Не позволяй своему языку выписывать чек, за который жопа не расплатится…
А, может, дело - в балансе белого?
Баланс нарушен, и мы, упорные,
Всё многоцветье, что Богом сделано
Не замечаем, а видим - чёрное.
И, даже, встретив на небе радугу,
«На счастье» - шепчем. Заждались случая?
Мороз, метели - нам муки адовы,
И зноем летним вконец измучены.
Нехватка денег - болезнь привычная.
Здоровья нет, и леченье дорого.
Всё просим Бога: «Дай счастья личного,
Тебя же славим изюмом с творогом».
А, может, дело - в балансе белого?
Баланс поправим, и хватит сетовать.
И счастье наше - мы сами сделаем.
Ведь там, у Бога, всё фиолетово
Со временем даже самый долгожданный звонок может стать ненужным…
На всё поднимают цены, скоро поднимут за интернет, чтобы мы меньше за компом сидели!
Есть такие вещи, о которых я никогда не вру: о том, что люблю или скучаю. Банально, но их, деиствительно, мало кто от меня слышал…
…я не хожу в храмы
синагоги
мечети
церкви
костёлы
соборы
я хожу в дождь
когда он кончается
на небе вывешивают
радугу
я верю в Того
Кто
её раскрасил…
А знаешь ты, зачем я тут,
Зачем здесь лютики цветут,
Зачем трава меня щекочет,
Зачем кузнечик так стрекочет,
Зачем шиповник заалел,
Зачем так дождик звонко пел,
Зачем в глаза мне солнце било?
Затем, чтоб я тебя любила.
Чем умелее человек в обращении со своими чувствами, тем меньше человечности в нём.
Возвышайте свои слова, а не голос… Цветы растут от дождя, а не от громa…
Когда я уйду… Что останется после меня?
Туман, что растает в лучах восходящего солнца?
Иль, может быть, искры зажженного мною огня?
Иль радуга чувств?.. Что смотало Судьбы веретёнце?
Когда я уйду… Ветер мысли шальные мои,
Из тех, что в печалях и в радостях в стих не сложились,
Развеет по свету. Нетленной частичкой любви
Коснется сердец, что еще никогда не любили…
Когда я уйду… Пусть все то, что в душе берегла
От взглядов чужих и от едкого слова людского,
Останется светом, в котором рассеется мгла,
Загадочной тайной под серебряно-лунным альковом…
Когда я уйду, не сотрется ли след мой земной?
Простится ли то мне, что сделать, увы, не успела?
И то, что жила, не всегда оставаясь собой?
И то, что, порою, душа отрывалась от тела?
Когда я уйду… Я б вернуться хотела дождем.
В живительной влаге его оживает стерня…
Скажи мне, Господь, для чего мы на свете живем?..
Когда я уйду… Что останется после меня?.
В свой мир вопросов, многоточий
Лечу, как птица в поднебесье,
Где возрождаюсь в каждой строчке
И умираю в каждой песне,
Я говорю с дождем и ветром,
И как тетрадь, листаю память,
Я не спешу искать ответы
И не надеюсь все исправить…
я знаю, в этом странном мире
не все и не всегда в порядке,
там, как туман, порой унынье,
а я с тоской играю в прятки…
там все вокруг - одни секреты,
там слезы пополам с улыбкой,
там то зима, то снова лето,
и трудный путь моих ошибок…
мой мир! Другого мне не надо,
пусть там опять сегодня ветер…
мой мир! Расплата и награда
за то, что я живу на свете…
Не завидуй тем, кто впереди
И успешней, может быть, чем ты -
Радуйся тому, что ТЫ имеешь,
Как святыню, это береги.
То, что есть - старайся не терять,
По возможности - преумножать.
Каждому из нас - своё от Бога,
Чтобы ЖИТЬ, а не существовать.
Copyright: Эндрю Фриз
Теперь могу сказать беспечно,
Что под луной, ничто не вечно.
А раньше не могла сказать -
Не собиралась умирать.
Но оглушённая как рыба,
Едва живая от испуга,
Стояла на краю обрыва.
А после выла, как белуга.
А после вслед тебе бежала
Зачем? Не знаю. Стыдно вспомнить.
Хотя коней не удержала,
Но отрезвела от погони.
И наконец, в неравных драках,
Постигла я законы стаи.
Теперь я - мудрая собака,
Покладистая и борзая.
Давно я зализала раны,
Снабдила душу я замком.
Заполнила в ней все изъяны -
Забила щелочки песком.
Чтоб не смогли в неё вломиться,
Чтобы не смели наследить.
Есть у меня железный принцип -
Я научилась трезво жить.
Тебя простила я, конечно.
Давно обид я не таю.
Но жизнь, увы, так быстротечна -
Быть может, встретимся в раю?
Шел снег. Фонари на улице работали как наши депутаты: через одного. И, по крайней мере, на улице это было красиво. Людей на улице уже не было, и машины почти не ездили. Казалось, что кто - то нажал на паузу, и жизнь остановилась. Лишь снег падал и падал. В окне на пятом этаже горел свет. Шторы были задернуты, и комнату освещала маленькая настольная лампа. Комната была детская. В углу стояла коробка с игрушками, из которой вывалились не вмещающиеся радости, и почти всюду были разбросаны машинки. Мальчишка не успел прибрать все перед сном, и его папа теперь ползал по комнате и собирал этот автопарк. Мальчик спал.
- Завтра, как обычно?
- Да.
- Хорошо, тогда до свидания.
- Всего доброго.
Он закрыл за няней деверь, и пошел на кухню. Снял с плиты сковородку с котлетами, положил себе в тарелку пару штук, и достал бутылку виски. Ужин готов. Поужинав, он заглянул детскую. Сын проснулся, и сидел на кровати.
Мальчик открыл штору, и смотрел на падающий снег. Папа зашел в комнату.
- Папа, а когда я умру?
- Что?
- Я скоро умру?
Он не знал, что и ответить.
- Нет, малыш, не скоро. Очень не скоро. У тебя впереди долгая и счастливая жизнь. Не говори ерунды.
- А ты? Ты скоро умрешь?
Папа сел рядом с сыном и обнял его.
- Нет, и я не скоро. Мы будем жить долго - долго.
Малыш посмотрел на него, и тихо сказал:
- А я не хочу. Я хочу к маме.
Он заплакал, и уткнулся в папе в руку.
- Ну, ну, перестань. Мама опять снилась? Успокойся. Сынок, она мне тоже часто снится.
Он посмотрел на потолок, там тени от деревьев создали нечто похожее на женский силуэт. Он смотрел на него, и говорил с сыном. Врач сказал, что надо переждать этот период, так как детская психика сложнее воспринимает такие потери.
Через час, мальчик уже спал. А папа сидел на полу возле кровати и смотрел в окно. Тень на потолке исчезла, и остался лишь хаотичный рисунок веток дерева. Он лег на пол и закрыл глаза. Опять тот - же сон: было темно, дорога, машина, джип со встречной, крик и пустота. Четыре года условно. Такую цену назначило государство за вождение в пьяном виде и убийство. И четыре года, один и тот - же сон. Было темно…
Боли в Вашем сердце ровно столько - сколько Вы… позволяете… ей находиться… в Вас … забывайте… прощайте… отпускайте…