Я откачалась на трапеции,
к ночному небу прибитой звёздами,
оттанцевала на канате -
ах, так и надо, так и надо.
Всё это за мою гордыню мне:
неповторима я, неподражаема…
Теперь мне будет неповадно -
ах, так и надо, так и надо.
Я не завяла от отчаянья…
Канаты тоже бы, наверно, лопнули,
и мне тогда их не приладить,
чтоб так, как надо, так, как надо.
Пусть не разбилась я нечаянно -
всё, что мне выпало, сродни падению;
но не ищу я виноватых -
всё так, как надо, так, как надо.
Моя трапеция качается,
канаты тёплые там, где держала их.
Ах, я прошла по кругам ада…
Ну, неужели так и надо?
Беды не тают, а дни улетают,
но где-то надежда машет рукой.
Время промчится, и, что ни случится,
ночью безбрежной хлынет покой.
Кто-то красное солнце замазал черной гуашью
и белый день замазал черной гуашью,
а черная ночь и без того черна.
Кто-то все нечерное черной гуашью мажет,
но в черном окне кто-то белой косынкой машет,
и эта косынка издалека видна.
Вот уж не стало зеленой травы под ногами,
и не стало желтой тропы под ногами,
и не стало синего неба над головой.
Кто-то черными взялся за черное дело руками;
но пока в темноте мелькает белое пламя,
ничего не может случиться со мной.
Беды не тают, а дни улетают,
но где-то надежда машет рукой.
Время промчится, ничто не случится,
ночью безбрежный хлынет покой.
Я так хочу весну! Она мне снится по ночам,
Она похожа на печаль и на веселье.
Я так хочу весну, чтобы себя умчать
Надежд ручьями в океан везенья.
Я буду плыть и плыть, и где-то синева небес
Окрасит мои воды весенним цветом.
Я буду плыть и плыть в тот океан чудес,
Который где-то есть у края света.
И стану я рекой, и во мне утонет ночь,
И покачнется радостно мирозданье.
И стану я рекой, чтобы умчаться прочь
От горя, бед и разочарованья.
Но что же ты молчишь? Ты поплывешь со мной
Или проводишь равнодушным взглядом?
Наверно, ты молчишь потому, что все равно -
Прольюсь водою я иль буду рядом.
Я так хочу весну, она мне снится по ночам,
Она похожа на печаль и на веселье.
Я так хочу весну, чтобы себя умчать
Надежд ручьями в океан везенья.
У любой реки целых два конца,
а моя - не в счет,
ведь моя река вдаль издалека
по кольцу течет.
Синий ветер мой, вдруг задуй, запой,
разорви кольцо,
чтобы у реки было сто начал,
тысяча концов;
чтобы белый снег в жаркий летний день
падал, не лежал;
чтобы солнца луч, как струна певуч,
под рукой дрожал.
На любой вопрос у тебя ответ,
мой вопрос не в счет.
Я спрошу тебя: «Жажда ль не томит,
солнце ль не печет?»
Синий ветер мой, вдруг задуй, запой,
тучу пригони,
чтобы хлынул дождь, остудил виски,
жажду утолил;
чтобы белый снег в жаркий летний день
падал, не лежал;
чтобы солнца луч, как струна певуч,
под рукой дрожал.
У любой любви целых две руки,
у моей - одна,
чтобы не смогла разделить любовь -
лишь тебе она.
Синий ветер мой, вдруг задуй, запой,
и умчимся вдаль…
Ну, а если нет, мой далекий свет, -
сотню рук мне дай.
Чтобы у реки было по руке
в каждом из начал;
чтобы разорвать, расколоть, разбить
горе и печаль;
чтобы белый снег в жаркий летний день
падал, не лежал;
чтобы солнца луч, как струна певуч,
под рукой дрожал.
Поверь мне, в таверне ни ромом, ни зельем,
Поддельным весельем беды не залить.
Не надо уюта - добраться б до шлюпа,
Пассат захватить…
Как странно, нежданно шальным ураганом
Нас вместе с Леграном прибило волной.
И пьем мы в таверне среди подлой черни
Одну за одной…
В полночную одурь вплетается говор,
Пиастр и доллар на мокрой доске,
И в черные лица хохочет певица,
И плачет сквозь смех…
Мы пьяны с Леграном, моим капитаном,
Прощай, Мэри-Анна, прощай и прости.
Из этой лагуны усталые шхуны
Не могут уйти…
*******************************************
Я знаю, что в мае шторма утихают.
Я всё понимаю: солгать - не убить…
Из тихой лагуны не хочешь ты шхуну
свою уводить.
Зачем же, мой нежный, в лазури безбрежной
ты парус свой снежный на алый сменил,
мечтой невозможной так неосторожно
меня поманил?..
Наверно, в Каперне, в знакомой таверне,
хихикая скверно, уже говорят:
«Ну что, Мери-Анна, твой Грей долгожданный
не хочет назад?»
Туманом иль спьяну, иль звуком обманут -
зовусь Мери-Анной, а ищешь Ассоль, -
но звонкое имя придумано Грином.
Иль в имени всё?
Не плачу, а значит надежды не трачу,
отчаянье прячу, но зла не таю.
Прощай, капитан мой! Ты пропил с Леграном
улыбку мою…
Ты говоришь, что это звёзды,
но подойди поближе -
всё сразу станет очень просто:
то угли на траве.
Они угаснут на рассвете,
когда роса траву оближет.
Погаснешь ты, как звёзды эти,
забудешь обо мне.
А мне не грустно, мне не больно:
я знаю сладость муки.
Неведомое где-то море
меня с рассветом ждёт.
Извечно свежий ветер странствий
поёт нам о разлуке.
Прощай, прощай и оставайся,
а мне идти вперёд.
Пускай ты долго будешь сниться -
мои дороги вьются,
и время сказочною птицей
уносит дни мои.
Я ни о чём не пожалею,
но на одной из улиц
меня моё заждалось дело
и виден край земли.
Облетаю, облетаю, и моя надежда тает;
одуванчиком на ветру, от отчаяния я умру.
И по ветру полетят семена моей любви,
семена моих надежд, пёрышки моих утрат.
В чьи-то души упадут семена моей любви,
семена моих надежд сквозь утраты - прорастут.
Будет лето, будет нива. Жните хлеб и будьте живы.
Ничего, что я растаяла - в песнях вам себя оставила.
Умирает и трава, осень - время похорон,
осень - время горевать, но весна всегда права.
Будет без меня апрель небо в синьке полоскать,
что сама не допою - допоёт весной капель.
Облетела я, нага стою, сердцем в небо прорастаю…
А кому меня припомнить - ледяну воду надежды пить.
Мы только женщины - и, так сказать, «увы!»,
Но почему «увы»? Пора задеть причины!
«Вино и женщины» , - так говорите вы,
Но мы не говорим: «Конфеты и мужчины»!
Не ищи меня, пожалуйста,
Я ушла гулять по городу
Полутенью, полусветом
Мимо заспанных домов.
Я спасу от одиночества
Эти улицы и дворики,
Позабытые домами
Ради отдыха и снов.
Я ушла гулять по городу,
Слушать ветер и безветрие.
Тихий дождик пусть размоет
И сотрёт мои следы.
Не ищи меня, пожалуйста,
Потому что больше нет меня:
Я ушла в вечерний город -
Царство грёз и темноты.
И отсюда мне не выбраться -
Это что-то непонятное:
Заманил меня в ловушку
Этот город-крысолов.
Жарким лепетом безумного
Прошептал слова невнятные
И повёл меня, и бросил
В лапы вымыслов и снов.
Если скажут, что погибла я,
Если где-нибудь услышишь вдруг,
Что заснула - не проснулась, -
Не печалься и не верь.
Не заснула я, любимый мой,
Я ушла гулять по городу, -
Просто вышла и бесшумно
За собой закрыла дверь.