Мне ветер нашептал твою молитву
Из уст богини утренней зари,
Когда отец готовился к ловитве
И выбирала мать монастыри.

Запрет родных из прочного гранита -
«Не может он сердечно полюбить
Дитя крестьян. Проклятый инквизитор!
Он нашу дочь желает оскорбить!»

И я молчу, не смея с ними спорить;
Седлают братья вороных коней,
Спешат в закат, чтоб самосуд устроить
Под отблески карательных огней.

Но коль скажу - их правда больно ранит,
Смолчу - так сердце обратится в прах.
«Не я, а пламя чудака дурманит,
Застывшее у ведьмы на губах».