Наша вера- это то, что мы делаем - остальное просто религиозные разговоры…
Не мсти наказаньем ни взрослым, ни детям -
Мы все за грехи перед Богом ответим.
Давайте же, люди, живя на планете,
Добром лишь своё пребыванье отметим!
Жизнь человека - хрупкое стекло,
В любой момент разбить готово зло.
Спешите добрыми делами отличиться -
Дарите ближнему душевное тепло!
Не пожалейте время для добра,
Дарите его завтра, сегодня и вчера.
Не на словах даруйте, а на деле,
Ничтожна пустозвонства мишура!
Добрые дела и поступки - те, которые совершаются бескорыстно и от всего сердца, а не ради похвалы или для приличия.
Люди добрые! Совершайте поступки! Жизнь уходит, а вы ещё не герои!
Не бойтесь дарить согревающих слов,
И добрые делать дела.
Чем больше в огонь вы положите дров,
Тем больше вернется тепла.
за добрые дела тоже можно получить плевок. Проверено))
Пришли два монаха к старцу, а он их спросил, каким ремеслом добывают они свой хлеб.
- Мы не трудимся, - торжественно отвечали молодые иноки, - а живем подаянием и непрестанно молимся.
- Непрестанно? - удивился старец. - Так вы значит совсем не спите?
- Спим, - отвечали гости растерянно.
- Кто же молится за вас, когда вы спите? - поинтересовался старец.
Монахи промолчали, сильно покраснев, затем попросили назидания.
- Я научу вас, как быть, - ласково улыбнулся старый авва. - Размочив немного прутьев, плету я свое рукоделие и повторяю слова молитвы. Затем продаю, что сделал, покупаю себе еды, а оставшиеся деньги раздаю нищим. Они за то хвалят Господа и просят Его о моем спасении. И потому, когда я ем или когда сплю, по благодати Божией у меня совершается неусыпаемая молитва.
Бесконечное наследство.
Жил-был старик-священник. И было у него два сына. Однажды пришла весточка: мол, причитается старику большое наследство. Получил старик наследство, а сыновья его и спрашивают:
- Что ты, отец, собираешься с такими деньжищами делать?
- Буду, - отвечает отец, - помогать всем, кто помощи попросит, кормить всякого, кто за куском хлеба ко мне придет.
- Отец, так ты очень быстро все деньги растратишь, и нам ничего не останется. Отдай нам сейчас нашу долю наследства, а с остальным поступай, как знаешь.
- Хорошо, - согласился отец и отдал им их долю.
Взяли сыновья деньги и уехали. Прошло много лет. Старик, как и сказал, помогал на свои деньги всем, кто помощи попросил, кормил всякого, кто к нему за куском хлеба обращался. Но не кончались деньги.
Вот однажды появился у него на пороге один из сыновей. Оказалось, что он стал купцом, да из-за злого случая потерял все свои средства, и теперь ему долговая тюрьма грозила. Помог ему отец, заплатил за него долг. Остался сын жить в отцовском доме.
А потом явился к нему на порог второй сын. Он расточил свою долю наследства и долго нищенствовал. Когда же совсем невмоготу ему стало, он пришел к отцу просить кусок хлеба. Накормил его отец и оставил жить в своем доме.
Так они и жили втроем: сыновья помогали отцу добрые дела творить, только очень раскаивались, что две трети наследства впустую пропали, добра никому не принесли. Но отец утешил их:
- Эти две трети души ваши спасли. Разве то не доброе дело? А моей трети вам хватит, чтобы добро и после моей смерти творить.
- Как так? - удивились сыновья.
- Бог усмотрит. Рука, добро творящая, никогда пуста не будет.
В ЦАРСТВИИ НЕБЕСНОМ ДОБРЫЕ ДЕЛА НЕ ЗАБЫВАЮТСЯ…
Рассказ отца Георгия. Я тогда был игуменом Мценского монастыря. По делам мне частенько приходилось бывать в Калуге. В один из таких приездов иду я по улице и вижу: возле большого хорошего дома стоит женщина в небрежно накинутом теплом платке, лицо бледное, и такая скорбь на нем, что я сразу со вниманием воззрился на нее, а она мне говорит:
- Батюшка, муж умирает, отойти от него далеко не могу, а его напутствовать скорее надо. Не откажите, прошу вас, зайдите к нам.
На счастье, у меня были с собой Святые Дары. Ввела она меня в дом, посмотрел я на ее мужа: совсем плох, недолго протянет. Исповедал его и причастил. Он - в полной памяти, благодарил меня со слезами, а потом сказал:
- Горе у меня большое. Я ведь купец, но подошло такое дело, что дом пришлось заложить, а выкупить не на что, и его через два дня с аукциона продавать будут. Вот теперь умираю, а семья неустроенной остается.
Жаль мне его стало.
- Не горюйте, - говорю, - может быть, Господь даст, и я вам как-нибудь помочь сумею.
А сам скорее вышел от купца да на телеграф: вызвал к себе в гостиницу одного своего духовного сына, тоже купца.
Тот вечером уже у меня в номере сидел, смекнул в чем дело и, когда был аукцион по продаже дома, сумел нагнать на него цену до тридцати пяти тысяч. Дом купил город, из полученных денег семь тысяч пошло на погашение залога, а восемнадцать тысяч внесли в банк на имя умирающего купца.
Тут уж я с отъездом в монастырь задержался и после всех денежных операций пошел к больному рассказать об удачном окончании дела. Он был еще жив… Благодарил меня, что я спас его семью от нищеты, а к вечеру умер… Хоронить его я не остался, а поспешил в обитель и за разными событиями о нем забыл.
Прошло несколько лет. Отгремела революция. Многих советская власть сжила со свету за веру. Взяли и меня.
Как-то ночью подошел ко мне тюремный сторож и шепнул:
- Готовьтесь, батюшка, сегодня я получил на всех вас список, ночью увезут.
Я передал своим соузникам слова сторожа. Нужно ли говорить, что поднялось в душе каждого из нас? Хоть мы и знали, что осуждены на смерть, но она все стояла за порогом, а теперь собиралась его переступить.
Не имея сил оставаться в камере, я надел епитрахиль и пошел в глухой, без окон коридор помолиться. Я молился и плакал так, как никогда в жизни, слезы были до того обильны, что насквозь промочили шелковую вышивку на епитрахили, она слиняла и растеклась разноцветными разводами.
Вдруг я увидел подле себя незнакомого человека, он участливо смотрел на меня, а потом сказал:
- Не плачьте, батюшка, вас не расстреляют.
- А вы кто? - удивился я.
- Вы, батюшка, меня забыли, а у нас здесь добрые дела не забывают, - ответил человек. - Я тот самый купец, которого вы в Калуге перед смертью напутствовали.
И только этот купец из глаз моих ушел, как вижу, что в каменной стене коридора брешь образовалась, и я через нее увидел опушку леса, а над ней в воздухе - свою покойную мать. Она кивнула и сказала:
- Да, Егорушка, вас не расстреляют, а через десять лет мы с тобой увидимся.
Видение окончилось, я снова очутился подле глухой стены, но в душе моей была Пасха. Я поспешил в камеру и сказал:
- Дорогие мои, благодарите Бога, нас не расстреляют, верьте словам священника (я понял, что и купец, и матушка говорили про всех нас).
Великая скорбь в нашей камере сменилась неудержимой радостью. Мне поверили: кто целовал мои руки, кто плечи… Мы знали, что будем жить.
Прошла ночь, а на рассвете нас перевели в пересыльную тюрьму.
Оттуда я попал в Б-и, а вскоре по амнистии был освобожден и жил последние годы при Даниловском монастыре. Шестеро моих соузников стали моими духовными детьми.
Просите, и дано будет вам
Непродуманные рассказы о чудесной помощи Божией
«Не бойтесь дарить согревающих слов и добрые делать дела! Чем больше в огонь Вы положите дров, тем больше возьмете тепла…»