Темнее самой мрачной ночи,
Сильнее грома в разъярённом небе,
Быстрее воздуха потоков
Клубится грозно стая чёрной птицы…

Загадочна и мистикой пронизана
Далёких дней история о Мире,
В который, по особенным законам,
Запрет лежит вхожденью человека.

Лишь существа, рождённые пороком,
Имеющих магическую силу,
Безжалостных и непреклонных,
Мог пропустить портал незримый.

В былом то были просто люди,
Ничем не примечательны, довольно милы,
Но глубоко в душе хранили
Обиду, злость, опустошённость.

И это к отрешенности вело,
И пустотою возрождалось,
Как будто с чистого листа…-
С такой душой могли играться.

Когда строка пуста, незрима,
На ней чернилами из крови
Загадочный «хозяин» жизни
Чертил пленённые узоры.

И в каждый завиток включал он души,
Распределял их умысел и сущность.
И в ужасе и в ломках танца подношений
Узреть одно хотел - всю мощь своих творений.

В итоге - дело не его,
Что будут монстры делать.
Насытившись до изнеможенья,
Он отходил от дел на время.

А в этот миг опустошались души,
Их собирала стая чёрной птицы.
И снова пляска продолжалась,
Узоры кровью наливались.

И так бы продолжалось вечность,
Пока не появилось Нечто, похожее на птицу
в белом оперении.
В зловещий хоровод тех стражей бездны
вливаться не хотело,
Со стороны лишь наблюдало
За ловкою охотой чернокрылых бестий.

Ничто не предвещало бури,
Спокойствие той птицы не нарушить,
Лишь незаметный трепет глаз
Мог выдать внутреннюю мощь,
готовую на всё обрушить.

И если танец демона в объятия включал
невинных,
Стремительным броском та птица
без колебаний вливалась в трепет.
Из чёрных лап бушующих страстей,
в агонии предсмертных мук тех душ,
Их вырывала, не слушая брюзгливый лепет.

И вновь спокойствие и снова птицы отрешённость,
Как будто на себя взяла всех душ опустошённость.
И в мрачном небе безумный танец продолжался,
А на другом конце портала «хозяин» трепета заждался…