О попугае, как-то,
Подумал воробей:
«Красив он, хоть убей,
Не то, что я! Однако,
Своим невзрачным перьям,
Где краски мне достать,
Я знаю, в том уверен,
Дабы красивым стать!»
Едва проплакал дождик,
Он радуги дождался.
Она ему поможет!
И в том не сомневался.
К той полетел, с надеждой,
Кто красками полна.
В мечтах, не станет прежним,
А в красках, как она.
Но радуга спешила,
Всё вдаль куда-то, вдаль…
Хоть не жалел он крылья,
Исчезла, как не жаль.
И бедолагу ветер,
Заставил вниз лететь.
Спустившись, не заметил,
Как залетел вдруг в сеть.
Досадну его долю,
Делил с ним птицелов.
Вмиг отпустил на волю.
Крылатый был таков!
Донёс вдогонку ветер —
«Всего лишь воробей!
Мой попугайчик, где ты?
Лети ко мне скорей!»
Был, кабы, попугаем,
Забыл бы о свободе!
Завистникам в народе,
Мораль напоминаем!
«Я виновата пред тобой! --
Призналась вдруг лиса
Знакомой птице над главой.
(Сей басни нет конца)
Сидела снова на суку,
Держа во клюве сыр.
-- Я спать спокойно не могу,
Весь сказ мой ложью был.
Не так ты вовсе хороша,
Я солгала тебе.
Не стоят перья и гроша.
И шейка, так себе…»
Ворона здесь удивлена,
Аж в клюве сыр дрожал.
«Так значит солгала она!
Напрасен был мой «КАРРР»
«Про голос твой -- плутовки глас --
Прошу меня простить,
Но, что-то шепчет мне сейчас,
Не стоит говорить!»
Глаза вороньи в зареве!
«Да нет уж, договаривай!»
Как тут ворону не понять.
А далее ясна картина…
Ведь сколько раз твердили миру,
Подумай, прежде, чем сказать!
Глазам своим не верил Горыныч спозаранку.
Лишь вышел из пещеры, глядь - скатерть-самобранка.
Уж потирает лапы. К обжорству был горазд.
Вмиг заказал трёхглавый обилье разных яств.
Едва накроет скатерть, как в ней три головы!
И что же в результате с обилием жратвы?
Взяла своё усталость и впал в глубокий сон…
А брюхо раздувалось. Ба-бах! И… лопнул он.
Сия судьба обжоры
Была предрешена.
Не ешь, дружок, в три горла,
Ведь, попа-то, одна!
Волк и сука - басня
Волк стаей был низвержен и вопил…
Бежал и ощущал рычанье в спину
И встретив у оврага суку-псину
С хозяйкой, несшей ягоды корзину,
В безвыходности сразу полюбил.
Был серый средних лет и очень слаб.
Волчат не произвел и сколь старался,
Его повисший жезл не поднимался
И сдался волк и больше не пытался
Вальсировать на бедрах волчьих баб!
Вернемся к суке, опытной была,
Хозяйку проводила и вернулась,
Под хищником как кошечка прогнулась
И страсть его уснувшая вернулась,
Короче… до экстаза довела!
Счастливый зверь с достоинством уснул,
Но сука не изведав наслажденья,
Не солоно хлебнув совокупленье,
Скулила и текла в недоуменьи,
Побегала и псину ветер сдул!
Голодный он - подумала она
И ведая по бабьи состраданье,
Приперла полюбовнику питанье,
Колбасы и подлещиков в сметане
И крыночку домашнего вина.
Проснулся волк, отменно закусил,
Гордыня дробью в сердце застучала
И зверь решил продолжить, для начала,
Игру в любовь, как в лыко-и мочало,
Но понял, пах как прежде был без сил.
Он с грустью посмотрел на буйный лес
Как видно только там его надежда,
Вернуть и удержать что было прежде,
Лизнул собаке быстро что-то между…
Завыл для извиненья и исчез!
Попробуй удержи, пойми, верни!
Для многих каждодневная наука,
Уж лучше в одиночестве быть сукой
И мужа не иметь, а только внуков,
А волки?
«Сколько волка не корми!»
Спросил приятеля при встрече:
«Почто вдруг хмурое лицо?
Уж, коли похвалиться нечем,
Так поделись, в конце концов!»
«Я, наконец, нашёл работу!
Устраивает всё вполне.
На сутки - график беззаботный.
Зарплата - зависть съест кого-то -
Не снилась даже мне во сне!»
Приятель всё досаду ищет.
«Для сей работы грусти нет!
А кем работаешь, дружище?»
«Пожарник я! - ему в ответ --
Моей тоске не удивляйся.
Не знаю даже, как сказать…
Когда пожар -- хоть увольняйся!"
И, как тут друга не понять!
по Ю. Степанову
Тонули в речке два козла,
Хороший и Плохой.
Плохой о помощи взывал --
«Спасите! Оё-ёй!»
Хороший, рядом с ним, молчал,
Барахтаясь в воде.
Собрат на берегу кричал -
«Хороший ты везде!
А, коли ты козёл такой,
Так помоги скорей
Плохому, рядышком с тобой…
Ведь тонет, пожалей!"
Хороший, хоть и сам тонул,
К Плохому поднырнул,
Копыта в помощь протянул…
Вдвоём пошли ко дну…
Козёл, чему-то всё же рад.
«Теперь-то ясно мне,
Что был Хороший наш собрат,
Жаль, что уже на дне!»
Вишнёвой косточкой вдруг заяц подавился.
Глядишь, и помер бы он в этой жизни рано.
В мученьях тяжких Господу б молился,
Когда б не басенка о нём, а мелодрама.
А басенка поведает своё --
Так заяц просто выплюнул её.
Мораль сей басенки услышать вправе.
И ловко преподаст себя чертовка --
Ты руководствуйся, дружок мой, смыслом здравым,
Лишь подмигнёт едва эмоция-плутовка!
Снесла Пеструшечка яйцо
Огромное, так в шесть кило.
Сенсация! впервые в мире!
Такого не было в помине,
Корреспонденты, журналисты
Из-за границы публицисты
И Гиннесс с книгою своей
Желает сделать запись в ней.
В курятник все они спешат
И просят интервью им дать
Готовы камера, тетрадь:
-Скажите нам, Пеструшка мать
Как с Петухом вы так смогли
Яйцо гигантское снести?
-Секрет, -им Кура говорит,
И томно эдак в даль глядит.
-Планируете что вы дальше?
-Ах, шли б вы все отсель подальше.
А поодаль Петух стоит
И взглядом он на всех косит.
Корреспонденты все к нему
Вопросы сыпят петуху:
-Скажите, как вы так смогли
Яйцо гигантское снести?
-Секрет,-сквозь зубы он цедит
И злостно очень в даль глядит.
-Какие планы на перёд?
-Мечта покоя не даёт,
Мне б каратэ уроки взять,
Чтоб Страусу по морде дать
Стал, как-то, муж подозревать
Проблему у жены.
Слова, что мог порой сказать,
Ей были не слышны.
Всегда о ней заботлив был.
Помочь, дождался дня.
И шёпотом её спросил:
«Ты слышишь ли меня?»
Последовала тишина.
Поближе подошёл.
Глядишь, услышит так она.
Подал вновь голосок.
На заданный вопрос его,
Всё тот же результат.
Не смог придумать ничего,
Как крикнуть громко так:
«О, Боже! Сколько же мне ждать?
Стараюсь, видно, зря.
Когда ответ свой сможешь дать --
Ты слышишь ли меня?»
«С тобой какая-то беда -
Звучал жены ответ --
Уж третий раз твержу я „Да!“
Не знаю, слышишь, нет?!»
Когда хотим мы у других
Их недостатки знать,
Видать, проблема в нас самих…
Лишь, вовремя б понять.
лирическая басня
Был день, как уличный фонарь:
тоска бывает невесома,
как будто призрачный звонарь
всю душу тянет до излома…
Не так!
День был в привычном амплуа:
в широкополой серой шляпке,
под тонкой кистью Бенуа,
меняя лица, как перчатки…
Не так!
День был заварен, словно чай
в уютной и любимой кружке,
и растворялась в нем печаль,
пар превращая в завитушки…
Не так!
Был день… он таял без следа…
сквозь тучи свет благословенья…
___________
Зависит счастье, господа,
от точки зренья.
Басня
В трамвае, парень молодой,
Старушку, что стояла,
Вздыхая над его главой,
Спросил: «Я, до вокзала,
Доеду или сел зазря
На сей случайный транспорт?
Простите за вопрос меня.
Я тороплюсь ужасно!"
«Конечно, нет! - звучал ответ --
Что не доедешь - точно!»
Простыл уж бедолаги след,
Покинул транспорт срочно.
Едва на его место сев,
Закончила беседу --
Промолвила под нос себе:
«А я, сынок, доеду!»
Со мною согласитесь вы,
Что помогает многим --
Коль не дойдёт до головы,
Попробуй через ноги!
автор в. Шебзухов
Надумал свин однажды оду*
Хозяйке написать в угоду…
Бумагу раздобыв и перья,
Сбежал он в рощу, где деревья
Листами робко шелестели,
Да разносились птичьи трели.
Перо смочив в зловонной жиже,
Бумагу свин поднёс поближе
К своей довольной морде жирной,
Вздохнул и… спать улёгся мирно.
…В хлеву, пропажу обнаружив,
Работникам раздавши ружья,
Хозяйка, красная от злости,
Явилась к свину с ними в гости.
Вопя, слюну она роняла
И свина палкой подгоняла,
Крестя работников словесно,
И жён склоняя их чудесных.
…Забыл беглец совсем об оде,
Когда увидел в огороде
Жаровню и людей горластых,
Он задышал от страха часто,
И отколол уж новый номер:
Споткнулся раз-другой и помер.
_________________________
Моралью подытожу басню:
Не лезь к поэмам ты и к одам,
Коль ни над чем, дружок, не властен,
И притирайся** к огородам.
Однажды во дворе задиристый Петух
Свой проявил бойцовский дух:
С соперниками драку он устроил,
Им взбучку сделать он затеял,
Да так, что перья их и пух
Он по всему двору развеял,
И их надолго успокоил.
Всех в схватке он побил,
Всех победил
И непомерно он при этом возгордился.
Вскочил наш Петька на забор,
Там, где повыше, разместился
И, слышал чтоб весь птичий двор,
Он пОднял ор
И стал выказывать достоинства свои:
-«Давно уж всем признать пора,
Что я -хозяин этого двора!
Да, я король, и куры все мои!
Побил я всех врагов своих-ура!»
И долго в том же духе он кричал,
Но он, увы, не замечал,
Что в небесах невдалеке
Орёл огромный появился.
Орёл крутое совершил пике,
В мгновенье рядом с Петькой очутился,
Схватил его он острыми когтями
И скрылся вместе с ним за облаками.
А в память о том храбром Петушке
Пух только в воздухе кружился…
…
Я донести хочу до всех
Тот смысл, что в этой басне сказан:
Нет спору, хорошо, коль есть успех,
Но он со скромностью соседствовать обязан.
2004 г.
по Ю. Степанову
«…потому говорю им притчами,
что они видя не видят,
и слыша не слышат…»
Евангелие от Матфея
Сова на свете знала всё.
Ничем не удивить.
Услышит новость ли ещё,
Ответит: «Скучно жить!
Об этом знала много лет.
Мне б новое узнать.
А новых новостей всё нет.
От скуки - только спать!"
Вдруг, с новостью, ей повезло -
Такой мышонок есть --
На свете вовсе ничего
Не знает! Спит и ест!
Как можно знаменитым стать
И ничего не знать?!
Дабы мышонка отыскать,
Сове не лень летать.
Хоть опыт был ловить мышей,
Но здесь не до игры.
Пришлось уставшей встретить ей
Мышонка у норы.
Едва узрев глаза совы,
Уж в норку юркнуть смог.
Запахло ложью от молвы,
Коль страх ему помог.
«Что мы едим мышей, ты знал?»
«Не знал! В том не винят!»
«Зачем же в норку убежал?»
«Не съела, чтоб меня!»
«А знаешь ты, хоть, что-нибудь?»
«Не знаю - ничего!»
Себя готова ущипнуть,
Поди пойми его!
«Ведь ты от страха убежал,
Боясь, что съем тебя!»
«Во-во! Об этом, хоть, не знал,
Но понимал, ведь, я!»
«Когда поймаю -- объяснишь!»
Так не смогла поймать.
Поймала б, разницу, глядишь,
Познала -- «Знать -- Понять»
С тех пор поймает, спросит мышь.
Ан, всё не то ждёт слух.
И до сих пор нарушит тишь,
Совиное «У-у-ух!»
Поймал однажды благородный кот,
Кого? Не трудно догадаться --
Конечно, мышку. Съесть бы, только вот,
Решил и здесь собою любоваться!
«Жить хочешь?» Мышь не верила ушам.
Дрожащая от страха телом всем,
Собравшись с духом, волю дав устам,
Глаза вмиг опустив, спросилаг: «С кем?»
«Какая пошлость! Я не ожидал!»
У благородного аж аппетит пропал.
Собой, однако, любовался слишком.
Лишь хвостиком вильнув, умчалась мышка!