- Тебе больно?
- Нет, - с грустью призналось существо, будто мечтая о боли. - Я ничего не чувствую. Все проявления жизни во мне только внешние. Но я учусь. - Оно улыбнулось. - Я научился зевать. И пукать тоже.
Это звучало одновременно нелепо и трогательно: оно стремилось научиться пукать, потому что вызывающее всеобщий хохот нарушение в работе пищеварительной системы было для него драгоценным признаком принадлежности к роду человеческому.