Галине Петровне в ту ночь что-то не спалось. Стрелки часов показывали уже первый час ночи, а сон всё не шёл. Грудь сдавливала какая-то непонятная тревога, необъяснимая тяжесть на душе не давала сомкнуть глаз… «Да что же это такое… Может, с Маришей что-то неладно?» - мелькнула мысль, и сердце сжалось от тяжкого предчувствия. Позвонить? Так ведь поздно уже… Неровен час, разбужу или напугаю своим звонком… Спят давно поди…
Но те, о ком подумалось, там, в соседнем городе, не спали, несмотря на столь поздний час. Санёк, Маришкин муж, зять Галины Петровны, снова впал в длительный запой. Назревал привычный, но от этого ничуть не менее жуткий, пьяный дебош.
Галина Петровна знала, что зять пьющий. Но подводная часть айсберга оставалось для неё, что называется, «за кадром». Дочь, жалея немолодую уже мать, скрывала побои и угрозы, которые сыпались на неё от пьяного мужа, словно из рога изобилия.
- Что ж ты не разводишься-то с ним, с окаянным? - иной раз спрашивала Галина Петровна. - Я ж ещё ни разу у него трезвых глаз не видела… Не просыхает же неделями он у тебя, доченька…
- Жалко его, мама, - отвечала измученная и запуганная Маришка, - ведь пропадёт же без меня совсем… Помочь ему хочу… Он каждый раз прощения просит… Завязать обещал вот давеча. Может, закодируется…
Дочь лукавила. Жалости давно уж не осталось к этому страшному опустившемуся созданию. Всю душу заполнял только страх. Казалось, этот страх жил в каждой её клеточке.
Ей не раз хотелось бежать, но в ушах звучали его слова, которые он в разных вариациях повторял в пьяном угаре: «Ты моя, и только моя… Попробуй только хвостом вильнуть - порешу, курввва… Рука не дрогнет! Из-под земли тебя достану… Никому не отдам! Я ведь люблю тебя, сссуку…»
Вот и на этот раз явился заполночь, с бутылками в авоське. Аванс плюс пятница сделали своё дело… Опустошал бутылки на балконе, в одиночестве…
«Может напьётся, да и сам вырубится», - мелькнула слабая надежда в Маришкином мозгу… Но такого, как правило, никогда не происходило. Просто так муж никогда не засыпал.
- Жена!!! Подь сюды!
- Ну, чего тебе?
- За пивом побежишь, догнаться мне надо!
- Да куда ж я побегу, ирод? На часы посмотри!
- В круглосуточный ларёк, дура тупая!!!
- Там же дороже всё, откуда деньги?
- У соседей займи, зарррраза!
- Да спят же все давно!
- Мне пох**!!! Разбудишь, бл***!!!
Маришка, выгребая из кошелька последние рубли, и впрямь поняла, что опять придётся занимать у соседей, до получки… Но это уже утром…
…Галина Петровна поднялась с кровати, зажгла свет, подошла к святому углу. Скорбно и с сочувствием смотрел на неё с иконы Спас Нерукотворный. Тяжёлая тоска разрывала сердце, рвалась наружу… Вдруг вспомнились слова дочери: «Мам, если тяжело на душе будет, читай вот этот акафист»…
Руки Галины Петровны сами потянулись к тоненькой зелёной брошюрке на книжной полке. «Акафист Всемогущему Богу в нашествии печали» - прочитала она и раскрыла книжечку. Вздохнув и перекрестясь, начала читать… Вдруг буквы стали прыгать и расплываться перед глазами. Читать становилось всё трудней. Слёзы душили, застилали глаза, стекали по щекам, капали на странички… С губ Галины Петровны слетало только одно: «Господи, помоги доченьке, защити, спаси, сохрани!» Больше она ничего не могла ни произнести, ни прочитать…
Мариша вернулась, таща в авоське пять или шесть бутылок пива.
- Вот, пей! - произнесла она, чуть ли не швырнув эти бутылки в пьяную физиономию мужа.
- Где шлялась, падла??? - заревел Санёк и толкнул жену так, что она отлетела в другой угол комнаты.
- Так за пивом же бегала для тебя, сам же меня погнал!
- Столько времени? Где ты два часа шлялась???
- Спятил? Меня двадцать минут дома не было!
Но Санёк словно ничего не слышал и продолжал бушевать.
- Признавайся, сссука, перед кем жопой крутила???
Побелевшая Маришка, забившись в угол, медленно сползала вниз…
- Убью сссуку!!! - орал муж, надвигаясь на неё и замахиваясь массивной хрустальной пепельницей. Маришка схватилась за голову и закрыла глаза… Вдруг комната словно сотряслась, что-то большое и тяжёлоё рухнуло буквально в двух шагах от ошалевшей от ужаса женщины.
Открыв глаза, Маришка увидела мужа, распластанного перед ней ничком. Рядом валялась пепельница, пробившая брешь в паркете. «Вовремя алкоголь подействовал» - подумала Маришка с облегчением, но вдруг заметила, что Санёк как-то странно хрипит…
- Похоже на инсульт, - заключил врач «Скорой». - Будем госпитализировать!
Санёк впал в кому. Через неделю он умер в больнице, так и не приходя в сознание.
- Надо же, такой молодой, - перешёптывались бабушки на поминках, - и ведь на здоровье никогда не жаловался…
- Вот что с человеком водка-то делает… Эээх, грехи наши тяжкие… А всё ж помянем покойничка…
- Помянем, Михаллна!
- Помянем, Василльна!
Галина Петровна и Мариша сидели рядом. За помин души почему-то не пили.
- Вон оно как вышло-то, доченька… Я в ту ночь думала, что с тобой беда… Всю ночь молилась Господу Нашему… А оказалось, с ним…
Маришка обняла мать, прижалась к ней и заплакала…
- Ты поплачь, Маришенька, поплачь… Надо выплакаться, так и полегче станет…
- Ты мой ангел-хранитель, мамочка, - произнесла Маришка сквозь слёзы и… улыбнулась…