Запоздалая зима - «белая медведица»,
Пургой, метелью, вьюгой стелется…
Морозы шлёт, сугробами швыряется,
И сотворённым действом наслаждается…)
…ВЫШЛА НА УЛИЦУ… а там опять… ЗИМА … Она, что ли, каждый день теперь будет?! …
КружИтся голова от сильного мороза,
От блеска шубы на земных плечах…
Земля во власти леденящего наркоза
Блуждает в замерзающих мечтах…
Ех снiг-снiжок, бiла завирюха, хай у тебе мерзнуть яйця, як у мене вухо
Хрустит запоздалый снег, январским холодным хрустом.
тоскливо и голо кругом и как-то по зимнему грустно.
Вороны скитальцы дорог, в простуженном парке осели.
и скользкий у дома порог, а где-то бушуют метели.
клубится парок у ноздрей, за шиворот змейкою холод,
А ветер разбойник-злодей…нашел покуражиться, повод.
Зима 41-го, под Москвой из подбитого немецкого танка выскакивает
немецкий танкист и падает в сугроб.
Через минуту поднимается и лезет обратно в горящий танк.
Ночью лёд сковывает лужи. Пёс в конуре под утро не хочет шевелиться, сохраняет тепло, но всё же поднимается, чтобы уткнуться минут на пять носом в жестяную миску, заглатывать куски тёплой картошки, моркови. Мясо дают редко, его надо заслужить. Вот по большим праздникам…
День проходит спокойно, - нет назойливой осы, что кружит вокруг морды, нет криков и беготни по двору хозяйских детей… Уже реже хозяйка выпускает кур, чтобы те пощипали, ещё оставшуюся с лета, траву.
Следующей ночью становится ещё тоскливее. Сине-чёрное небо, медленно идущие флотилии облаков, да бледные, холодные звёзды… Лапы начинают мёрзнуть, их приходится прятать под туловище, прижимать к телу хвост. Далеко за дворами слышится слаженный вой. В ответ раздаётся брехание собак. Кто прав? Здесь, утром хозяин принесёт размоченную в остатках супа краюшку хлеба, а там воля… Здесь, в самый лютый мороз, хозяин может сжалиться и увести в сени, привязать верёвкой к стальному кольцу в стене… Тут тепло, рядом идёт жизнь. Где-то за стеной лишь колючий снег и голые ветви деревьев, кустарников, что порой преграждают путь, а то и выдирают на память о тебе клоки шерсти.
Сужается круг жизни, - теперь это лишь пара прижавшихся поближе друг к другу домиков, коптящих трубами и без того чёрное небо. Опять кружит снег.
Это время, что отпущено тёмной стороне души. Как пойдёт на этот год? До весны Её Час. Земля смёрзлась, окостенела. Знающий человек говорил, что до весны теперь не покажется из своей норы вертлявый бесёнок, не прыгнет под копыта лошади, не уведёт у мужика краюшку хлеба в поле, притворяясь мелким лесным зверем… Так-то оно так, но есть что-то неотвратимое в этом времени. Приближение Её чувствовали и зверь и человек, мелкая «нечисть» же, запертая её дыханием, хорохорилась и смотрела нагловатыми глазками: что же будет теперь? А она не торопилась, ещё не были укрыты белоснежным покрывалом поля, не примерили белоснежные шубы деревья, не скрылись ещё дороги, и то тут, то там были видны глубокие колеи от тележных колёс.
Под утро снег укрыл землю.
***
Морена ступала по заснеженному полю, верные слуги, - северные ветры, поддерживали края её белого плаща. Позади богини оставался ровный, без единого следа, белоснежный ковёр. Приблизились домики, тонкой струйкой поднимался над крышами домов, из печной трубы, серый дым, отблеском на стёклах плясал свет от ламп, освещавших дома изнутри. Люди готовились ко сну: взбивали подушки из лебяжьего пуха, а то и просто несколько раз ровняли старый скособочившийся матрац на прогнувшейся посерёдке кровати, ворошили угли в печке, ждали, когда потухнет последний и закрывали заслонки. Гас в домах свет, постепенно домики изнутри и снаружи обступала тьма.
Богиня обошла почти все дворы, лишь на минуту задержалась у окна одного дома… В неярком свете, что дают звёзды, да отражает снег, сквозь двойные рамы, была видна небольшая кроватка. Чьи-то ручки удерживали край одеяла. Пододеяльник с другой стороны был обмусоленным, словно ребёнок долго искал что-то родное и тёплое, но постепенно отвык, и лишь на подсознании дремала ещё старая, как мир, потребность.
Морена коснулась ладонью стекла, и тень улыбки скользнула по её лицу: девочка была одной из наследниц. Где-то в груди девочки «горела» маленькая чёрная искорка-уголёк, иногда вспыхивая то фиолетовыми, жёлтыми или зелёными всполохами. Девочка заворочалась во сне, словно ища нужную для сна позу, маленькие нежные ручки разбежались, - одна потянулась и обняла одеяло, а другая скользнула под щёчку. Ребёнок довольно засопел.
Богиня улыбнулась и отвела руку от стекла, где иней уже соткался в причудливый узор, словно будущий путь человечка. Отдалялся, а вскоре и потерялся вдали дом, вновь послышалась одинокая волчья песня. Морена шла твёрдо, а лучший оркестр в мире вторил её шагам.
Сейчас Волчье время. Тебе нужно набраться сил, встать…
И искорка будет послушно расти…
После того, как написала в статусе, что искупалась в проруби,
мне предложила дружбу некая «психологическая помощь»…
Как же я скучаю по метелям,
Тем ветрам февральским, бездорожью
Тех снегов, что вдоль обочин белых
Та Зима стелила осторожно…
Я скучаю по минутам счастья,
голосу, сплетенью теплых пальцев,
каждый миг мне память рвет на части,
но я вновь в ответ всем улыбаюсь.
Как же я скучаю по Весенним
будням, где от страсти было жарко,
и по Лету, и по дням Осенним
в листопадах- солнечных пожарах…
Я скучаю… Как же я скучаю…
по щеке небритой и колючей,
по родному запаху… отчаянно…
от воспоминаний я измучена.
Может быть, когда-то, я устану
так скучать, до слез, до странной боли…
Может быть, залечит время рану,
чье-то бесконечной Нелюбовью…
Хрустальной порошей присыпал тропинки,
Невинно-блестящий, нетоптанный снег.
В березках кружась, белоснежные льдинки,
Степенно вершили последний ночлег.
Алмазы горят в бесконечных равнинах,
Вплетаясь в пушистый разлив облаков.
Там зимняя радость, в деяньях невинных,
Укрыла теплом ширь своих родников…
России своей, теплосердьем широкой,
Студеной зимой, и цветущей в летах.
С привольем щедрот от души синеокой,
Молитвы Святой в православных устах.
Морозец крестя, разрумянивал щеки,
Реснички пушась запросились в тепло.
Поземка кружит по дорожке далекой,
Снежок - в урожай, значит нам повезло.
.
Вот и снова примчалась плутовка-зима…
В хоровод завертела пургу,
Щедро в белые шали одела дома,
Растеряла алмазы в снегу.
А в лесу красота!
А в лесу тишина!
Даже слышно, как падает снег…
Вот бежит, между ёлок петляя, лыжня,
Птицей лыжник несётся по ней.
А на белом, как листик тетрадный, снегу
Россыпь беличьих лап-запятых.
И ажурной изгородью вокруг
В белом инее дремлют кусты.
Вдоль тропинки заснеженной, где я стою,
Как подушки, сугробы встают,
Сладко манят в пушистую глубь свою,
Просто мимо пройти не дают!
Разбегусь и запрыгну, зажмурясь, наверх,
Кувыркаться начну и скакать!
И мохнатыми, лёгкими перьями снег
Долго в воздухе будет летать.
Зимний воздух сосулькой хрустальной звенит…
И весёлый проказник мороз
Белоснежной, пушистою кистью своей
Мне раскрасил и щёки, и нос…
Приходите со мной в этот сказочный лес,
Чтоб, любуясь на эту красу,
Отыскать много добрых и светлых чудес,
Притаившихся в зимнем лесу!
- иz -
Прощайтесь, глаза, с изобилием красок -
Грядёт череда чёрно-белых эскизов.
Зима, подчиняясь Господню приказу,
Уже предъявляет шенгенскую визу.
Закрасит всё белым небрежно и мило.
А чёрное - снова кресты да вороны,
Да комья на холмике свежей могилы,
Да ужас на сердце, да всхлипы, да стоны.
Эскиз чёрно-белый… Но знаю я точно:
Всю долгую зиму откуда-то снизу
Наверх будет рваться упрямый росточек,
Чтоб ярко-зелёным мазнуть по эскизу.
Хрустальным город стал за ночь,
Прозрачно-ледяным.
Как на лубках цветных, точь в точь.
Простуженным, больным.
Как хрупок мир, во льду звенит,
Круша собою всё.
Туманен, холоден зенит.
Ну что его спасёт?
До солнца - долгая зима,
Обрывки проводов.
Пустыми окнами дома
Глядят глазами вдов.
Кругом стеклянный бурелом,
Трамваи спят в депо…
А город грезит о былом,
Как конюх о сельпо.
…И удаляясь во вчера,
И превращаясь в тень,
Достойный слова и пера,
Уходит зимний день.
Блин, с корабля на бал припёрлася зима,
Не дав отшвартоваться даже кораблю…
Серебром украшены аллеи
И деревья словно в хрустале.
Я зимою становлюсь взрослее,
Видя отражение в зеркале.
Кружатся снежинки хаотично,
За окном рисуя мой портрет.
Вьюга воет как-то необычно,
Словно разгадала мой секрет.
Бледное пятно луны мерцает
В темно-синем океане звезд.
Падающий снег только узнает
То, о ком я думаю всерьез.
Вновь покроются порошей тайны,
Мной хранимые уж столько лет.
И зимою я, как гость случайный,
Снова буду ждать любви рассвет.