2 апреля 1833 года вышло в свет полное издание романа Александра Пушкина «Евгений Онегин». Для многих роман, с легкой руки Белинского, стал «энциклопедией русской жизни», «самым любимым дитем» фантазии поэта, произведением, в котором воссоздана «верная картина русского общества в известную эпоху». В одну неделю пятитысячный тираж первого издания разошелся целиком. Для того времени это было сенсацией…
Об «Онегине» написаны сотни критических работ, и интерпретация смысла весьма широка, начиная с «Энциклопедии русской жизни», по мнению Белинского, и кончая «Романом ни о чем», по мнению Синявского. Например, Достоевский и Цветаева считали, что главным в романе является образ Татьяны, как выражение сути женщины как таковой (для Цветаевой) и выражение сути именно русской женщины (для Достоевского). Роман, однако, называется «Евгений Онегин», а не «Татьяна Ларина».
Все точки зрения имеют право на существование. В каждой из них есть своя правда. Кажется, что роман необъятен, как сама жизнь, и каждый видит в нем то, что он может и хочет увидеть. Но все-таки. Почему Пушкин написал «Онегина»? Что, собственно, «автор хотел сказать данным произведением»?
Пушкин сам признался, что он пророк. Шестикрылый серафим в пустыне повелел ему: «Восстань, пророк, и виждь и внемли…» Но это обычно воспринимается, как некая метафора, как дар ума, прозорливости и проницательности вообще, не применительно к чему-то частному. Но ведь пророк тем и отличается от других людей, что он предвидит будущее. И я теперь думаю, (меня трудно будет переубедить) что «Евгений Онегин» — пример такого конкретного предвидения. Пушкин написал этот главный свой роман о своей судьбе, своей смерти, своем убийце.
Ведь вспомним сюжет романа. Две сестры. Возле них двое мужчин, один из которых поэт, а другой холодно убивает этого поэта на дуэли.
В истории с Пушкинской дуэлью расстановка персонажей та же, хотя их связывают несколько иные отношения. Пушкин и Дантес были женаты на сестрах Гончаровых. Дантес убивает Пушкина. Одна и та же трагедия в разных декорациях…
Скажете, случайное совпадение? Но сюжет этот в литературе не очень распространен.
Пушкин много раз говорил, что он не придумывает свои стихи, их ему диктует муза. Когда Пушкин видит «сквозь магический кристалл даль свободного романа», который «диктует ему муза», кое-что размыто гранями кристалла, продиктовано соображениями рассудка, сиюминутными мыслями и чувствами того момента, когда пишется этот роман. Но общий рисунок совпадает с тем, что произойдет с Пушкиным позднее. А совпадение некоторых деталей просто поражает.
Конечно, отец семейства, отец четверых детей Пушкин — это не юный романтический Ленский. Но они оба поэты, то есть родственные души. Ленский в «Евгении Онегине» — фигура второстепенная, он показан как бы вскользь, даже немного иронично, как бы только для того, чтобы противопоставить его характеру Онегина, создать какую-то определенную ситуацию для Онегина, отношения которого с Татьяной — все-таки главный предмет романа.
Но что такое собственно Онегин? Школьные объяснения о «социальном типе лишнего человеке» всегда казались мне неубедительными. Холодный, поверхностный щеголь. «Труд упорный ему был тошен…». «…легко мазурку танцевал и кланялся непринужденно…». Большой дока «в науке страсти нежной». «Уж не пародия ли он?» — говорит о нем Татьяна. Почему же Пушкин так долго, так подробно, с таким пристрастием пишет об этом в общем-то никчемном человеке?
Необыкновенна сама история написания «Онегина». Небольшой по объему роман создавался в течение 8 лет, начиная с 1823 года, примерно по одной главе в год. (Пять «Повестей Белкина» были написаны за один месяц.) План романа Пушкин написал в 1830 году, когда он попытался, наконец, придать роману вид, приличествующий солидному литературному произведению, и представить Онегина как социальный тип и даже замыслил, что Онегин должен либо погибнуть на Кавказе, либо попасть в число декабристов.
Идея была настолько вымученная, настолько несообразная с характером Онегина, что осуществить ее Пушкин не смог. Соображения о преградах, чинимых цензурой, еще можно как-то применить к варианту с декабристами, но даже путешествие Онегина «не вытанцовывалось», хотя сам Пушкин в 1829 году путешествовал на Кавказ и оставил об этом живые заметки. Роман обрывается на полуслове, в середине кульминационной сцены.
Потому что Пушкину неважно, что там происходило с Онегиным после его дуэли с Ленским и «приключения» с Татьяной. Роман не о типичном представителе поколения, а о себе самом, о Пушкине (и он один из его персонажей — отсюда его труднообъяснимые многочисленные пространные лирические отступления) и о человеке, представленном в романе под именем Евгения Онегина, который в судьбе Пушкина сыграет роковую роль.
Итак, восемь лет Пушкину навязчиво является некий образ, совсем не похожий на злодея. В нынешних детективах уже стала штампом фраза о том, что убийцы, как правило, мало походят на убийц. В романе Пушкин лично знаком с Онегиным. «Онегин, добрый мой приятель». (В каком еще своем произведении Пушкин лично знаком со своим персонажем?) Если бы Пушкину сказали, что он пишет роман о своем убийце, он бы, наверно, сам посмеялся. Он описывает его с приязнью, по-дружески и вместе с тем с пристальным вниманием. (Однако, «Всегда я рад заметить разность между Онегиным и мной».) Соперник и убийца глазами жертвы.
Конечно, характер «выдуманного» Онегина не совпадает полностью с характером реального Дантеса, но тем большее впечатление производят некоторые нечаянные штрихи в портрете Онегина. Например, Евгения воспитывал некий француз, который ему «не докучал моралью строгой». Это звучит совершенно иначе, если вспомнить об особых отношениях, связывавших Дантеса и барона Геккерна. Судя по воспоминаниям современников и по его письмам, Дантес в чем-то более сложный психологический тип, чем Онегин, а в чем-то более простой. Не говоря о том, что Дантес вообще иностранец. Но в глубинной сути они похожи. Оба чужды окружающей среде.
Наталья Гончарова также во многом отличается от Татьяны Лариной. Кроме самого главного. Пушкин сказал о своем персонаже: «Я так люблю Татьяну милую мою». По многим свидетельствам, Пушкин беззаветно любил свою жену.
А уж о похожести Ольги и сестры Натальи Гончаровой Екатерины Дантес-Геккерн говорить вообще трудно — им не очень много уделено внимания ни в «Евгении Онегине», ни в истории с Пушкинской дуэлью.
Видимо теперь, после публикации переписки Дантеса с Геккерном, можно, наконец, ответить на давно волнующий всех вопрос: так было что-то у Натальи с Дантесом или не было? Было. Возможно, не в смысле физиологии, но ее мысли и чувства он какое-то время точно занимал. И, похоже, прозвучали-таки слова, смысл которых в этих, знаменитых:
«…Я Вас люблю, к чему лукавить,
Но я другому отдана
И буду век ему верна.»
Пушкин не ошибся в своей Татьяне.
Еще один штрих. Задолго до дуэли Ленского с Онегиным Татьяна видит пророческий сон, в котором были медведь, ручей, странный пир адских привидений в лесной избе, «…вдруг Евгений / хватает длинный нож, и вмиг / повержен Ленский…».
В течение восьми лет Пушкину является пророческое видение о дуэли, на которой убит поэт.
Пророк предвидит не только свою жизнь. После истории с Онегиным Татьяна весьма удачно выходит замуж за генерала. А после смерти Пушкина Наталья была счастлива в браке с генералом Ланским…
Пушкин закончил «Евгения Онегина» в 1931 году, как раз перед своей женитьбой на Наталье Гончаровой. Какой сюжет для детектива! Писатель пишет роман о своем убийце. Если бы мне попался в руки детектив с такой историей, я бы сочла это не очень умелой выдумкой. Не люблю фантастику. Но роман «Евгений Онегин» выпущен миллионами экземпляров. Критики назвали его «основой русского реализма».
Историю дуэли Пушкина описали десятки свидетелей. Пушкиноведы дотошно, чуть ли не по часам расписали всю биографию поэта, досконально изучили каждую его пуговицу, подробно перечислили всех его родственников и знакомых. И это правильно. Нужно пытаться понять феномен гения всеми доступными способами. Но само это явление, мне кажется, лежит в несколько иной плоскости.
Я не специалист. Я просто читательница. Но ведь Пушкин — он для всех. Каждый имеет право думать о нем и даже строить какие-то догадки…