Литературный джихад
- Положи эту графомань в стол и подними руки вверх!
- Неверные! Вы не признаете мой талант! Я всех вас взорву шедевром про человека-утконоса, полюбившего трансвестита-лесбиянку.
- Во имя Стивена Кинга, опусти это! Скажи свои требования.
-Мне нужно пять миллионов фанатов и вертолет с изданными книгами!
- Соглашаемся, иначе он выпустит очередь отрывков из своего романа!!!
- Розенталь Акбар!
- Неееет!!!
Как хорошо! Я не пишу стихов.
Меня не греют ямбы и хореи,
и я от вдохновенья не дурею,
не жгу свечу до первых петухов.
Я больше не рифмую как маньяк
ни тётю с мотей, ни свекровь с морковью,
и не подходят ночью к изголовью
ни волны, ни корабль и ни маяк.
Мне хорошо. Та пагубная страсть
на деле оказалась бесполезной.
О, сколько их упало в эту бездну!
А скольким только предстоит упасть.
Мне на Парнасе места больше нет,
и мне не победить в кровавой схватке,
крича, что Маткин лучше чем Кроваткин,
хотя и сам паршивенький поэт.
Не напишу ни строчки никогда!
Пегас зачах и, видно, сдохнет скоро.
Когда б вы знали, из какого сора
варю борщи, не ведая стыда!
Уйду в астрал, известною не став,
Мой сборник не увидит трёх изданий,
И я друзей избавлю от страданий,
свои творенья им не прочитав.
Но я клянусь и сердцем и душой,
рукой клянусь и прочими местами:
Как хорошо не говорить стихами.
Я не пишу стихов. Как хорошо!
Я грущу отчего-то,
я не пью и не ем.
Нету денег на ботокс.
нету денег совсем.
Я не монстр, не уродка,
не страшнее войны,
но умру с подбородком
непременно тройным.
Проживу без укола,
сочиняя стишки.
Пусть свисают до пола
под глазами мешки.
Пусть грехи мои тяжки,
я упряма в отца:
не испорчу подтяжкой
свою морду лица.
Хоть и с кислою мордой,
я, как май, хороша.
В бабе главное - гордость,
интеллект и душа.
Молодого задора
я полна, как Кличко.
Налетайте, старпёры!
Только - чур - без очков
Однажды Паскаль написал своему другу длинное, пространное письмо, а в постскриптуме извинился за то, что у него не хватило времени написать короткое.
В то время как графоманы сочиняют текст с такой же быстротой, с какой умеют печатать, писатели подвергают его беспощадному сокращению, стремясь выразить абсолютный максимум с помощью минимального количества слов.