ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ ТАБАКОВ,
Народный артист СССР, советский и российский актёр и режиссёр
театра и кино, педагог, художественный руководитель театра «ТАБАКЕРКА»,
полный кавалер ордена «За заслуги перед отечеством».
17 августа 1935 года — 12 марта 2018 года.
Олег Табаков, наш, дышать перестал,
Пришло время, землю покинул…
Для всех поколений кумиром он стал,
Ушёл, только вовсе не сгинул!
Народный артист, педагог, режиссёр,
Всей жизнью его, была сцена,
Любимый народом, прекрасный актёр,
Дарил нам талант свой, бесценный!
А скольких актёров в судьбе воспитал,
Даря им свой опыт и мудрость,
Как жаль, что конец его жизни настал,
Запомнится всем его чуткость!
С добрейшей душой, балагур, весельчак,
Всегда мы его помнить будем,
Он всякие роли играть был мастак,
Его творчества не забудем!
Глубокий и добрый оставил он след,
В бессмертие умчался навеки,
Души не погаснет его, яркий свет,
Прекраснейшим был человеком!
Мы низко поклонимся его таланту,
Скорбят все друзья и родные…
Какого страна потеряла АТЛАНТА!
Ушёл вдаль, в миры он, иные…
Достойно прожил на Земле все года,
Был мужем, отцом, дедом, другом…
Ты, наш дорогой, будешь с нами всегда,
Пусть будет земля тебе пухом…
Я слышу гогот унизительный
Со всех сторон
От активистов-обличитилей:
«Касьянов, вон»!
В нижегородский край заброшенный
Судьбой шальной
Он просвещал, с Парнаса сшедши к нам,
Как Аполлон.
Теперь, земляк, переосмысливай,
Зардясь стыдом,
Коль обошлись с «премьер-министром» так,
Что ждёт твой дом?
Гостя встречает площадь вокзальная
Мусором, грязью, разбитым асфальтом.
С матом призывным табор таксистов
Кличет приезжих, продрогнув от ветра.
(Отбросив впечатленье встречи,
Мы разберём подробно, цепко
Чем город жив — в том цель поездки).
Градоначальник, в строгом смысле,
Усерден, хлопотлив посильно,
Учуяв новый капитал,
Взалкал, как пёс — куснул — украл.
На окрик наплевав столичный,
Пропахнув взятками насквозь,
Он в руки не берёт наличных —
Берут жена, свояк и тесть.
Воспламенясь модерна ветром,
И достодолжно моде
Тот городничий энергично
Прошёлся Тохтамышем,
Круша, ровняя зданий ряд,
С восторгом ржа как мерин.
Взамен увидел древний град
Венец мечты «лорд-мэра»:
Шашлычная в стене Кремля
Пристройкою-уродцем,
Там супермаркет, здесь бутик —
Гробы, стеклокоробки.
Я всё-то слышу вопль и стон,
Как нож он сердце режет.
Рыдает под ярмом Н.Н.
И молит о спасенье.
Трезвонят, рядят, рой обид
Трусливо разбирая,
Как стадо, чавкая и жря
Олений мёрзлый ягель.
Ответьте мне, прошу, друзья,
Где гражданин-герой,
Способный мыслью, силой слов
От сна встряхнуть народ?
Молва стогласая несёт
Река бурлит
Река ревёт:
«Вышестоящий — плут и вор
На нём парча, венец златой,
Но позолоченный порок
Не скрыть от честных глаз вовек!
Вот на мольбу твою, поэт, единственный ответ».
Вновь провожает площадь вокзальная
Мусором, грязью, разбитым асфальтом.
Матом призывным пугая проезжих,
Кличут и клянчат о найме таксисты.
Открою двери настежь,
Входите, человеки,
Укройтесь от ненастья
Бездомные калеки.
Поставлю борщ и водку,
Не мучая словами,
И тоже выпью сотку
С завшивленными вами.
Не сладко вам живется,
Я это знаю точно.
Земля в оргазме бьется
И корчится порочно.
Она закрыла веки
От всех картин исподних
И плачут человеки
В холодных подворотнях.
Коль люди виноваты
Во всех грехах планеты,
То знаете, ребята,
Наверно Бога нету.
И в подворотнях темных,
Где в полдень меркнут краски,
В желаньях неуемных
Нет совести и ласки.
Там по своим законам
В заразном грязном блуде
Живут нам незнакомо
Испорченные люди.
А мы проходим мимо
И морщимся брезгливо —
Такая пантомима
Вселенского розлива.
Открою двери настежь,
Входите, человеки,
А что такое счастье?
Ответьте мне, калеки.
Натырить много денег…
Иметь красивых телок…
Но человек не Феникс
И век его недолог.
Никто не знает точно
Как эту жизнь прожить,
Позвольте вам рубаху
И денег одолжить.
Плачу. Больно. Скорбный день!
Где нависла Смерти-Тень.
КЕМЕРЕВО. Дым столбом…
Всё охвачено огнём!
Март. Весенняя пора.
Не от солнца здесь жара.
ЦЕНТР-ТОРГОВЫЙ. ДОМ? НЕ ДОМ.
Отдыхали дети в нём…
КИНОЗАЛЫ. РАЗВЛЕЧЕНИЕ.
Игры. Книжки. Увлечение…
Развлекались, кто как мог.
ВДРУГ НАВИС СМЕРТЕЛЬНЫЙ СМОГ.
СТЕНЫ ПЛАМЕНЕМ ОБЪЯТЫ!
Мечутся в огне ребята.
Крики! Стоны! Плач ребят…
Кто же в этом виноват?
В ЭТОЙ ОГНЕННОЙ ЛОВУШКЕ…
Люди. Дети. И игрушки.
Лабиринтов коридоры.
Двери словно на запорах.
ГИБНУТ В ПЛАМЕНИ ОГНЯ…
МАЛЬЧИК, ВЫПАЛ ИЗ ОКНА!
Ужас! Боль! Вот Скорбный-День.
Где нависла Смерти-Тень.
КЕМЕРЕВО. Дым столбом…
ЦЕНТР-ТОРГОВЫЙ. Дом? Не Дом.
----------------------------------------------
ТОРГОВЫЙ-ЦЕНТР.
Трагедия. В пожаре погибли
64 человека. Половина из них
были ДЕТИ.
-------------------------------------------
СКОРБИМ! СОБОЛЕЗНУЕМ.
------------------------------------------
Автор // ШАРМАН //
Страстей людских могучая стихия
Кораблик жизни волнами качает.
Горячие ветра, ветра лихие
Как будто длинными железными мечами
Бьют по корме и разрывают паруса.
Вот снова с палубы кого-то унесла
Своей волной бессмысленная злоба
И поглотила адская утроба
Ещё одну из душ — ещё одну из нас.
Кораблик жизни был когда-то прочен,
Но океан безудержных страстей
Бессмысленных, жестоких и порочных
Качал его чем дальше тем сильней.
И вот уже потрёпан, покорежен
И перегружен непомерной ношей
Готов корабль отправится на дно —
В небытие, где ждёт его давно
Пусть мрачный, но безветренный покой.
А мог бы наш кораблик вечно плавать,
Вперёд и вверх, расправив паруса,
Когда б его волной не била ярость
И ненависти страшная гроза
Его бы обходила стороной
И безразмерной жадности людской
И вредоносной человеческой гордыни
Ветров лихих бы не было в помине,
Тогда бы вечно продолжался этот путь.
Это был то ли бред, то ли мартовский плен
Материнского сердца на взводе.
Но увидела я, как [ребёнок совсем]
Ко мне ангел уставший подходит.
На седой голове затухающий нимб,
И дымится измятое платье.
Он присел и сказал: может поговорим?
Что-то многое мне непонятно.
Не в ответе, конечно, за всё это ты.
Но не спишь, так могла б и ответить.
Вот скажи, говорят, что мы — жизни цветы.
Нет, не ангелы. В смысле, мы — дети.
А выходит, сорняк, раз пропал ни за грош?..
Раз стою фотографией к стенке.
Ну чего ты молчишь? Ну чего ты ревёшь?
На цветы ведь другие расценки.
И зачем вы нам гоните эту туфту,
Если в жизни другое соседство.
Посмотри у тебя сколько книжек в шкафу
О цветном и безоблачном детстве.
А шагнёшь от него. Что за ним? Что потом?
Если слаб — беззащитен. И лишний.
Вы пугаете нас своими синим китом,
А нам строите зимнюю вишню.
Вы нас учите честными, добрыми быть
И бросаться на помощь, как в омут.
Ну чего ты ревёшь? Да чего говорить.
В жизни, знаешь сама, по-другому.
Жизнь, знаешь сама, то немыслимый стресс,
То сплошное слепое неверье.
Но не дай всё же Бог вам писать эсэмэс
За закрытой так наглухо дверью.
И бежать от огня, не найдя в нём проём.
Ничего не найдя, как ни странно.
Вытри слёзы. Не плачь. Мы вас точно спасём.
Вы теперь наши общие мамы.
Ну чего ты ревёшь? Что тебе мне прощать?
Я же ангел. Не глупенький школьник.
Это вам теперь здесь очень долго не спать.
Мы Там спим, Слава Богу, спокойно.
Акбар Мухаммад Саид
Без надежды, веры, правды, в вязком омуте из лжи,
Будто мучаясь от жажды в сером облаке и мглы.
Хоть пришла весна к нам снова, солнце светит ярко вновь,
Только всё напрасно словно, ибо льётся чья-то кровь…
*
Нет чужой беды на свете, люди мы — единый род!
Нам ль делить людей по цвету, будто мы безмозглый скот!
Нет чужих детей и горя, боль всеобщая у нас,
Вместе мы скорбим по доле, что вам выпала сейчас…
Кто-то пир устроил, пляшет, радуется будто всласть!
Только вскоре их запашут, и уроет в земля власть!
Тех чумных пора спалить бы, чтобы семя их всех сжечь,
Споры подлости, корысти, пламенным мечом отсечь!
Наций нет плохих на свете, человек же есть плохой!
Все мы люди, человеки, будь и ты нам как родной!
Позабудьте распри, ссоры, в этот горький, скорбный час,
Разрешите разом споры, и роднёй считайте нас!
Если жертвы душ детишек, что сгорели за грехи,
Заменили бы сто пушек, хоть они и грешнЫ,
Если жертва не напрасна, так задумайтесь теперь,
Ожидает нас опасность, войны, голод, век потерь…
На чужих костях не нужно танцевать и пировать.
Жить на свете надо дружно, в горе другу помогать.
Добрым словом помогайте, иль делами добрыми,
Как шакалы не бросайтесь, будто звери злобные!
«Пе-ре-ход». Маленькая поэма.
I.
Предновогодняя суета.
Время летит, не унять время…
Молимся в пост мы на лик Христа
Часто молитвами — да не теми.
Тут мы покаялись, там грешим.
Храм за спиною… Уже не важно,
Что после исповеди свершим.
В пьяном угаре ничто не страшно.
А впереди, омут праздных дней,
Чтоб погулять, погудеть «немного».
Истина верно у нас в вине…
Ой, образа, не смотрите строго!
Полночь. Вороны. Деревьев скрип.
Бомж окочурился возле Храма.
Остановился холёный джип,
Сотенку кинула парню дама…
И не проверила — жив ли, мёртв?!
Сплюнула тонкую сигаретку…
Сотенки хватит едва на морг,
Если поможет братва с беседки…
II.
А в переходе звучит баян…
Анна Иванна играет круто,
Но не для тех, кто обкурен, пьян…
Не для жлобья, что наводят смуту.
Просто я замер, остолбенел…
Анна Ивановна, пой родная,
Пой о беде своей, о войне,
Той, что сегодня идёт по краю:
…
Предновогодняя суета…
Время летит, его не нарушить…
— Анна Ивановна, не спроста,
Вы, как звезда мне запали в душу.
Вы растерзали её в клочки,
Да и согрели, до слёз согрели,
Только вот пальцы у вас онемели.
Здесь в переходе одни сквозняки.
Люди шныряют, куда то бегут,
Как прокажённые манекены-
Кто-то в Мак — Дональдз, а кто в Гуд — Фуд…
Анна Ивановна, вам бы на сцену!
…
— Что ты родимый… Да, сцена была,
Сцена моя теперь — эти стены!
Юность была… В лагерях провела…
Там и травилась, и резала вены.
Там закалялась духом, как сталь.
Ты береги себя только, мой милый!
Мне поколение ваше так жаль:
Нет ни надежды, ни веры, ни силы…
ЭПИЛОГ
Сколько потом ни ходил в переход,
Больше не видел женщину эту…
Выйду, и слёзный, слепой небосвод
Будто бы песню её поёт,
Смотрит неистовым глаз её светом!
(Фрагмент песни)
«Мы знаем о войне лишь понаслышке
Но матерям сегодня не до сна
Ведь подрастают юные мальчишки
А где-то, до сих пор идёт война…»
Рискну предположить, что все сошли с ума.
Я в том числе. А как же? Не иначе!
Что стоит жизнь? — Жизнь по себе сама
Не стоит ничего. И ничего не значит!
То затонул на Волге теплоход,
То самолёт на воду посадили, —
За каждым фактом — гибнущий народ!
Ну, не с ума ли все мы посходили?
Теперь поднять, спасти и потушить…
И следствие ведётся неустанно,.
А кто ответит? — Не с кого спросить
Средь бездны среднепотолочных данных!
Куда ни плюнь — банкир и бизнесмен!
А деньги на крови, на детской смерти!
Всем каяться и не вставать с колен!
А боль утрат все на себя примерьте!
Представь себя средь гибнущих людей:
Нет воздуха, и ты вдыхаешь… воду!
И ни себя спасти, и ни детей!
Какие жертвы выгоде в угоду!
«Вот если бы директором был я…» —
Глупейшая игра восьмидесятых, —
Ну, предположим, то: Начни с себя!
Начни с себя! — сказала б я, ребята!
И это точно: все сошли с ума!
Ещё раз повторяю: все и разом!
Как с этим жить? — вот думаю сама.
Бог наказал нас всех, отнявши разум!
Холодной льдинкой в тишине хрустальной,
Готовой расколоться и растаять,
Она, как драгоценное наследство,
Со мною моя память, память детства.
Росла под всплески северных сияний,
Где летом вереск сладкий в лес поманит,
Брусники брызги можжевельник прячет,
Зимой до крыш сугробы, не иначе.
Там лес дремучий, не зелёный, синий.
Там в сентябре уже и снег, и иней…
При минус сорок во дворе гуляют,
Полярным днём в постель не отправляют.
Там друг от друга далеко селенья,
Там на упряжках ездят, на оленьих.
А как там родники в горах грохочут,
И эхо многократное хохочет!
Там добровольно люди не селились,
А стойко в ссылке выживать учились:
Грузины, немцы, латыши, эстонцы, —
Все вместе грелись под холодным солнцем.
Там открывала мир, такой огромный,
Впервые постигала чувство дома, —
Вот чем мне дорог Север, понимаю,
И эту память детства сохраняю.
На ветках вяза под окном
Гнездо затеяла сорока
Совместно со своим самцом,
Что значит муженьком-сорOком.
Мелькают белые бока,
Снуют туда-обратно птицы,
И клюв, как ловкая рука,
Жилище укрепить стремится.
Строительство идёт вовсю,
Гнездо уже почти готово.
Пернатые, сложив семью,
Уж обживают домик новый.
На то, как трудятся они,
Я удивляться не устану:
День от зари и до зари
Инстинкт в работе неустанно.
Чтоб жизнь продолжиться смогла,
Чтоб вЫходить своё потомство,
Природа птицам помогла,
Ведь дети их увидят солнце!
Орнитология! Ура! -
Ты знаешь всё о белобоке!
А нам задуматься пора
И поучиться у сороки!
ЧИТАЙТЕ ПУШКИНА, друзья!
И думайте над каждым словом!
Не прочитать его нельзя,
А, прочитав, вернитесь снова!
Он к СВЕТУ указал нам путь:
Знай, ЧТЕНИЕ — ВОТ ЛУЧШЕЕ УЧЕНЬЕ,
Оно НАПОЛНИТ жизни суть,
От серости СПАСЁТ нас, без сомненья.
Ведь в чтении — и ОПЫТ, и МЕЧТЫ,
ИСТОРИИ, достойные вниманья,
Простейшие пути познанья КРАСОТЫ,
РОДНОГО ЯЗЫКА ОЧАРОВАНЬЕ!
ПЕВЕЦ СВОБОДЫ! Свет литературы!
Он научил нас думать и читать.
И, если уж бодался он с цензурой,
То значит, ЕМУ БЫЛО ЧТО СКАЗАТЬ!
Там, где Поэта жизнь оборвалась,
На Мойке кабинет. Там были КНИГИ.
— ДРУЗЬЯ, прощайте! — Пушкин им сказал.
Их роль в его судьбе была великой!
ЧИТАЙТЕ ПУШКИНА, друзья!
Услышьте песнь его, несущую свободу!
Величие его не оценить нельзя:
Он БЫЛ И ЕСТЬ ВСЕГДА ПОЭТ НАРОДА!
С чем рифмуется Пушкин, спустя двести лет?
Это РУССКОЕ СЛОВО, несущее СВЕТ,
Смелой МЫСЛИ ПОЛЁТ, ВДОХНОВЕНЬЕ
И влюблённого СЕРДЦА ВОЛНЕНЬЕ.
Это то, что ПОДНИМЕТ нас над суетой,
ПРИСТЫДИТ нас за лень и отсутствие вкуса,
В повседневности вдруг УДИВИТ красотой,
РАЗГЛЯДЕТЬ нам ПОМОЖЕТ героя и труса.
Он рифмуется с КНИГОЙ, со ЗНАНЬЕМ, с ТРУДОМ,
Он нас УЧИТ ЧИТАТЬ, ГОВОРИТЬ и СМЕЯТЬСЯ,
И ПРЕДВИДЕТЬ опасность так, чтобы потом,
С ней столкнувшись, уже НИЧЕГО НЕ БОЯТЬСЯ.
Он нас УЧИТ ДРУЖИТЬ, другу верность храня,
РАВНЫМ БЫТЬ, превосходство своё сознавая.
Он нас УЧИТ ЛЮБИТЬ, забывая себя,
И Мадонной своею жену называя.
Он рифмуется с РОДИНОЙ, СЛАВОЙ ПОБЕД,
С КРАСОТОЮ ПРИРОДЫ, ВЕЛИЧЬЕМ ДЕРЖАВЫ,
ПУШКИН — ЭТО СВЯТОЕ! ВЕЛИКИЙ ПОЭТ!
И народ его чтит, им гордится по праву!
Только с теми, кто совесть свою потерял,
Наши души стремится сменять на игрушки,
Для кого жизнь людская лишь материал,
НЕ рифмуется Пушкин. НЕ рифмуется Пушкин!
Сейчас я тем хочу сказать,
Кто против русских буром прёт,
Что, прежде чем мечом махать,
Вы загляните наперёд.
У русских жизнь, не как у всех,
Вам наших душ не разгадать,
И не понять вам русский смех,
И наше горе не понять.
Не стройте козни против нас.
И русских, лучше вам не злить,
Ведь зашибём, неровен час,
Потом вы станете вопить,
Что, мол, не знали, невзначай,
Случилось всё само собой,
Что русский, вроде бы лентяй,
Что всё у нас авось, доколь.
Умеем лаптем щи хлебать.
Семь вёрст для нас не крюк.
Из грязи князем можем стать
И абы кабы, кабы вдруг.
На свадьбах, пьяным, слёзы лить,
Рванув рубаху на груди,
А можем песней изумить,
Когда пришла пора уйти.
Мы можем долго запрягать,
Не держим камня за душой,
Но, если кто с бедой опять,
То ждите гостью вы с косой.
Обиды можем мы сносить,
Прощаем даже и врагов,
И двери в дом для всех открыть,
Но ненавидим подлецов.
И тех не можем мы простить,
Кто в дом приходит к нам с мечом,
И поздно будет нас молить,
Узнают, что, когда, почём.
Терпенью русских нет конца,
Нас трудно очень разбудить,
Но не нашлось пока глупца,
Кто русских смог бы победить.