В мою дверь постучался ангел, я впустил его без опаски:
Здесь не ходят лихие люди - слишком холодно и высоко.
Здесь проходят мимо столетья, иногда пробегают сказки.
Странный гость присел у порога, зажимая рану рукой.

Я нарезал чистой холстины, я растер непростые травы,
И по слову защиты жизни в очаге запылал огонь.
Только гость от чаши с лекарством отмахнулся, как от отравы,
В запрещающе жестком жесте провела границу ладонь.

Под растрепанным златом прядей взгляд светился нездешне ясный,
Но гримаса детской обиды искажала святость лица.
Между пальцев из страшной раны свет сочился багряно-красный,
А он тихо шептал молитвы, проклиная волю творца.

Он сказал, что устал сражаться, жить и падать, ломая крылья,
Умирать и рождаться снова в вечной битве добра со злом.
Вдруг поднявшись, он вышел в полночь, проклиная свое бессилье,
И, шагнув через край обрыва, обернулся горным орлом.

Я смотрел вслед ночному гостю, мое сердце терзала жалость.
Запах ладана и полыни уносил промозглый сквозняк.
Словно знак невозможного чуда, на пороге перо осталось,
На котором багряным бликом был начертан неясный знак