Все. Хватит мук, довольно склок. Заткнитесь, ветры ада.
Раз больше я тебе не мил — расторгнем нашу связь.
Вон Бог, а вон порог. Не любишь и не надо.
Без лишней траты сил — расстанемся смеясь.

Да, так вот прямо и ступай. Пусть видят все соседи,
Как я сломаю на куски двуспальную тахту.
Ты влезешь в свой трамвай, он лязгнет и уедет.
А средство от тоски я вмиг изобрету.

Чтоб, значит, действовать верней в обход ошибок трудных,
Сдам я последний макинтош в какой-нибудь ломбард.
Вот вам и сто рублей, плюс пять рублей подспудных.
Все, чай, не медный грош. Хотя и не мильярд.

На сто рублей куплю вина, на пять рублей закуски.
И сяду пить — в дезабилье, что, прямо скажем, блажь.
Но блажь — то и ненужна для нравственной разгрузки.
Тут дело не в питье, тут важен антураж.

Эх, а как выпью да заем — по жилам кровь поскачет.
В глубь сердца, где тяжелый мрак, проникнет легкий хмель.
Зов плоти станет нем, зато душа заплачет —
Протяжно, звонко так, как никогда досель.

И, весь расслабленный вполне, весь смирный как святоша,
Я, вдруг внезапно восскорбя, завою сам не свой.
Так станет жалко мне тебя и макинтоша,
А пуще всех себя — раба Фортуны злой…

Злой! Злой! Чур! Прочь! Сгинь! Исчезни навсегда!..