Если он в ближайшие две недели не может увидеться - значит, ему не очень этого хочется. Можно пригласить вас на завтрак перед работой, можно пересечься во время обеда, можно романтически погулять поздно ночью… Для этого нужно всего полчаса. Если он говорит, что устал, - он просто не хочет, поверьте. Я видела мужчин, которые прилетали на другой конец города с температурой сорок. И на другой конец страны. «Я устал, мне завтра рано вставать», - детка, открой глаза, ему этого просто не нужно.
Чтобы ты не дал женщине, она отдаст тебе больше. Ты подаришь ей семя, она тебе- малыша, ты подаришь ей дом-она уют в нём, подаришь ей свою улыбку-она тебе своё сердце… Женщина умножает и увеличивает, так что, сделав ей плохое, будь готов к большему!
«ЧЕЛОВЕКА РАССТРОИЛ»
Мой знакомый, Николай Михайлович рассказывал: «Ехал вчера в электричке с «новым Ноздревым». Такой же беспокойный, шумный и весь в бутылках пива. Вот, думаю, повезло. Выпивает он одну за одной, ну и конечно вещает про то, как мы сами виноваты в том, что не умеем жить «как люди», в своем стиле, вообщем. Ну и конечно нашел он во мне своего благодарного слушателя. Поднимаюсь выходить, а ему жалко такого слушателя терять, стал он жалеть об этом, а я и говорю: «Если вы не возражаете, разрешите я подберу бутылочки ваши пустые?» Ведь три штуки, это же полбуханки хлеба! На дороге не валяются. Отдал он без звука, только сморщился: «Так вот тебе чего надо было…» «Расстроил, понимаешь, человека» - смеется Николай Михайлович, потерявший в этом году жену и сына, сам больной, филолог, специалист по славянской литературе.
Когда знакомишься с человеком, представляешь каким он должен быть. И всегда либо обманываешься, потому что хочешь увидеть то, чего нет, либо не замечаешь в человеке того, что сразу не бросается в глаза!
Как всякая женщина, я кровожадна - я жажду крова.
Как только ты соглашаешься на меньшее, чем заслуживаешь, ты получаешь даже меньше, чем-то, на что соглашаешься.
Но я не сдаюсь, я никогда не сдаюсь, потому что я не сдаюсь никогда, и хватит об этом…
Знаешь, мама, я стала больше молчать, чем петь.
То ли голос прокурен, то ли мотив забыла.
Дальше некуда, мама, дочке твоей взрослеть.
Оттого -
и шагать - вполшага, и бить - вполсилы.
Знаешь, мама, а вроде так же искрится снег.
Детвора щебечет. И веет от ёлок чудом…
Мне в колени б твои - светлейший мой человек
(че-ло-ве-чек…) - носом. И в слёзы. Но я не буду.
Слышишь, мама, я, кажется (слышишь?) ещё стучу
Изнутри. Но уже не отбойным, а чем-то глуше.
Всё в дугу себя гну и в бараний себя кручу…
Постарайся, родная, пореже, пореже слушать…
Не сумеешь…
Мне впрочем только б вот этот дождь -
из души на время, усталость - из взгляда, ну и…
Знаешь, мама, ты никогда это не прочтёшь.
Слава Богу, я стала больше молчать…
Целую.
После посещения женской поликлиники и общения с обалденно «приветливым» персоналом появляется какое-то чувство вины за то, что ты родилась женского пола…
Я вновь себе придумываю мир.
В нём места нет ни зависти, ни склокам.
Слова любви не вытерлись до дыр.
Никто не лжёт. И я не одинока.
Рисую я заросший тиной пруд.
И старый парк у дома небольшого.
Любимых там от горя берегут
И не уходят, не сказав ни слова.
Сбегаю в свой придуманный Эдем,
Где синий Вол и золотая птица.
Там нет тоски…
Когда-нибудь совсем
Не захочу в реальность возвратиться.
Но так нельзя. Шепчу себе: «Держись»,
Натягивая вышивку на пяльцы.
Я вновь себе придумываю жизнь,
Окурком солнца обжигая пальцы.
Наш девиз непобедим - возбудим и не дадим! Наш девиз в ответ на ваш Поламаешься и даш!
Ужасно когда люди нужны друг другу, а за окнами разные города и страны!
Нельзя бояться потерять то, что тебе не принадлежит. Если оно и вправду твое, оно к тебе вернется…
Как же она называлась,
Эта людская мозоль,
Та, что на крик отзывалась,
Та, что предвидела боль?
Что с этим миром такое?
Солнце погасло от зла…
Умерло что-то людское…
Это она умерла…
Как же она называлась?
Нет, не припомню, а жаль…
Помню, что всем улыбалась,
Часто скрывала печаль…
Над облаками порхала,
Верила в солнечный свет…
Людям чужим доверяла
И помогала в ответ…
Как же она называлась?
Часто плевали в неё…
Плакать она не стеснялась,
Горе сжимая своё…
Люди её разбивали,
Портили, пачкали в грязь…
Лишней её посчитали…
Видимо, не прижилась…
Что-то людское сломалось…
Рушился мир не спеша…
Как же она называлась?
Видимо, словом «Душа»…
Мы всем офисом решили бороться с мaтерщиной. Постaвили копилку, зa кaждое мaтерное слово договорились кидaть по 10 рублей. Вчерa пришел Сергей, молчa положил в копилку 200 рублей и рaсскaзaл, что произошло нa его объекте, и чем вызвaнa зaдержкa в срокaх. А мы, покa слушaли, добaвили 50 рублей нa комментaриях.