.
Это просто дожди зарядили отчаянно,
и ореховой хрупкой скорлупкой душа,
покружившись на месте, куда-то отчалила,
вдруг устав от бумаги и карандаша.

Поплыла в переулках ночных: апельсиновый
свет из окон, луну среди туч завитком -
всё вбирала душа и с бездомною псиною
обменялась, как с давней знакомой, кивком.

С неучёным котом разминулась: два камушка
изумрудных сверкнули во тьме колдовской.
Было грустно душе, потому что века уже
болен дождь-одиночка любовной тоской.

В бормотанье его всё невнятнее отзвуки
полдней страсти, её сладкожалящих ос.
Жизнь, пыльцой золотой трепетавшую в воздухе,
ломким крылышком бабочки ветер унёс.

Лишь один и остался под лампой настольною
остров света над белой равниной листа.
Ночь стучалась в дома забродившей настойкою
недосказанных слов от второго лица.