Включила компьютер .В комнате полумрак. Слушаю музыку .Рядом котенок храпит на диване. Заиграли Бурановские бабушки. стою танцую возле зеркала, дурачусь. Песня кончается, слышу шипение, рычание… поворачиваюсь котенок весь вздыбленный шипит, плюется и назад пятится .Не знаю что его так напугало… может подумал что это какие-то ритуальные танцы… или что хозяйка с ума сошла… Сделала вывод: танцую я не очень хорошо…
Скользит по прутьям взгляд в усталой дреме;
и кажется за прутяной стеной
весь мир исчез, - и ничего нет, кроме
стены из прутьев в гонке круговой.
Упругих лап покорные движенья
в сужающийся круг влекут ее,
как танец силы в медленном сближенье
с огромной волей, впавшей в забытье.
Лишь изредка она приоткрывает
завесы век - и в темноту нутра
увиденное тотчас проникает
и в сердце гаснет, как искра.
Крыса - единственное млекопитающее, кроме человека, которое умеет смеяться.
Решил муж избавиться от кота жены. Посадил его в мешок и отнес на 2 км от дома и оставил там.
С легким сердцем возвращается домой. Подходя к дому, видит: на крыльце сидит кот, его ждет и радостно мурлыкает.
Мужик вошел в дикую ярость. На следующий день он взял кота и отнес его на 4 км.
Опять та же история: кот сидит на пороге и терпеливо ждет. Мужик волосы на себе рвет. Думал, думал и решил: взял кота, сел в машину и ехал 10 км прямо, 20 км налево, 7 км на юго-запад и 15 км на северо-восток, бросил кота и уехал.
Через два часа мужик звонит жене по сотовому: - Кот дома?
- Да, дорогой, пять минут назад вернулся, а почему ты спрашиваешь?
- Дай мне эту сволочь к телефону - я потерялся…
На ферме заболел конь.
Ветеринар:
- Если утром он не встанет, я его усыплю.
Утром конь не встал. Рядом лежал баран:
- Ну давай вставай или ты умрёшь!
Конь встал.
Фермер:
- Это чудо! Это надо отпраздновать! По такому случаю мы зарежем барана!
МОРАЛЬ: Никогда не лезь не в своё дело!!!
К нам в редакцию позвонила старушка и похвасталась, что ее сын - бизнесмен, уважил мамочку и почти осуществил мечту ее детства.
Бабушка всю жизнь мечтала работать в цирке укротительницей тигров.
Хоть с цирком и не вышло, но теперь у бабули есть свой ручной зверек. Пусть не тигр, зато бурый медведь по кличке Жорик.
Жора живет в загородном доме в большом вольере, но иногда его в специальном грузовике привозят в московскую квартиру (ума не приложу зачем) там у питомца есть своя собственная комната с толстой решеткой вместо стены.
Редактор договорился с бабушкой, что сегодня Жора приедет в Москву специально для съемок.
Стали решать - кого же «письмо позовет в дорогу»?
Сразу вызвался бывалый оператор Толик, полтора метра ростом, но дело свое знает. Вместе с Толиком засобиралась Ира - высокая красивая барышня (что всегда помогало ей в работе корреспондентом)
Ира:
- Можно я поеду? А-то меня задолбали педофилы, ямы на дорогах и тухлые продукты в супермаркетах. Тут хоть сплошной позитив и с мишуткой сфотографируюсь.
Я говорю:
- Ира, ты особо не бодрись, мы по телефону так и не поняли: то ли этому медведю три месяца, то ли он три месяца живет в новом вольере. Бабка толком не объяснила.
А вдруг он взрослый. Медведи такие ребята, знаешь… Лучше держись от него подальше.
Мой дедушка Вася рассказывал, как после войны поехал к родичам в Карпаты, ему дали кобылу и собачку, пошляться по лесу.
Ездил, ездил, вдруг коняка встала как вкопанная и дрожит всем телом, дед присмотрелся, а за кустами стоит худющий медведь-шатун. Весь облезлый и размером не больше теленка.
Тут кобылка неестественно дернулась, сбросила деда задом об дорогу и пустилась галопом через лес.
Хорошо, что этот задрипанный шатун оказался толковым математиком и на удивление шустрым парнем, а то бы деду пришел бы кирдык.
Медведь посмотрел на перепуганного деда с отбитым копчиком, оценил его живой вес вместе с весом собаки, которая пряталась за дедом, прикинул массу и скорость удаляющейся лошади, в уме составил трехэтажное уравнение, моментально решил его и не теряя на человека и собачку драгоценного времени, потрусил за толстозадой беглянкой.
Только к вечеру дедова собака унюхала и привела к куче кровавых костей с седлом…
Ира задумалась и ответила:
- Вот скотина, но ведь у бабки медведь не дикий, а домашний.
В разговор встрял Толик:
- Разницы нет, они все дикие. Я как-то в цирке снимал криминальную хронику. Там медведица между представлениями случайно вышла из клетки, заглянула в профком, унюхала там сумочку с бутербродом и стала ее курочить. А тут с перекура вернулась хозяйка и давай с дуру отбирать свою сумку у новогодней медведицы. Медведице это не очень понравилось и она с корнем оторвала тетке руку…
Я снимал уже пойманную медведицу в клетке. Сидит, лапы в крови, глазенки опустила, боится, а самое жуткое, что при этом, она одета в красивое блестящее платье, на голове кокошник, а в ушах цыганские сережки. Бр-р-р, как вспомню, так вздрогну…
Ира:
- Вот сука. Нет, ну его на фиг. Если он окажется не маленьким, гладить не буду.
Ира с Толиком уехали на съемку.
К вечеру вернулись.
Маленький Оператор не смог даже выйти из машины, от того, что по дороге в редакцию влил в себя целую бутылку водки, чего с ним никогда раньше не случалось.
Ира выглядела еще хуже - все время плакала, размазывала косметику и истерично трясла волокордин над стаканом.
Вы спросите - а что же случилось с нашей бедовой съемочной группой?
Да в общем то ничего такого, хотя заикание и маниакальную страсть убивать всех встреченных на своем пути старушек, вполне могли бы заработать…
А дело было так:
Приехали на место.
Старушка уже поджидала на улице. Маленькая, аккуратненькая, в кроссовочках и с накрашенными губками. В руке тоненький плетенный ремешок уходящий наверх. За спиной у бабули, скалой нависал ее Жорик, величиной с племенного быка. А на его личике, размером со стиральную машинку «Малютка», был надет кокетливый кожаный намордничек.
Бабушка застеснялась и заулыбалась, она все спрашивала: - не переодеть ли ей кроссовки, или можно и так? А вот Жорику наша съемочная группа не особо понравилась.
Издали записали пару проходов по двору, потом стало слишком многолюдно и старушка предложила продолжить съемки в квартире:
- Я отведу Жорика домой, а вы подождите в коридоре, как я его закрою в клетку, вас позову.
Закрыла, позвала.
Толик с Ирой зашли в квартиру и сразу встретились взглядом с очень недовольным Жорой, который сидел за стальными прутьями толщиной с докторскую колбасу и не отрываясь смотрел на непрошенных гостей, недовольно порыкивая.
Но клетка была построена на совесть и не вызывала никаких опасений.
Толик искал розетки, расставлял штатив, доставал из кофров фонари, Ира пудрилась и смотрелась в маленькое походное зеркальце, а бабушка вызвалась сварить гостям кофе и ушла на кухню.
Вот наконец все было готово и Толик крикнул:
- Варвара Семеновна, в принципе мы уже можем начинать.
Старушка оторвалась от кухонных кофейных хлопот, впорхнула в комнату, подбежала к клетке, лихо клацнула засовом, распахнула дверь и убегая обратно на кухню, мимоходом кокетливо бросила:
- Начинайте тут без меня, я сейчас вернусь. Через секунду будем пить кофе.
Жора как будто только и ждал этого. Он бодро вышел и никуда не сворачивая, прямиком направился к нашей несчастной мясо-ливерной съемочной группе.
Толик и Ира мгновенно перестали дышать и даже свои сердца они останавливали и запускали строго по очереди, чтобы меньше нервировать Жору воняющего смертью и верблюжьим ковром.
Старушка опять подала голос из кухни:
- Ребята, только не пытайтесь его гладить, у него очень скверный характер, тем более, что он у себя дома, так что лучше не стоит…
А тем временем, Жора со скверным характером, своим теплым носом повалил камеру и решительно отодвинул в сторону маленький мужской манекен, а на высоком женском, задрал юбку и стал тщательно его обнюхивать.
Тут Толик набрался мужества и не открывая рта, как чревовещатель, прошептал:
- Семен Варварович, Варвара Семе…
Жоре эта наглость очень не понравилась, он зарычал, раскрыл пасть перед маленьким оператором, и стал угрожающе раскачиваться из стороны в сторону, цокая ножичками по паркету.
Вошла старушка с маленьким подносиком:
- Ну, что, уже подружились? Все сняли?
Ира кивнула одними ресницами.
Старушка:
- Тогда давайте, я его пока заведу обратно в клетку, а то он не даст вам спокойно поесть…
Женский манекен с задранной вверх юбкой, опять кивнул ресницами.
Хозяйка затолкала медведя в клетку, клацнула засовом, и только отошла на шаг, как манекены моментально ожили и сбросили дикое напряжение, продемонстрировав старушке весь свой ненормативный арсенал.
Бедная бабулька никак не могла взять в толк - что тут вообще происходит и почему такие милые молодые люди, внезапно сорвались с цепи? А Жора дико рычал, метался и расшатывал клетку вместе со всей своей комнатой.
Но бедной, в усмерть испуганной группе нужно было хорошенько выкричаться, чтобы тут же не умереть от инфаркта…
Наскоро собрав аппаратуру, они выскочили из квартиры, хлопнув дверью.
До самого первого этажа, их гнал вибрирующий дом и звериный рев Жорика со скверным характером…
Одну из старинных историй рассказывают порой,
У самого синего моря, под высокой скалистой горой,
Когда-то под мерное ржанье, Под грохот обвальных камней
Наездники здесь объезжали, В степи полупенных коней.
Они обозлено вздымались И кровь закипала у рта,
Но шеи крутые ломались под резким ударом хлыста.
Хозяин в дворцовых покоях, рукой отведя кисею,
Смотрел, как упрямые кони Дрались за свободу свою.
И гасла надежда и жажда борьбы до последнего дня,
Пока не пригнали однажды в табун молодого коня.
Его не сломили удары, побои сломить не смогли.
Кидал он наездников старых на острые камни земли.
И уж истекало терпенье, и вот что бы людям помочь,
Сошла по дворцовым ступеням, хозяина младшая дочь.
Всем девушкам гордым на зависть стройна, белокура, умна,
Она среди юных красавиц наездницей лучшей была.
В расшитой жокейской одежде, с тугим козырьком в серебре,
С рукою лежащей небрежно на легком девичьем бедре…
И шаг ее был, как вызов, не смеет он тронуть меня,
Она положила ладони на чуткую шею коня…
И в жизни невиданный ласки, пленительных запахом рук,
Конь чуть успокоенным взглядом повел осторожно вокруг.
И вот уже руки на холке, он смирно стоит, ничего…
И легкое тело девчонки бесшумно взлетело в седло.
Конь сразу же в горы на кручи …
Лишь камушек с горной тропы слетел прощальным приветом
К ногам изумленной толпы.
Конь мчался по горной тропинке, радуясь вместе с ней.
Подальше от этого мира, подальше от этих людей.
А тропка все дальше летела, А тропка все дальше вилась,
Ах как же девчонке хотелось почувствовать полную власть,
Над этой пленительной силой, Над дикостью этой немой
Особо победно красиво сегодня вернуться домой.
От пояса взмахом коротким руку оторвала
И взвизгнула острая плетка над головой скакуна.
Конь кинулся в скалу с ударом, кровавая струйка на лоб…
И конь, обозленный и ярый, с рыси сорвался в галоп…
По тропочке в горы на кручу, От жестокости на этой земле,
К такой же, как он, одинокой и гордой скалистой горе.
И высек из камня, как вызов, последние искры огня.
И люди увидели снизу летящего в небо коня.
Ни кто не нашел их могилы, Отец ее долго искал
И долго ночами бродила бесшумная тень среди скал.
Разговор двух подруг, речь о собачке:
- Вчера водили на случку нашу Гретту)))))
- Ну и как?
- Она ему не дала… хотя он такой противный… будь он человеком, я бы то же не дала…
Мужчина - это двуногое с восемью лапами
После недельной голодовки, лев наконец-то признал, что сторож осетинского зоопарка - царь зверей!
Надпись на воротах моего дома: «Собака не злая. Но нервы очень слабые».)))
Когда во дворе появился котёнок -
Белей, чем на белом снегу молоко, -
Мы все, от бульдогов до важных болонок,
Немедля утратили сон и покой.
«Не смей подходить!..» - завизжала левретка.
Огромный мастиф посулился, что съест.
Свирепый кавказец на верхнюю ветку
Едва за котёнком с разгону не влез.
«Не тронь наши миски! - ворчали овчарки. -
Ещё раз увидим - пеняй на себя!»
И даже дворняга в сердцах из-под арки
Брехала, замшелую кость теребя.
Котёнка облаивал пудель весёлый,
Он лаек-охотниц тревожил во сне…
«Я, может, и добрая, - фыркала колли, -
Но лучше, приятель, не суйся ко мне!»
Ротвейлер с работы притопал устало:
Всю ночь сторожил в магазине меха.
Котёнка увидев, клыки показал он И коротко рыкнул: «Уйди от греха!»
Но тот же ротвейлер на помощь сорвался,
А с ним и последний безродный барбос,
Как только за нашим котёнком погнался
Какой-то чужой невоспитанный пёс!
За пятку схватила обидчика такса,
За шкирку злодея тряхнул азиат:
«А ну, поживей со двора выметайся!
Ты нам тут, любезный, не брат и не сват!»
От лая трещали в ушах перепонки,
Врага кобели помножали на нуль,
А колли в углу утешала котёнка,
И шёрстку вылизывал рыжий питбуль…
песня котэ: я бегу по комнате словно чумачечий, потому что я накакал в тапок человечий
Была у меня необыкновенная кошка, звали ее Соня. Когда продавцы принесли ее мне домой, неоднократно предупредили, что кошка очень породистая, экстремалка и обязательно, как и все персы, унаследует характер своей мамы - будет крайне независимая, не подойди-не-тронь, от гостей будет шарахаться и ныкаться под диван, а в случае настырности может и тяпнуть, даже хозяев - злая, мол, будет. Фигня! - беззаботно сказала я, - моя кошка унаследует МОЙ характер, а не какой-то там мамы, - тем более, что теперь ее мамой буду я. Народ пришлый хмыкнул снисходительно - ну-ну! и удалился. А мы остались.
Соня оказалась даром небес. Это был наш ребенок, нежный и удивительный, который обедал с нами за одним столом, скромно пристроившись у меня на коленях, аккуратно положив две передние лапки на стол, и ел из своей собственной тарелочки, никогда не суя нос за ее пределы. Спала она у меня на подушке, свернувшись клубочком, никогда не вопила, как это умеют невоспитанные кошки, а молча садилась возле предмета, который представлял для нее в данный момент интерес, - будь то корм или игрушка - и терпеливо смотрела в глаза, ожидая моего одобрения или разрешения. По своим неотложным делам она сразу же, ещё не обретя твердую походку и потешно покачиваясь, начала ходить в строго отведенное ей место. Она никогда не летела, как очумелая, на улицу, увидев открытую дверь в подъезд - напротив, обходила эту дверь стороной, ибо была домоседкой, как девочка-отличница, воспитанная бабушкой, которую никогда не водили в детский сад.
Я в те времена жила на два города, и в мои поездки между Москвой и Тулой я брала ее с собой в закрытой кошачьей корзиночке - она молчала и не подавала признаков жизни до тех пор, пока я, не убедившись в том, что в салоне нет аллергиков и кошконенавистников, не приоткрывала створку, предлагая ей тем самым выбраться наружу. Тогда она осторожно высовывала свою мордочку из корзины, мгновенно вызывая всеобщее восхищение, - она была к тому же ОЧЕНЬ красива - и, сложив передние лапки у меня на коленях, тихо засыпала. Словом, это была не кошка, а мечта… Была - потому что спустя несколько лет она заболела и погибла, и я могу совершенно точно сказать, что это была одна из самых тяжелых потерь в моей жизни.
Но сейчас мой рассказ не об этом, а о том, что в своей наглой самоуверенности я оказалась права - Соня-таки унаследовала мой характер, а не мамин, - то есть оказалась созданием крайне дружелюбным, добрым и доверчивым. Однажды к нам в гости пришла подруга дочери со своим псом-боксером, беззаботная жизнерадостная девушка, которая, забыв о наличии в доме кошки, смело отстегнула в коридоре поводок - и только тут заметила Соню, вошедшую в помещение. Застыл пес, застыла в священном ужасе девушка, еле слышно произнеся: «Мамочки…он еще глупый, а Соня взрослая и на своей территории… сейчас она его порвет!»
Я, честно сказать, в тот момент боялась совсем не за пса - при всей моей к нему симпатии, и тоже застыла, боясь неосторожным движением спровоцировать чей-нибудь бросок. И пока мы все стояли в позе окаменевших морских фигур, как в детской игре, Соня вспрыгнула на обувную полку и медленно начала двигаться по ней, неуклонно приближаясь к застывшей морде боксера. Наконец она приблизилась к его морде вплотную Глаза собаки сошлись на переносице… Соня обнюхала его нос и… неожиданно облизала его ошалевшую морду! Боксер в изумлении плюхнулся на пятую точку…
Но был у нас и более забавный случай. Знакомая уезжала на несколько дней, ей не на кого было оставить своего единственного сожителя - взрослого Крыса приятного кремового окраса, и она принесла его к нам, сказав: «Ну уж вы потерпите, разведите их как-нибудь с вашей кошкой по разным комнатам…» Я не смогла отказать.
Так мы прожили несколько дней - тщательно закрывая за собой двери, переходя из комнаты в комнату. Это было, пожалуй, единственное серьезное неудобство, так как Крыс оказался созданием жизнерадостным и добродушным и вполне расположенным к нашему обществу. Его у нас не устраивало только одно: отсутствие сигарет в доме, которые он очень любил… погрызть на досуге.
Он быстро освоился и любил лазить по мне, когда я сидела в кресле - то наворачивая по мне круги, то уютно устроившись где-нибудь на плече, поближе к шее, щекоча меня усами.
В один из таких моментов, когда Крыс пригрелся на моей груди, дочь, выходя, забыла закрыть за собой дверь. В комнату неслышно вошла Соня, как обычно, прыгнула мне на колени… и тут они увидели друг друга. Крыса парализовало от страха, он в вжался в меня и в панике начал безостановочно ронять какашки - что, безусловно, не пристало джентльмену в присутствии дамы…
Вернувшаяся в комнату дочь застала следующую картину: я, замершая в кресле с Крысом на груди, собственно, сам трясущийся и непрерывно, как из пулемета, роняющийиз-под хвоста мелкие черные горошинки Крыс, и - Соня, развалившаяся у меня на коленях и самозабвенно, с материнской самоотдачей тщательно облизывающая вновь обретенного соседа по дому…
Москва.Ночь.По улице бредут два медведя. Один учит другого:
-Консервную банку лучше выбирать с мигалкой, там мясо жирнее!