Эльфийские уши

Жил-был эльф по имени Элинас, самый обыкновенный, ничем не примечательный, если бы не его уши. А что не так с ушами? - спросите вы. Они были самым бессовестным образом заколдованы! Да, да. Именно заколдованы. И именно бессовестным образом! Потому что у того, кто посягнул на святое - на дружбу ушей с головой, на которой они выросли, - нет никакой совести! Вообще нет!
А случилось это прискорбное событие так. Однажды в теплый весенний денек юный Элинас, исполненный светлых мыслей, любови к природе и гордости за свой древний народ, шел по лесу. Бесшумно, легко, почти танцуя, не сминая цветов и не тревожа покой зверушек. Шел так, как это умеют делать только эльфы. Он чувствовал себя отлично, и поэтому решил воплотить прекрасное настроение в звонкой песне. Элинас запел. А надо сказать, что у всех эльфов прекрасные голоса, и лирический тенор Элинаса вовсе не исключение. Поэтому песня неслась среди деревьев, над оврагами, вдоль реки, проникая в самые темные закутки древнего леса. Птицы вторили ему, белки спускались с вершин деревьев, чтобы послушать, волки переставали жевать оленя, а медведь подыграл на расщепленной колоде. Но, как оказалось, волшебные звуки радовали далеко не всех.
Неожиданно из чащи показалась сердитая дама, явно не эльфийской национальности. Да и то, что это именно дама, и вообще существо, теоретически относящееся к разумным прямоходящим, Элинас понял далеко не сразу. У нее были взлохмаченные, неопределенного цвета волосы, частично подвязанные красным платком на макушке, перекошенное от гнева неумытое лицо, неопрятная цветастая одежда и грязные ногти.
- Заткни-и-ись!!! - завопила она резким противным голосом. - Заткнись сейчас же! - далее следовала тирада из непристойных ругательств.
- Кто ты такая? И что ты имеешь против моего эльфийского вокала? - горделиво спросил Элинас.
- Если ты сам не заткнешься! Я тебя заткну! Я напихаю тебе в рот мха! Я отправлю тебя в подземелье, откуда даже криков твоих никто не услышит, не то что песенок! Я вырву язык прямо из твоего рта и скормлю его воронам! Я…
- Тихо, тихо, тихо!.. - эльф был слишком весел сегодня, чтобы позволять какой-то недружелюбной тетке испортить ему настроение. Они примирительно поднял руки вверх. - Отчего ты так злишься, женщина? Я просто пел.
- Пел? Пел?! Ты ПЕЛ!!! Бее-е-е-е! - визгливо передразнила она, - Ме-е-е-ее! Это пением называется?
- Вовсе не «бе» и «ме»! - обиделся Элинас. - Я пел древнюю эльфийскую песню о лесе и…
- Древнюю? О лесе? А что, посовременнее, повеселее ничего не мог? Это ж как пилой по кости! Как мелом по стеклу! У меня уши в череп вползли от ужаса! Ты хоть представляешь себе это чувство?!
- Ты преувеличиваешь! - отмахнулся эльф. - Более того, ты ничего не смыслишь в искусстве! И вообще, почему я должен замолкать в моем собственном лесу, или выбирать тот репертуар, который понравится тебе? Кто ты вообще такая?
- Кто я?! - рассмеялась странная особа. - Кто я? Ты спрашиваешь! Я - Лугоша, хозяйка леса! И мне, то есть хозяйке леса, такая музыка не нравится!
«Какая-то сумасшедшая» - подумал Элинас. А мама с детства его учила, что с сумасшедшими бесполезно спорить. Поэтому он просто хмыкнул, отмахнулся и пошел дальше, продолжая напевать.
- Мне не нравится! - заорала вдогонку Лугоша. - Твое вытье оскорбляет мои уши! Слышишь?!
- Ничего не слышу! Мои уши ничего не оскорбляет, - бросил эльф, уходя все дальше.
- Ах, ты не слышишь!..
Если бы он в тот момент обернулся и увидел лицо Лугоши, то возможно и уберегся от страшного проклятия. Но Элинас был самодоволен и беспечен. Даже странная тишина в лесу не насторожила его. А только когда уши сами собою начали шевелиться, а затем ползать по голове, как им вздумается, эльфу наконец дошло, что с ним случилось нечто необычное. Еще около часа потребовалось, чтобы понять, кто виновен в происшествии.
- Лугоша! - отчаянно позвал эльф, только ее уже и след простыл.
С той самой поры острые эльфийские уши Элинаса зажили своей собственной жизнью. Поначалу они ползали по хозяину и далеко не отлучались. И хотя довольно неприятно было обнаружить ухо у себя в кармане, или прогонять его со лба в момент важной беседы, гораздо хуже пришлось бедному Элинасу, когда те осмелели и стали уходить по своим делам, куда и когда им вздумается.
О своих ушах несчастный эльф узнал много нового, например то, что они обожают подслушивать сплетни, а так же предпочитают классической эльфийской музыке пошлый человеческий фольклор.
Иногда Элинас просыпался от скрипучих звуков гармошки, под которою кто-то поет что-то вроде: «Мой милок меня в лесок водил гулять…» Благородный эльф приходил в ужас, а ушам нравилось, и домой возвращаться они не торопились.
Вот так и жил Элинас. Встанет утром, поищет уши, не найдет и плетется хмурый по поселению. Навстречу ему друзья, знакомые… здороваются… А он не слышит. Вместо: «Приветствую тебя, о светлоокий Элинас!» или «Какое чудесное утро, любезный брат!», он слышал крики и грубую брань из ближайшей таверны, где ошивались его уши: «Убери свою жирную задницу с моего стула, а то не сосчитаешь зубов!», «Эй, крошка, ану-ка покажи…».
Будь эльфы менее благородным и культурным народом, они бы давно воспользовались тем, что при Элинасе с его удаленными ушами можно говорить что угодно, даже гадости, главное сохранять при этом приветливое выражение лица. Но эльфы очень воспитаны, они бы никогда не стали этого делать…
Или стали?..
Элинас все равно не мог знать наверняка.
Вот и стал наш несчастный герой с подозрением коситься на своих сородичей. А может эта прекрасная эльфийка Маринаэль, которая строит ему сейчас глазки, вовсе не заигрывает, а обзывает лосем? Или этот любезный лавочник не предлагает купить самый лучший товар по низкой цене, восхищаясь безупречным вкусом Элинаса, а вслух смеется над тупостью эльфа, который согласен платить серебром за бракованное кислое вино?
Без ушей жить трудно. А с ушами, которые бродят сами по себе, еще труднее. Теперь Элинас знал, что твориться в человеческих городах. Какие там ходят слухи. Какие популярны песни. И самое ужасное - что люди думают об эльфах: «Высокомерные! Лживые! Приветливые только с виду! Жестокие нетерпимые расисты, только сунься к ним в лес - пристрелят без предупреждения. К людям относятся хуже, чем к животным».
Вначале эти слова до глубины души возмущали Элинаса. Он плевался от человеческих песен, его тошнило от незатейливой речи, лишенной каких-либо изящных оборотов.
Но вот прошло несколько месяцев, и он стал замечать, как вдруг нога сама собою начинает притопывать в такт деревенской песенке, или на губах мимо воли расплывается улыбка от услышанного анекдота. Эльфы-то анекдотов никогда не рассказывают, и смеяться над этакой безвкусицей себе не позволяют… А тут…
Не думайте, что безухий Элинас не пытался найти свою обидчицу. Он рыскал по тем местам, где встретился с ней впервые. Но никаких следов ее присутствия не обнаруживалось. Пробовал Элинас и горланить песни, чтобы привлечь ее внимание. Он выбирал самые ужасные (с эльфийской точки зрения), в основном те, которые были подслушаны блудными ушами в тавернах и кабаках. Он пел их громко и фальшиво, так, что птицы улетали в соседний лес, звери разбегались, у волков пропадал аппетит, а медведь прятался в берлогу и баррикадировался изнутри.
Лугоша не появлялась. Элинас совсем отчаялся.
И вот однажды пострадавший эльф встретил сородича, который где знаками, где при помощи эльфийской рунописи, объяснил Элинасу, что община готовится к встрече со знаменитой и многоуважаемой волшебницей, которую народ остроухих почитает с давних времен.
Нельзя сказать, что Элинас слишком обрадовался. А кто бы обрадовался? Ведь одна из мудрейших женщин будет говорить назидательные слова, а он вместо речей разума услышит только похабные песенки.
Но вдруг, совсем неожиданно, до эльфа донеслись непривычные в последнее время звуки: птичьи трели, стук дятла, шорох листьев. Свист ветра в ушах свидетельствовал о том, что его блудные части тела куда-то спешат. А когда Элинас узнал в мелодичном пересвисте условный сигнал эльфийских разведчиков с дальних границ, его сердце замерло в радостном предвкушении. Неужели ОНИ… возвращаются?!
Тем временем собратья заняли свои места, а мудрая эльфийка, одетая в великолепный изумрудный хитон вышла в средину зала. Она начала речь, Элинас мысленно умолял свои уши двигаться быстрее - очень уж хотелось послушать. Он даже попытался читать по губам, для этого перелез на передний ряд, потом еще ближе, потом еще, пока не очутился впереди рядом с самыми почетными гражданами города. И тут мудрая заметила его. «Кто это? - видимо спросила она, судя по жестам и мимике, - Где его эльфийская гордость - уши?»
Старейшины и почетные эльфы принялись разъяснять ей. Вначале, Элинас естественно ничего не слышал. Но вдруг…
- Да он совсем глупый!
- Полный идиот!
- Не обращайте на него внимания!
- Это же надо быть таким дураком, чтобы поссориться с собственными ушами!
- Мы все постоянно смеемся над ним и издеваемся. Хотите попробовать, мудрая? Это весело! Вот смотрите.
И лучший друг Элинаса обернулся к нему и с самой доброжелательной улыбкой сказал:
- Ну что, безухий, слышал? Глухих повезли!
Элинас не поверил собственным ушам. А как им верить, когда он непонятно где столько времени шлялись?
- Разве можно так с собратом? С эльфом? - нахмурилась мудрая.
- А какой он без ушей эльф? - сказал лучший друг, продолжая обидно дразниться в полной уверенности, что его не слышат.
Элинас больше не мог этого терпеть. Он судорожно искал выход из создавшейся ситуации и не придумал ничего лучше, как начать… петь.
Он вдруг открыл рот и громко, во всю глотку заорал популярную кабацкую песенку, в которой в самых красочных выражениях говорилось о таких нехороших эльфийских качествах, как высокомерие, надменность и гордыня, а также способность вот так запросто отвернуться от лучшего друга, только потому, что он по несчастью лишился первичных эльфийских признаков. Последнее Элинас добавил лично от себя, выдумывая прямо на ходу.
Его завороженно слушали все сородичи, включая мудрую. Некоторые из них покраснели, некоторые упали в обморок, другие удалились, возмущенно топая. Когда Элинас закончил, оставшиеся потребовали тут же наказать негодяя, осквернившего главный эльфийский зал, мудрейшую эльфийскую волшебницу и вообще, все скрепы эльфийского сообщества.
Воцарился невообразимый шум, от которого уши Элинаса, испугавшись, поспешили к хозяину, заняли свои законные места и свернулись в трубочку, тихонько подрагивая.
И тут он заметил нечто необычное, то, чего не замечали его глаза, несколько позабытые из-за всей этой эпопеи с ушами, - мудрая смеялась. Не просто смеялась, а хохотала, согнувшись пополам, она стучала кулачком себе по коленке и хохотала, хохотала…
Когда она наконец разогнулась, отдышалась, вытерла слезы и подошла к нему, он заметил другую подробность, ранее упущенную - волшебница кого-то очень ему напоминала. В мудрой серьезной эльфийке ее трудно было узнать, а вот в катающейся от смеха - ну запросто…
- Лугоша? - спросил Элинас, не веря на этот раз своим глазам (для разнообразия). Хотя при прошлой встрече ее никак нельзя было отнести к эльфийскому народу, а тогдашнее одеяние и внешний вид вовсе не вязались с образом мудрой волшебницы, это была она.
- Она самая. - Волшебница улыбнулась. - Я вижу, мой урок пошел тебе на пользу. По крайней мере, поешь ты уже намного лучше.
Элинас не знал, злиться ему или радоваться. В любом случае, он решил не выказывать никакого неуважения, дабы остаться при всех своих органах.
- Теперь у меня для тебя поручение, - продолжала Лугоша. - Ты должен научить всему, чему научился, своих сородичей.
- Анекдотам? Про портовых девок и гномов?
- Нет! Толерантности!
- Но… То, что ты со мной сделала, разве можно назвать толерантностью? Ты заколдовала меня только за то, что тебе не понравилась моя песня! - как Элинас не боялся, но наорать на Лугошу ему хотелось больше.
- Вовсе не за это! А за твою надменность! Ты вообще не хотел ни слышать, ни видеть, ни признавать ничего, что не вязалось с одобренными эльфами традициями или ценностями.
- Нет!
- Да!
- Нет!
- Да!
- Нет!
- Уши оторву!
- Ладно. Да.
- Да. Значит, научишь?
- А куда деваться?..
С тех пор Элинас учитель толерантности у эльфийского народа. Он учит их принимать другие народы такими, какие они есть. Ну и еще пошлым анекдотам, в качестве бонуса.