И знаю все, и ничего не знаю…
И не пойму, чего же хочешь ты,
с чужого сердца с болью отдирая
налегших лет тяжелые пласты.
Трещат и рвутся спутанные корни.
И вот, не двигаясь и не дыша,
лежит в ладонях, голубя покорней,
тобою обнаженная душа.
Тебе дозволена любая прихоть.
Но быть душе забаваю не след.
И раз ты взял ее, так посмотри хоть
в ее глаза, в ее тепло и свет.