«Есть люди, которые родились на свет, чтобы идти по жизни в одиночку, это не плохо, это не хорошо, это жизнь. Я - из их числа…»
«Когда ты пройдешь свой путь, ты найдешь дверь с написанной на ней фразой», заявил учитель. «Возвращайся ко мне и сообщи, что говорит эта фраза «. Ученик отдался поиску телом и душой, и однажды пришел к двери, а затем вернулся к мастеру. «Там было написано «ЭТО НЕВОЗМОЖНО», сообщил он. «Это было написано на стене или на двери?» спросил учитель. «На двери», ответил ученик. «Хорошо, тогда положи свою руку на дверную ручку и открой ее». Ученик подчинился. Поскольку фраза была написана дверью, она давала путь подобно тому, как делала это сама дверь. Когда дверь была полностью открыта, он не смог больше видеть фразу - и он вошел.
1) Мы, женщины, когда ищем смысл жизни или дорогу познания, причисляем себя к одному из четырех классических архетипов:
- Дева ищет себя в абсолютной независимости, и все, что она постигла, рождается лишь ее способностью в одиночку отвечать на брошенные ей вызовы.
- Мученица познает самое себя, проходя через боль, страдание и самоотречение.
- В безграничной любви, в умении отдавать, ничего не прося взамен, обретает истинный смысл своего бытия Святая.
- И, наконец, Ведьма оправдывает свое существование поисками самого полного, ничем не скованного наслаждения.
2) Избран, выделен и предпочтен всякий, кто вместо того, чтобы ломать голову над вопросом «что я здесь делаю?», решит сделать хоть что-нибудь или пробудить в сердце своем воодушевление.
3) Можно сопротивляться день, неделю, несколько лет, но в итоге мы все равно обречены на потерю. Плоть остается жива, а душа рано или поздно получит смертельный удар.
4) Мы можем притвориться, что любим. Можем привыкнуть друг к другу. Можем испытывать дружеские, родственные чувства, быть во всем заодно, создать семью, каждую ночь заниматься сексом и даже получать наслаждение, и все равно - постоянно ощущать какое-то зияние, пустоту, нехватку чего-то очень важного.
5) Когда стараешься бороться с одиночеством, оно становится только крепче, зато слабеет, когда мы попросту не замечаем его…
6) Научила свое тело выражать все, что испытывает душа.
7) Любовь нельзя измерить, как длину дороги или высоту здания.
Любовь порой толкает нас в пропасть, но это еще полбеды - хуже, что с собою мы увлекаем к гибели близких и любимых.
8) … чтобы научиться нарушать правила, надо сначала узнать их и научиться их соблюдать…
9) Никто не приносит в жертву своё величайшее сокровище, имя которому - любовь.
Никто не вверяет свои мечты в руки тех, кто способен их уничтожить.
Только Афина.
10) Никто никем не может манипулировать. Оба осознают, что делают, даже если потом один из них будет жаловаться, что его использовали.
11) - Любовь - это не привычка, не компромисс, не сомнение. Это не то, чему учит нас романтическая музыка. Любовь - есть… Без уточнений и определений. Люби - и не спрашивай. Просто люби.
----------------
Что дадите, то и получите - хоть иногда совсем не оттуда, откуда ждете.
«Бог посылает одиночество, чтобы научить человека искусству общежития. Бог использует гнев, чтобы показать бесконечную ценность мира, а скуку - чтобы яснее стала важность риска и самозабвения. Бог применяет молчание, чтобы внушить, как ответственно должно быть каждое слово. Усталость - чтобы въяве предстала прелесть бодрости. Недуг - чтобы мы полнее осознали благодать здоровья. С помощью огня Бог дает нам представление о воде. С помощью земли - учит нас тому, что такое воздух. А смертью Бог показывает, сколь важна жизнь.» Пауло Коэльо Книга воина света
Я жива, - подумала Вероника. - Опять все сначала. Придется здесь проторчать неизвестно сколько, пока не удастся их убедить, что я в здравом уме, что со мной все в полном порядке. Потом меня выпишут, и все, что я увижу за этими стенами, опять будет та же Любляна, центральная площадь и те же мосты, горожане, прогуливающиеся или спешащие по своим делам.
Людям нравится выглядеть лучше, чем они есть на самом деле, и поэтому, наверное, из показного сострадания мне снова дадут работу в библиотеке. Со временем я опять начну ходить по тем же барам и ночным клубам, где все те же бессмысленные разговоры с друзьями о несправедливости и проблемах этого мира, ходить в кино, гулять по берегу озера.
Таблетки в общем-то оказались удачным выбором - в том смысле, что путь для отступления открыт: я не стала калекой; я такая же молодая, красивая, умная и, значит, смогу по-прежнему, без особого труда находить себе очередного любовника. Это значит - заниматься любовью у него дома или, скажем, в лесу, получая вполне определенное удовольствие, - только всякий раз после оргазма будет возвращаться все то же ощущение пустоты. Постепенно иссякнут темы для разговоров, и втайне оба мы будем думать об одном: о поисках благовидного предлога - «уже поздно», «завтра мне рано вставать». - а потом мы решим «расстаться друзьями», по возможности избежав утомительных и ненужных сцен.
Я снова возвращаюсь в ту же комнату при монастыре. Что-то листаю, включаю телевизор, где все те же передачи, ставлю стрелку будильника ровно на тот же час, что и вчера; потом на работе, у себя в библиотеке, механически исполняю очередной заказ. В полдень съедаю бутерброд в сквере напротив театра, сидя на все той же скамейке, среди других людей, которые с серьезными лицами и отсутствующим взглядом поглощают свои бутерброды на таких же облюбованных скамейках.
После обеда - опять на работу, где приходится выслушивать все те же сплетни - кто с кем встречается, кто от чего страдает, у кого муж, оказывается. просто подонок, - выслушиваю снисходительно, радуясь втайне тому, что я-то особенная, я неповторимая, я красивая, работой обеспечена, а что до любовников, то с этим никаких проблем. После работы - опять по барам.
И все сначала.
Мать, которую, должно быть, хорошо встряхнет моя попытка самоубийства, достаточно скоро придет в себя после шока, и вновь начнется: что я себе думаю, почему не такая, как все, ведь я уже не маленькая, пора подумать о будущем, пора устраивать свою жизнь, в конце концов все на самом деле не настолько сложно, как я себе представляю. «Взгляни, например, на меня, я уже столько лет замужем за твоим отцом - и ничего, не жалуюсь, потому что главным для меня всегда была ты, я делала все что могла, чтобы дать тебе самое лучшее воспитание, чтобы ты получила хорошее образование, чтобы я могла гордиться тобой».
В один прекрасный день я устану от нескончаемых нотаций и, чтобы доставить ей удовольствие, выйду за кого-нибудь замуж, уговорив себя, что в самом деле его люблю. Поначалу мы будем строить воздушные замки о собственном загородном доме, о будущих детях, о том, как у них все замечательно устроится. Первый год мы еще будем часто заниматься любовью, второй - гораздо реже, а потом, наверное; сама мысль о сексе будет появляться у нас раза два в неделю, не говоря о ее воплощении раз в месяц. Мало того, мы почти перестанем разговаривать друг с другом. В растущей тревоге я начну спрашивать себя - может быть, это я всему виной, может быть. это со мной что-то не в порядке, раз я его больше не интересую. Единственное, о чем с ним можно говорить, - это его друзья, словно на них свет клином сошелся.
Когда наш брак будет совсем уж висеть на волоске, я забеременею. У нас родится ребенок, на какое-то время мы станем ближе друг другу, а затем потихоньку все вернется в прежнюю колею.
Затем я начну катастрофически толстеть, как та самая. тетка вчерашней медсестры, или позапозавчерашней, не помню, неважно. В сражении со стремительно прибывающим весом, сяду на диету, изо дня в день чувствуя себя разбитой и подавленной оттого, что все усилия бесполезны. Чтобы хоть за что-то уцепиться, начну принимать нынешние якобы чудодейственные препараты, снимающие депрессию, и после ночей любви, всегда столь редких, рожу еще несколько детей. Я буду твердить направо и налево, что дети, мол, смысл моей жизни, а ведь если подумать, то наоборот: как раз моя жизнь - это смысл их жизни, сама ее причина.
Все вокруг будут считать нас счастливой парой, не догадываясь, что и здесь, как всюду, за видимостью счастья таится все та же горечь и тоска, все то же беспросветное одиночество.
А потом мне однажды доложат, что у мужа есть любовница. Я, наверное, устрою скандал, как та самая тетка медсестры, или вновь начну обдумывать простейший выход - самоубийство. Но к тому времени я уже буду старая и трусливая, расплывшаяся и обрюзгшая, с двумя-тремя детьми на руках, которым нужна моя помощь, их ведь нужно воспитать, дать им образование, помочь найти свое место под солнцем - ведь у меня обязанности, от которых никуда не деться, так что какое уж тут самоубийство - самоубийство придется надолго отложить. Да и не будет никакого самоубийства, будут бесконечные скандалы. обвинения, угрозы уйти вместе с детьми. Муж, как водится, пойдет на попятный, начнет уверять, что любит только одну меня и что такое больше не повторится, даже не понимая, что на самом-то деле мне некуда деваться, разве что переехать к родителям - на этот раз навсегда, до конца своих дней, - а это значит вновь с утра до ночи выслушивать нотации и причитания, что я сама виновата, сама разрушила семейное счастье - пусть какое-никакое, но счастье, - что он, при всех его недостатках, был все-таки хорошим мужем, не говоря о том, что для детей сам по себе наш развод - непоправимая психическая травма.
Еще через два-три года у него появится новая любовница - об этом я либо догадаюсь сама, когда ее увижу, либо мне кто-нибудь опять-таки поспешит об этом сообщить, а я, конечно, закрою на это глаза, - на борьбу с прежней любовницей ушло столько сил, что теперь лучше принять жизнь как есть, если уж она оказалась не такой, как я себе представляла. Мать была права.
Он будет со мной все так же мил, я все так же буду работать в библиотеке, в полдень на площади перед театром съедать свой бутерброд, браться за книги, каждую всякий раз бросая недочитанной, глазеть в телевизор, где все останется таким же и через десять, и через двадцать, и через пятьдесят лет.
Только теперь бутерброды я буду есть с крепнущим чувством вины, все более безнадежно толстея; и в бары теперь путь мне будет заказан, потому что у меня есть муж, у меня есть дом, а в нем дети, которые требуют материнской заботы, которых надо воспитывать, принося им в безоглядную жертву свою оставшуюся жизнь.
И теперь весь ее смысл сведется к ожиданию той поры, когда они вырастут, и все более неотвязными будут мысли о самоубийстве, но теперь о нем остается только мечтать. И в один прекрасный день я приду к убеждению, что на самом деле - такова жизнь, в которой все стоит на месте, в которой никогда ничего не меняется.
И я смирюсь с этим.
1) Тебе хорошо со мной, а с самим собой - не очень. Ты неустанно ищешь приключений, чтобы отвлечься от чего-то важного. Тебе нужно постоянно впрыскивать в кровь адреналин, ты забываешь, что в жилах должна течь кровь - и ничего больше.
2) Допиваю шоколад, смотрю на часы, сознавая, что рановато еще предаваться приятному ощущению того, что я снова составляю часть человечества. На мгновенье я тешу себя мечтой о том, что Эстер вот сейчас появится в дверях, пройдет по этим дивным персидским коврам, молча сядет рядом, закурит, устремит взгляд за окно, сожмет мою руку. Проходит полчаса, полчаса я верю в только что выдуманную мной историю, а потом понимаю, что это - очередная игра воображения.
3) Крыши Парижа. Светятся окна - семьи собираются за воскресным обедом. Ко мне возвращается ощущение, испытанное не так давно на Елисейских полях - чем прекрасней все вокруг, тем более отверженным я себя ощущаю.
4) Хочу верить, что это прекрасно - быть свободным. Снова быть свободным. Готовиться к встрече с истинной любовью, с любовью на всю жизнь, с той, кто ждет меня и никогда не заставит вновь пережить нынешнее унижение.
5) Мобильник! Я достаю его из кармана, нажимаю кнопку, и он сразу же начинает звонить, и от каждой трели у меня замирает сердце, и на дисплее я читаю имена тех, кому я нужен, но не соединяюсь ни с кем. Господи, хоть бы высветилось «абонент не установлен», и тогда я пойму, что это ты, потому что мой номер знают человек двадцать, не больше, и они клятвенно пообещали никому его не передавать. Нет, не высветилось - все это номера друзей или коллег.
--------------------
Если каждое утро повторять, что доволен своей жизнью, можно не сомневаться: не только сам уверуешь, но и заставишь поверить в это всех, кто вокруг.
Люди перестали придавать значение простым вещам, поэтому начали писать философские трактаты.
Жизнь бывает порой удивительно скупа - целыми днями, неделями, месяцами, годами не получает человек ни единого нового ощущения. А потом он приоткрывает дверь - и на него обрушивается целая лавина. Именно так случилось у них. Минуту назад не было ничего, а в следующую минуту - столько, сколько ты и принять не можешь.
Однажды некий крестьянин постучал
в двери монастыря. Когда брат
ключарь отворил, крестьянин
протянул ему гроздь великолепного
винограда. - Дорогой брат ключарь,
вот лучшие плоды моего виноградника. Это мой подарок. -
Спасибо. Немедля отнесу их настоятелю. Он будет рад. - Нет! Я принёс их в дар тебе. - Мне? Я недостоин такого дивного творения
природы. - Ты отворял мне дверь всякий раз, как я стучался. Когда
засуха сгубила урожай, ты ежедневно давал мне ломоть хлеба и стакан вина. Я хочу, чтобы эти грозди
даровали тебе толику любви солнца,
красоты дождя и совершённого Богом чуда. Брат ключарь положил
гроздь перед собой, и всё утро
любовался виноградом - тот и в самом деле был хорош. И потому всё
же решил преподнести его
настоятелю, чьи мудрые слова неизменно придавали ему бодрости и силы. Настоятель остался очень
доволен виноградом, но, вспомнив,
что есть в его обители больной монах,
подумал: «Отдам-ка я эту гроздь ему.
Как знать, может быть, это развеселит его». Но недолго пробыл виноград и в келье больного монаха, ибо он рассудил: «Брат повар заботится обо
мне, старается накормить повкуснее.
Уверен, что виноград доставит ему
радость». И когда повар принёс ему обед, больной отдал виноград ему со словами: «Это - тебе. Ты постоянно
имеешь дело с дарами природы, тебе
ли не знать, как обойтись с этим
божественным творением». Брат
повар был поражён красотой грозди и позвал своего помощника
полюбоваться ягодами - столь
совершенными, что оценить их в полной мере мог только брат
ризничий, отвечавший за хранение
Святого Причастия и слывший в обители настоящим праведником.
Брат ризничий, в свою очередь
подарил гроздь юному послушнику,
дабы тот смог понять, что рука
Творца чувствуется и в мельчайших
деталях Творения. Послушник же, получив виноград, ощутил, как
сердце его наполняется Господней
Славой, потому что никогда до сих
пор не видел он такой прекрасной
грозди. Тут вспомнились ему первый
приход в обитель и человек, отворивший ему дверь. Именно
благодаря этому принадлежит он теперь к сообществу людей, знающих
истинную цену чудесам. И вот перед
наступлением ночи отнёс послушник
гроздь брату ключарю и сказал: - Кушай на здоровье. Ведь ты большую
часть времени проводишь тут в одиночестве. С виноградом будет
веселей. Брат ключарь понял тогда,
что дивная гроздь и в самом деле
была предназначена ему, насладился вкусом каждой ягоды и уснул
счастливым. Так замкнулся круг.
Пауло Коэльо
Первый кратчайший путь к Богу ведет через молитву. А второй, столь же прямой, - через радость.
Люди дарят друг другу цветы, потому что в них заключен истинный смысл любви. Тот, кто попытается завладеть цветком, увидит вскоре, как он завянет и потеряет свою красоту. А тот, кто всего лишь любуется им на лугу, получит его навсегда. Ибо он сочетается с вечером, с закатом, с запахом влажной земли, с облаками, плывущими на горизонте.
Считать себя хуже других есть одно из самых неистовых проявлений гордыни, какое только может быть, ибо обозначает, что человек наиболее разрушительным образом проявляет свою особость
Все люди переплетены между собой, связаны один с другим. И в каждой жизни, проживаемой нами, мы обязаны повстречать хотя бы одну из этих Иных Частей. Великая Любовь, разделившая их, удовольствуется Любовью, которая их воссоединит.
Бывает и так, что мы отпускаем от себя нашу Иную Часть, не приняв её, а иногда - даже и не узнав. Тогда для встречи с нею нам нужно ещё одно перевоплощение. И за наше себялюбие мы будем обречены на самую горшую из всех мук, изобретённых нами для нас же самих. Мука эта - одиночество.