Все приняло в оправе круглой
Нелицемерное стекло:
Ресницы, слепленные вьюгой,
Волос намокшее крыло,
Прозрачное свеченье кожи,
Лица изменчивый овал,
Глаза счастливые…
Все то же, что только что ты целовал.
И с жадностью неутомимой,
Признательности не тая,
Любуюсь я твоей любимой…
И странно мне, что это… я.
Сколько дней не спалось, не елось,
Не плакалось мне, не пелось,
Не работалось, не смеялось…
Всё в душе своей разбиралась.
Раздала, что было хорошего,
Что не нужно - на свалку брошено.
Настежь окна, свежо в груди…
Вот теперь давай, приходи!
Мне говорят:
нету такой любви.
Мне говорят:
как все,
так и ты живи!
Больно многого хочешь,
нету людей таких.
Зря ты только морочишь
и себя и других!
Говорят: зря грустишь,
зря не ешь и не спишь,
не глупи!
Всё равно ведь уступишь,
так уж лучше сейчас
уступи!
…А она есть.
Есть.
Есть.
А она - здесь,
здесь,
здесь,
в сердце моём
тёплым живёт птенцом,
в жилах моих
жгучим течёт свинцом.
Это она - светом в моих глазах,
это она - солью в моих слезах,
зренье, слух мой,
грозная сила моя,
солнце моё,
горы мои, моря!
От забвенья - защита,
от лжи и неверья - броня…
Если её не будет,
не будет меня!
…А мне говорят:
нету такой любви.
Мне говорят:
как все,
так и ты живи!
А я никому души
не дам потушить.
А я и живу, как все
когда-нибудь
будут жить!
Напрочь путь ко мне отрезая,
Чтоб не видеть и не писать,
Ты ещё пожалеешь, знаю,
Станешь локти ещё кусать.
Чтоб не видеть…
Но ты увидишь.
Взглянешь - взгляда не отведёшь.
Ты в метельную полночь выйдешь,
а от памяти не уйдёшь.
- Обхватить бы двумя руками,
унести бы её за моря!
Почему же она такая?
Отчего она не моя? -
Снег летит над землёй застылой,
Снег рассыпчатый и сухой…
А ведь было бы счастье, было, -
Оказался кузнец плохой.
Надо верными оставаться,
до могилы любовь неся,
надо вовремя расставаться,
если верными быть нельзя.
Пусть вовек такого не будет,
но кто знает, что суждено?
Так не будет, но все мы люди…
Все равно - запомни одно:
я не буду тобою брошена,
лгать не станешь мне, как врагу
мы расстанемся как положено, -
я сама тебе помогу.
«Я поняла -
Ты не хотел мне зла,
ты даже был предельно честен где-то,
ты просто оказался из числа
людей, не выходящих из бюджета.
Не обижайся,
Я ведь не в укор,
ты и такой мне бесконечно дорог.
Хорош ли, нет ли -
это сущий вздор.
Любить так уж любить -
без оговорок.
Я стала невеселая.
Прости.
Пускай тебя раскаянье не гложет.
Сама себя попробую спасти,
никто другой меня спасти не сможет.
Забудь меня.
Из памяти сотри.
Была - и нет, и крест поставь на этом.
А раны заживают изнутри.
А я еще поеду к морю летом.
Я буду слушать, как идет волна,
Как в грохот шум ее перерастает,
как, отступая, шелестит она,
как будто книгу верности листает.
Не помни лихом,
не сочти виной,
что я когда-то в жизнь твою вторгалась,
и не печалься -
все мое - со мной.
И не сочувствуй - я не торговалась.»
Биенье сердца моего,
тепло доверчивого тела…
Как мало взял ты из того,
что я отдать тебе хотела.
А есть тоска, как мед сладка,
и вянущих черемух горечь,
и ликованье птичьих сборищ,
и тающие облака.
Есть шорох трав неутомимый,
и говор гальки у реки,
картавый,
не переводимый
ни на какие языки.
Есть медный медленный закат
и светлый ливень листопада…
Как ты, наверное, богат,
что ничего тебе не надо.
В чем отказала я тебе,
скажи?
Ты целовать просил -
я целовала.
Ты лгать просил, -
как помнишь, и во лжи
ни разу я тебе не отказала.
Всегда была такая, как хотел:
хотел - смеялась,
а хотел - молчала…
Но гибкости душевной есть предел,
и есть конец
у каждого начала.
Меня одну во всех грехах виня,
все обсудив
и все обдумав трезво,
желаешь ты, чтоб не было меня…
Не беспокойся -
я уже исчезла.
Душная, безлунная, наступила ночь.
Все о сыне думала, А сказали:"Дочь".
Хорошо мечтается в тишине палат…
Голубые лампочки у дверей горят.
Ветер стукнул форточкой, кисею струя.
Здравствуй, милый сверточек, Доченька моя!
Ты прости, непрошеный, Ежик сонный мой,
я тебя, хорошую, отвезу домой.
Для тебя на коврике вышита коза.
У тебя, наверное, синие глаза…
Ну… а если серые, Маме все равно.
Утро твое первое смотрится в окно…
Беззащитно сердце человека, если без любви…
Любовь - река.
Ты швырнул в сердцах булыжник в реку,
Канул камень в реку на века.
Пять минут качались облака.
И знаю все, и ничего не знаю…
И не пойму, чего же хочешь ты,
с чужого сердца с болью отдирая
налегших лет тяжелые пласты.
Трещат и рвутся спутанные корни.
И вот, не двигаясь и не дыша,
лежит в ладонях, голубя покорней,
тобою обнаженная душа.
Тебе дозволена любая прихоть.
Но быть душе забаваю не след.
И раз ты взял ее, так посмотри хоть
в ее глаза, в ее тепло и свет.
Дом мой - в сердце твоем
I Знаешь ли ты,
что такое горе,
когда тугою петлей
на горле?
Когда на сердце
глыбою в тонну,
когда нельзя
ни слезы, ни стона?
Чтоб никто не увидел,
избави боже,
покрасневших глаз,
потускневшей кожи,
чтоб никто не заметил,
как я устала,
какая больная, старая
стала…
Знаешь ли ты,
что такое горе?
Его переплыть
все равно что море,
его перейти
все равно что пустыню,
а о нем говорят
словами пустыми, говорят:
«Вы знаете, он ее бросил…»
А я без тебя
как лодка без весел,
как птица без крыльев,
как растенье без корня…
Знаешь ли ты, что такое горе?
Я тебе еще не все рассказала,
знаешь, как я хожу по вокзалам?
Как расписания изучаю?
Как поезда по ночам встречаю?
Как на каждом почтампе
молю я чуда:
хоть строки, хоть слова
оттуда… оттуда…
II Мне казалось, нельзя,
чтоб «Выхода нет».
А вот оказалось, случается.
На год,
на два,
на десять лет
выхода нет!
А жизнь не кончается.
А жизнь не кончается все равно,
А люди встречаются,
пьют вино,
смотрят кино,
в автобусах ездят,
ходят по улицам
вместе… вместе…
Называют друг друга:
«Моя!»
«Мой!»
Говорят друг другу:
«Пойдем домой!»
Домой…
А ты мне: «Куда пойдем?
У бездомных разве бывает дом?»
III
Дом - четыре стены…
Кто сказал, что четыре стены?
Кто придумал, что люди
на замок запираться должны?
Разве ты позабыл,
как еловые чащи темны
и какие высокие звезды
для нас зажжены?
Разве ты позабыл, как трава луговая
мягка,
как лодченку рыбачью
качает большая река,
разве ты позабыл
полыханье и треск
сушняка?
Неужели так страшно,
если нет над тобой
потолка?
Дом - четыре стены…
Ну, а если у нас их нет?
Если нету у нашего дома
знакомых примет,
ни окна, ни крыльца,
ни печной трубы,
если в доме у нас
телеграфные стонут столбы,
если в доме у нас,
громыхая, летят поезда…
Ни на что, никогда
не сменяю я этой судьбы,
в самый ласковый дом
не войду без тебя
никогда.
IV Помню первую осень,
когда ты ко мне постучал,
обнимал мои плечи,
гладил волосы мне,
и молчал…
Я боялась тебя,
я к тебе приручалась с трудом,
я не знала, что ты мой родник,
хлеб насущный мой,
дом!
Я не знала, что ты -
воскресение, родина, свет!..
А теперь тебя нет,
и на свете приюта мне нет!
.. .. .. .. .. .
Ты не молод уже,
мой любимый?..
А я молода?
Ты устал, мой любимый?..
А я? - хот бы день без труда,
хоть бы час без забот…
Все равно -
в самый ласковый дом
без тебя не войду…
Дом мой - это с тобой вдвоем,
дом мой - в сердце твоем!
Ты не думай, я смелая,
не боюсь ни обиды, ни горя,
что захочешь -
все сделаю, -
слышишь, сердце мое дорогое?
Только б ты улыбался,
только б прежним собой
становился,
только б не ушибался,
как пойманный сокол не бился…
…Знаешь ли ты,
что такое горе?
Его переплыть
все равно что море,
его перейти
все равно что пустыню,
да ведь нет другой дороги
отныне,
и нашлась бы - так я не пойду
другою…
Знаешь ли ты,
что такое горе?
.. .. .. .. .. .
А знаешь ли ты,
что такое счастье?
Напрочь путь ко мне отрезая,
чтоб не видеть и не писать,
ты еще пожалеешь, знаю,
станешь локти себе кусать.
Чтоб не видеть…
Но ты увидишь.
Взглянешь - взгляда не отведешь.
Ты в метельную полночь выйдешь,
а от памяти не уйдешь.
-Обхватить бы двумя руками,
унести б ее за моря!
Почему же она такая?
Отчего она не моя?
Снег летит над землей застылой,
снег рассыпчатый и сухой,…
А ведь было бы счастье, было, -
оказался кузнец плохой.
Люблю?, не знаю может быть и нет,
Любовь имеет множество примет,
А я одно сказать тебе могу
Повсюду ты, во сне, в огне, в снегу,
В молчанье, в шуме, в радости, в тоске,
В любой надежде, в любой строке и в любой звезде,
Во всём! Всегда! Везде!
Ты памятью затвержен наизусть
И ничего нельзя забыть уже.
Ты понимаешь? Я тебя боюсь,
Напрасно я бежать, спастись хочу,
Ведь ты же сон, тепло, дыханье, свет…
Хочу прижаться к твоему плечу.
Люблю?, не знаю, нет других примет!
Не отрекаются любя,
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
А ты придёшь совсем внезапно.
А ты придёшь, когда темно,
Когда в стекло ударит вьюга,
Когда припомнишь, как давно
Не согревали мы друг друга.
И так захочешь теплоты,
Не полюбившейся когда-то,
Что переждать не сможешь ты Трёх человек у автомата.
И будет, как назло, ползти
Трамвай, метро, не знаю что там…
И вьюга заметёт пути
На дальних подступах к воротам…
А в доме будет грусть и тишь,
Хрип счётчика и шорох книжки,
Когда ты в двери постучишь,
Взбежав наверх без передышки.
За это можно всё отдать,
И до того я в это верю,
Что трудно мне тебя не ждать,
Весь день не отходя от двери.