назвал его лиса!
Варона стал на стул, сказал:
- Асса!!!
И начал двигать всеми свой частями тела,
пака в затилке ево кожа нэ вспатэла…
И вдруг варона лапам оступился -
сламался стул - варон упал - РАЗБИЛСЯ!!!
Шяшлик на зэмлю павалился
и полбутилки «Хванчкара».
Ххитрий лиса сказаль: - УРРРЯЯ!!!
Все падабраль и биль такой,
сейчас лежить под саксаулом, НИКАКОЙ!
МАРАЛ:
1. Кагда шяшлик с виномпослаль Аллах -
все забирай и микайся в горах!!!
2. И будь ти лучший танцовщик аула-
чтоби плэсать, сначала слэз дэбил со стула!
06.11.2004,