.
Мир - он такой… Именно - такой… Плохо приспособленный для бабочек. А Тебя хочется взять в ладонь - осторожно, как первые ягоды земляники, и обогревать дыханием - долго, приветливо. Любоваться, как играет Твоя хрупкая невесомость в просветах оттаивающего окна. Ты стремительная, безоглядная, вызывающе-искрящаяся - но в затаенно-скрытой своей глубине. Ибо ночью поцелуи Твои стыдливы. По утрам же стесняешься наготы, оставаясь застенчивой и чистой девушкой. Паришь над обыденностью, мечтаешь - наспех, теряясь в толпе. Ты в союзе с земной всеблагостью и ангельским спокойствием. Прохладная бархатная рука на моем недужном, горячечном, пульсирующем лбу - Твоя рука. Сколько болезней Ты милосердно разделила вот так - пополам? И половинка для Тебя всегда была большей. Собственные же хвори - пустяки - на ходу, в состоянии между матерью, женой, дочерью. Немножко в сторонке, чуть вздыхая, чтоб никто не заметил… Рожая, кусала губы, в испарине бледной, стонала негромко - к чему нарушать тишину? Творила банты для школы, пироги на праздники - лучшие. Держала за руку - мягко. Будучи прародительницей, никогда не взирала надменно. Неприметная, достойная, основа основ. Изуверски тяжки смолистые шпалы в Твоих руках, отвратительна оранжевая безрукавка на согбенных скрюченных плечах. Злобно-пьяная и падшая, отдающаяся за пятак в привокзальных прогнивших трущобах - Ты и низвергалась так же горделиво-низко, как и невообразимо высоко возносилась. Провожающая и верная, недолюбленная, брошенная и забытая на ветру. Робко и жалко сжимающая положенный по случаю букетик в марте, горько надеющаяся на сострадание и понимание в апрелях, августах, декабрях… Бьющаяся в унылом простенке душа. Милая, необходимая, предаваемая, желанная до сердечного обморока. Слабая и яркая. Беда, талая нежность, нервный надлом бровей и спасающие губы на моих губах. Летишь, летишь - в дождь, в ночь. Кружась, замерзая в привыкшем к похотливому равнодушию городе новостей и денег, умирала подобно кленовому листу, приговоренному осенью, неприметно слетающему под ноги. И никто не помнил твоего странного имени. Ты потерявшаяся бабочка Айгерим со сложенными крылышками. Пленница зимы. Между пыльными рамами лежишь, совершенно серая и неприглядная. Но знаю, преклоняясь перед тайным смыслом, насколько прекрасен Твой сияющий полет на раскрытых, поющих, неописуемо-величавых белых крылах! Насколько священно, светозарно и истинно Предназначение, рождающее и прославляющее жизнь!

Каплю тепла, необходимо найти каплю тепла.
Я беру Тебя в ладонь и трепетно несу в весну.